- Они очень злы на Паршина?
- Иван с Костей — ребята добродушные, даже посмеялись над собой — мол, поделом нам, хороший урок получили. Да и потерянная сумма была сравнительно небольшой. А для Петра случившееся стало катастрофой. Бедолаге вообще не везло. Слишком мягкотел — таким в бизнесе делать нечего. То пошел на поводу у жены и ухнул все средства в банк “Чара”, то погорел при дефолте, а потом сынок его подставил — купился на рекламу “Кентавра”. Результат закономерен.
- Вылетел в трубу, но не ощутил радости полета, — иронично подытожила Алла.
…Самоуверенная гордячка Регина родилась с серебряной ложкой во рту, ей всегда все доставалось без труда. И в школе, и в институте парни бегали за красоткой табунами, соревнуясь за ее внимание. Регинины предки стремительно разбогатели, а любимая дочка имела все, что только пожелает.
А что хорошего видела в этой жизни она, Лина? Отец шофер, мать — бухгалтер. Даже если бы они не разошлись, у них не было ни единого шанса стать нуворишами. Семья ютилась в двухкомнатной хрущебе, Лине приходилось делить девятиметровую комнату с братом Антоном, лопавшим любые наркотические средства и становившимся еще дурнее от этой “дури”. Сколько нервов потрепал ей этот урод! С детства они дрались до крови — придурошный братец не разбирал, кого мутузить, хоть парня, хоть родную сестру. Лина ходила вся в синяках, Антон выбил ей два передних зуба, сломал ключицу.
Единственная защитница — бездетная тетя Галя, у которой Лина спасалась от брата-психопата. Тетушка всегда жалела ее, давала денег, покупала обновки. Она работала врачом в поликлинике, а скотина Антон однажды круто подставил родную тетку — выкрал все спецрецепты из ее сумки, а тетю Галю за это чуть не уволили с работы.
Мать всегда стояла за сыночка горой — мол, с возрастом поумнеет. Поумнеет — как же! Из психушек не вылезал, ментовка — дом родной.
Однажды Линино терпение лопнуло. Она пролистала тетушкины медицинские справочники и запаслась верным средством — кто на нее подумает? Такие, как ее братец, рано или поздно травятся какой-нибудь дрянью. Но ей не пришлось использовать отраву — наглотавшись “колес”, Антон угнал мотоцикл и разбился в лепешку. Мать поплакала, отец даже не пришел на похороны, а она, Лина, вздохнула с облегчением.
Алла не жаловала лохов, да и вообще нытиков, валящих все на злодейку судьбу.
- Неудачник — это диагноз. Так говорит мой любимый психиатр. Расскажи-ка поподробнее о последней кандидатуре. Не мог ли Мезенцев поквитаться с подельщиком Якова, Владимиром Дьяконовым?
- Не думаю. — усомнился консультант по лохотрону. — Я их семью давно знаю — работал с Петром в одной организации, потом помогал в бизнесе. Он мужик порядочный, с принципами, я его очень уважаю, потому и старался поддержать как мог. Если бы не Паршинский лохотрон, Петр Мезенцев со временем встал бы на ноги, а тут ему пришлось возвращать долги. В итоге Мезенцевы лишились всего. Кирилл, сын Петра Васильевича, потом приходил ко мне, просился на работу, но зачем мне этот оболтус! Петру я по старой памяти помог, ссудил денег для погашения самых срочных долгов, а виновник разорения отца пусть выкручивается сам. Ты права, моя дорогая, — Кирилл из тех, кто оправдывает свои иждивенческие установки тем, что ему «не везет», он-де, неудачник. А на самом деле Мезенцев-младший бездарь и лодырь — из тех, кто вечно ищет “Поле чудес”, а находит “Страну дураков”. На днях этот балбес явился ко мне, клянчил денег — в Мексике умер его троюродный дед, оставив Кириллу дом и ферму. Парень заливал, будто все хозяйство тянет сотни на две тысяч долларов, но ему не на что поехать и нечем заплатить налог на наследство.
- Ты ссудил ему?
- Да ну! — рассмеялся Николай. — Я лохам не подаю.
- А Кирилл знает Вована Дьяконова?
- Разумеется, раз вложился в “Кентавр”.
- Так, может, Кирюша и вопросил в стиле знаменитого хита Высоцкого: “Где деньги, Вов?!” А когда Дьяконов развел руками, парень с отчаяния решил с ним поквитаться.
- Кирилл трусоват.
- Именно трусы со страху совершают неадекватные поступки.
- Тебе лучше знать, моя дорогая, — улыбнулся Николай. — Ты у нас спец по преступникам, я всего лишь твой консультант.
- Выясни фамилии других жертв лохотрона Паршина-Дьяконова.
- Сделаю. Брошу на это дело все силы в надежде, что ты приедешь ко мне в офис и устроишь секс-сеанс на столе, как пару месяцев назад… — Николай сделал многозначительную паузу.
- Обязательно, мой дорогой, — пообещала Алла. — Залюблю до умопомрачения.
…“Я обязательно буду на коне” — с подростковых лет твердила себе Лина Савина. Чего-чего, а упорства ей не занимать. Зубрила язык, попала в элитную школу. На юрфак, между прочим, поступила сама, у нее не было запасного варианта, как у детей обеспеченных родителей, — перейти на платное обучение.
Еще со школы она сблизилась с гордой Региной и стала ее лучшей подругой, искусно плетя интриги и отваживая других девчонок. Сколько хитростей пришлось осуществить, скольких она сталкивала лбами, сколько сплетен распускала, чтобы добиться своего! Однажды даже подсыпала слабительное сокурснице, обещавшей Регине свои конспекты. В итоге подруга чуть не завалила экзамен, но выручила Лина — для того и был задуман коварный план.
Лина Савина, дочь скромной бухгалтерши, проживающая вместе с ней в хрущебе, мечтала стать богатой. Но как? Только с помощью удачного замужества.
Увы, лощеные денди, сыновья обеспеченных родителей, увивались за богатой невестой Региной.
А Лине доставались лишь подружкины объедки…
Во вторник, когда Олег уехал на работу, Алла ринулась по редакциями московских “желтых” газет. Результаты ее поначалу слегка обескуражили — никто “с руками” материал не рвал. В первой же редакции заместитель главного редактора, строгая сухопарая дама в очках, быстро проглядев статью, скривилась:
- Ну, это нашим читателям неинтересно. Похождения какого-то местечкового прокурора из никому не известного городишки… Был бы хоть губернатор или депутат, еще куда ни шло. Коррупцией сейчас никого не удивишь. А сексуальными развлечениями власть имущих — и подавно. — Мадам открыла ящик битком набитого распечатками стола и пояснила: — Это компромат на чиновников разного ранга. Если бы мы их публиковали, наша газета стала бы вдвое толще.
Сообразительная Алла извлекла из сумочки три сотни с портретом американского президента, и через несколько секунды они исчезли в том же ящике.
- Хорошо, — милостиво кивнула строгая дама. — Я сама посмотрю материл, подправлю, чтобы добавить перчику.
Алла про себя тихо дивилась — в советские времена эта тетка наверняка имела партбилет, с ханжеским остервенением боролась за чистоту нравов в каком-нибудь партийном издании, а теперь переквалифицировалась: участвует в производстве бульварной продукции и готова “добавить перчику” в и без того “перченый” материал.
В редакции второй газеты посетительница сразу выложила на стол главный аргумент в виде трех зеленых бумажек, и собеседница расплылась в улыбке:
- Поставим материал в ближайший номер.
В редакции третьей газеты она не успела даже открыть сумочку, чтобы извлечь стимулятор для принятия положительного решения, — ее опередил немолодой господин с проплешиной на макушке и глубокими залысинами надо лбом, по народной примете свидетельствующими о том, что их обладатель “гуляет с умом”.
“Хоть здесь замом главного редактора трудится мужчина. Мужик-то оценит хорошую порнушку, не то, что фригидные тетки из предыдущих газет, давно позабывшие, что такое секс”, - мысленно порадовалась Алла, когда ее визави вначале впился горящим взором в красочные фотографии, потом ловко сцапал их со стола и принялся перебирать, прицокивая языком и азартно приговаривая:
- Отлично, отлично! Живой материал! Какая фактура! Как все естественно и прекрасно в своей естественности! Давно, давно не приносили нам такого богатого материала. Просто клад, а не материал! Вот это пикантное местечко мы прикроем нарисованным сердечком, тут тоже разбросаем сердечек, а вот это!.. — Любитель «жареного» материала закатил глаза от восторга и произнес с наслаждением гурмана, предвкушающего процесс приема изысканнейшего блюда и уже обоняющего непередаваемый аромат: — Этот шедевр мы дадим на первую полосу с каким-нибудь броским, запоминающимся слоганом. Есть у нас очень талантливый сотрудник, у него это замечательно получается. Пе-этя! — неожиданно заорал он столь пронзительным голосом, что Алла вздрогнула.
