Если сначала в словах Зорина мне показались нотки тревоги, то сейчас я был больше склонен думать, что он изрядно пьян. В таких случаях чересчур настойчивых друзей я мог послать далеко-далеко и еще добавить при этом: «верной дорогой идешь, товарищ…».
Честно говоря, не было особого желания снова переодеваться и выходить из дома, но впереди дома меня ждал «тихий час». Жена не могла пропустить очередную серию «мыльной оперы», горячо сопереживая латиноамериканским героиням. У каждого свои недостатки. Зато она понимала меня, когда я смотрел футбол. Все-таки поведение Зорина было странным, и не могло быть объяснено только одним действием алкоголя. Все же я еще раз неуверенно предложил:
– Может быть, ты поднимешься к нам?
Уловив в моем голосе интонацию неуверенности, Григорий быстро перехватил инициативу:
– Я понимаю, Сережа, что ты успел устать за сегодняшний день. Но тебе не придется далеко идти… Помнишь «грибки» напротив твоего дома?
Еще бы я не ведал о такой достопримечательности, проходя или проезжая ежедневно мимо них! Даже не знаю, как определить данное сооружение. Это было даже не маленькое кафе, а всего четыре столика под зонтиками – «грибками» – с легкими стульями, которые хозяин магазина выставлял на улице рядом с входом на летний период. Но благодаря теплой погоде сентября, они продолжали приносить определенный доход хозяину. За эти столики присаживались выпить прохладительные, реже горячительные напитки или покушать мороженое, которые покупались в этом же магазине. В принципе, даже такая, незначительная на первый взгляд, забота, привлекала покупателей. Иногда и я с женой сидел под этими «грибками», чтобы съесть мороженое, запивая минералкой или «колой».
– Конечно, знаю, – отозвался я.
– Вот и хорошо! Буду ждать тебя под «грибками», – уже уверенным тоном произнес Григорий и неожиданно тихо добавил. – Выручай, друг!
Не откликнуться на такую просьбу я уже не мог. Эти последние слова Зорина перевесили чашу в его пользу.
– Хорошо, появлюсь минут через 10–15, – сказал я и положил трубку.
Примерно так началась эта история.
Подходя к «грибкам», я осматривался по сторонам, но нигде не видел припаркованного темно-серого «Опеля» Зорина. Конечно, я понимал, что находясь «под градусом», Зорин сам не сядет за руль, но для таких случаев у него был водитель Миша. Этот худощавый, среднего роста мужчина лет тридцати, больше похожий на подростка, обладал необходимыми для такой должности качествами: отлично водил машину и был молчалив.
Чертыхнувшись про себя, я невольно подумал, сколько же времени придется ждать Зорина, если его машина застряла в одной из пробок города. Но тут же заметил Григория Константиновича, сидевшего за столиком под крайним «грибком». Перед ним стояли поллитровка коньяка, пара бутылок «колы», разовая тарелка с двумя разрезанными на четыре части апельсинами и разовые пластиковые стаканчики.
Судя по тому безмятежному виду, с которым Зорин лениво прикурил сигарету, сидя за столиком, я даже не мог предположить, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Привет! – поздоровался я, садясь напротив. – Что за пожар? Что-то у тебя стряслось?
– Да чертовщина какая-то, Сережа! – неопределенно ответил он, стряхивая пепел.
Приглядевшись внимательнее, я заметил значительные изменения в облике Зорина. В таких случаях иногда говорят, что «человек сдал».
Григорий был где-то на 10–12 лет старше меня. Если в молодые годы это была огромная разница, то в наши годы она уже не имела существенного значения. Всегда элегантный, подтянутый мужчина, выглядевший значительно моложе своих лет, за прошедший месяц, с момента нашей последней встречи, основательно постарел и выглядел, примерно, на свои годы. Сейчас Зорин был без привычного для меня галстука, а на его лице проступала седая щетина. К тому же, судя по его речи и неторопливым движениям, я был прав в своем выводе: Зорин уже успел выпить.
– Так что случилось? – повторил я вопрос.
– Даже не знаю, с чего начать… – неопределенно сказал Зорин. Он сделал глубокую затяжку, выпустил дым и повторил. – Чертовщина какая-то, Сережа… Ты же знал моего компаньона Юрия, – скорее утвердительно сказал он и пояснил, – Юрия Михайловича Зайцева.
Я даже не успел удивиться такому началу разговора и даже не заметил, что Григорий употребил глагол «знать» в прошедшем времени. Конечно, я знал Юрия Зайцева. В течение последних лет мы собирались семьями по разному поводу, а иногда и без повода. Юрий Зайцев, где-то мой ровесник, обычно приезжал со своей очаровательной женой Ларисой. Он всегда умел вовремя и к месту рассказать анекдот, шутку, а также одарить каждую женщину комплиментом.
Правда, получилось так, что все вместе мы собирались в последний раз, отмечая Женский день.
– Конечно, знаю, – ничего пока не понимая, подтвердил я.
– Так вот, – кивнул Зорин, как бы продолжая, – именно Юрия Зайцева вчера нашли убитым в моей квартире…
– Что-о-о?..
Это все, что я смог произнести, услышав такое сообщение. До этого момента казалось, что меня больше ничем невозможно удивить в этой жизни. Но, видимо, я ошибался.
Зорин даже не обратил внимания на произведенный этим сообщением эффект.
– Да, его убили в моей квартире, – все тем же монотонным голосом подтвердил Григорий Константинович, наливая коньяк в разовые стаканчики. – Юрия убили выстрелом в упор из пистолета. Давай помянем его.
Он слегка кивнул головой и поднял свой стаканчик. Я тоже поднял стаканчик, и молча осушил его. Пока Григорий Константинович пил коньяк, потом прикуривал сигарету, я пытался осмыслить все услышанное, но не нашел ничего лучшего, как спросить:
– Кто его убил?
– Очень интересный вопрос… – внезапно с легкой усмешкой проговорил Григорий. Представь себе, что именно этот ответ интересует меня сейчас больше всего.
Его спокойный тон с недомолвками начал раздражать меня.
– Послушай, Гриша, ты можешь рассказать мне все по порядку, а не говорить загадками?
– Слушаюсь, гражданин начальник, рассказать все по порядку…
По его олимпийскому спокойствию и вязкости речи я понял, что Григорий Зорин уже успел не просто выпить, а основательно «принять на грудь». Он загасил в пепельнице недокуренную сигарету, прикурил тут же новую и начал тем же монотонным голосом:
– Хорошо, слушай… – едва заметно кивнул он. – Можно сказать, что вчерашний день как-то с утра пошел через пень в колоду, но я даже предположить не мог, что он так трагически закончится, – он сделал паузу, а потом продолжил. – С утра Милочка почувствовала легкое недомогание, но ей нужно было быть на работе. Естественно, я завез ее, а потом сам отправился в налоговую инспекцию. Но и здесь ждала неудача. Меня мурыжили как хотели. Я прождал до обеда, но не успел все закончить, – он затянулся, выпустил дым и продолжил. – Мне не хотелось куда-то отлучаться по жаре, а потом возвращаться. Поэтому я подождал окончания перерыва и закончил свои дела. Освободился где-то около трех часов. Честно говоря, я устал. Морально устал. – Он снова сделал паузу и продолжил. – Позвонил на работу Милочке, чтобы забрать ее, но мне сказали, что она ушла домой еще до перерыва. Сам понимаешь, я должен был заехать домой, узнать, как дела у Милы, и немного отдохнуть.
Я только молча кивнул, ожидая продолжения.
– Когда я поднялся на четвертый этаж, то застал уникальную картину, которую никогда не надеялся увидеть, – усмехнулся Григорий. – Моя чистюля Мила сидела в белых брюках на грязных лестничных ступенях, уперев локти в колени и, обхватив ладонями голову. Это Мила, которая привыкла сдувать каждую пылинку даже со стула, перед тем как сесть, – пояснил он. – Едва сдерживая улыбку, я спросил, какая сила заставила ее сесть на грязные ступени лестницы. Услышав звук моего голоса, Мила только подняла голову, уставилась на меня невидящим взглядом, но ничего не ответила. Мне пришлось повторить вопрос. Только тогда, как бы очнувшись, она махнула рукой в сторону двери нашей квартиры и выдохнула: «Там… Юра!»…
Зорин плеснул коньяк в оба стаканчика, но, не подождав меня, выпил из своего и продолжил:
– Честно говоря, я сначала не понял ее слов, не понял, при чем здесь Юрий, и что он делает в нашей квартире, решив разобраться во всем после. Естественно, я помог жене подняться на ноги. Мила еле держалась на ногах. Я обнял ее, поддерживая за талию, и мы вошли в квартиру… – он сделал паузу, задавил окурок в пепельнице, тяжело вздохнул и продолжил. – Да, должен тебе признаться, зрелище было не для слабонервных… В гостиной на спине, раскинув в стороны руки, лежал на полу Юрий Зайцев. Его пиджак был распахнут, а на левой половине груди, на белой рубашке, чернело небольшое пятно. В том, что он был мертв, не было никакого сомнения. Прижавшись ко мне, Мила дрожала всем телом. Но должен признать, что длительное общение с тобой не прошло для меня даром, – неожиданно усмехнулся он. – Пытаться избавиться от трупа среди бела дня было бы настоящим безумием. Да и смысла в этом я не видел. Я был уверен, что ни Мила, а тем более ни я не убивали Юрия. Поэтому я сам не стал ничего трогать и не позволил этого сделать Миле. Я помог ей сесть в кресло, а потом осторожно носовым платком взял трубку телефона и вызвал милицию…
