уже час ночи. По простым арифметическим подсчетам спать оставалось чуть больше четырех часов.
Злясь на подполковника, Антоник отправился в свой номер, раздумывая о том, когда спит сам Дубовик, если совещания проводит до позднего вечера, утренние начинает ни свет, ни заря, при этом всегда уезжает домой в областной центр, проводя не так уж мало времени в дороге.
Глава сорок первая. «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры, кто плут, кто шут, а кто простак…»
– Таким образом, товарищ подполковник, я считаю, что фон Кох рядится под реально существующую женщину. Это, конечно, сопряжено с определенным риском, если судить по неожиданным встречам со своими коллегами, но, в общем, наряжаться в странную женщину, каковой и является Надежда Лукинична Лещинская, не лишено резона. И стоит того, чтобы рисковать.
– Молодец, майор! А как эти двое, гардеробщик и бутафор? Не заподозрили тебя в хитрости? – чувствовалось, что Дубовик очень доволен, потому что подтверждались самые нелепые доводы оперативников, и эфемерная странная женщина становилась человеком из плоти и крови.
– Они – нет, это абсолютно точно. Оба были необыкновенно искренни. Но боюсь, что могут разнести по театру о нашем визите, ведь, как журналист я не мог им этого запретить.
– А мы вот что сделаем: я договорюсь с редактором местной газеты, и ваша статья будет напечатана, но лишь частично. И для продолжения сбора материалов вы свободно сможете отправиться туда вновь. Вторую часть мы уже не будем спешить сдавать в набор, чтобы дать вам время полностью провести расследование на месте. Редактору представим вас, как столичного журналиста. Думаю, что такой расклад местной газетенке не повредит. И редактор, использованный «вслепую», подтвердит любому правдивость вашей «легенды». Специалисты-гуманитарии у нас есть, они и обработают ваш материал по высшему разряду.
– Да, и ещё вот что… – подполковник с улыбкой оглядел майора, который стоял перед ним по стойке «смирно», – Берзень проследил ваш поход в театр, сказал, что с трудом узнал вас. Вы хорошо подошли к выполнению этого задания. Рад, что я в вас не ошибся. Как думаете действовать дальше?
– Погулять по театру, осмотреть гримерки.
– Это надо делать очень деликатно и осторожно. Я вам предлагаю сойтись ближе с бутафором. У него преступник может прятать пистолет. В театре много бутафорского оружия, среди него можно без проблем хранить «Вальтер». Ну, и в костюмерной, соответственно, – мужской костюм, переодевшись в женский. Поинтересуйтесь, кто с кем и где живет. Особенно, обратите внимание на мужчин 45-50 лет. Угощайте всех коньяком, расходы мы вам оплатим. Попробуйте сойтись ближе с какой-нибудь актрисой. Женщины любят посудачить о жизни других. Помните, что правильно заданный вопрос – это половина ответа. Продумывайте каждое свое слово. А я жду от вас следующих докладов. – Дубовик крепко сжал руку Антоника: – Помните, любая ошибка может стоить кому-то жизни. А недооцененный противник – это путь к поражению.
Николай Карлович Барановский, высокий мужчина с заметно выдающимся вперёд животиком, довольно приятной наружности, директор местного драмтеатра, увидев входящего в холл столичного журналиста, вышел ему навстречу, протягивая крупные ладони:
– Ну, рад, рад! Мне звонил редактор нашей газеты, сказал, что вы уже принесли ему статью о нашем театре. Скоро выйдет в тираж. Но вы, как будто, хотите продолжить серию статей? Тогда вам ко мне, – в полупоклоне Барановский указал на свою дверь, но Антоник, будто в раздумье, остановился и произнес:
– Знаете, я всё же предпочел бы провести время среди актеров и обслуживающего персонала. Я должен видеть людей, их глаза, лица, – майор в этот момент вдруг почувствовал в себе некий талант: с такой проникновенностью он играл роль журналиста. – О вас я напишу отдельную статью, так сказать, на закуску.
Барановский даже вспотел от удовольствия, услышав такое предложение. В этот момент он был готов позволить Антонику не то, что ходить свободно по театру, но и предоставить отдельную комнату для работы, а если понадобиться, то и жилья.
Через два дня майор уже был своим в артистической среде: спектакли он смотрел из-за кулис, со всеми актерами глушил коньяк, ссужал деньги всем без разбора, лапал актрисулек и первого, и второго состава. При этом дважды схлопотал по лицу от мужа одной из них, но вышел из передряги победителем: директор, в театре которого после публикации, грамотно состряпанной сотрудниками КГБ статьи, вдруг увеличились кассовые сборы, потребовал от скандалиста извинений в адрес столичного гостя. Посрамленный муж был прощен и одарен бутылкой дорогого коньяка. После этого Антоник предпочел не иметь дела с женщинами, а продолжил ежевечерние беседы в кругу мужского коллектива театра за рюмкой коньяку. Если бы собеседники не были так жадны до дармовой выпивки, и не старались обогнать друг друга в возлияниях, то вполне могли бы заметить, что цветок на подоконнике бутафора уже начал сбрасывать листья, наливаясь вместе со всеми спиртными напитками, щедро преподносимыми ему Антоником.
Поздно вечером третьего дня майор позвонил Дубовику и спросил, когда они могут встретиться.
Рано утром подполковник был уже у него в номере.
– Вот, товарищ подполковник, «Вальтер», он действительно, был среди бутафорского оружия, вернее, оружия вообще. – Антоник аккуратно положил на стол пистолет, завернутый в ситцевую тряпицу. – Там всего, и в самом деле, немало. Как объяснил Сытин, после войны его приносили местные жители. В театре же много спектаклей о войне играют. Вот и сейчас у них идет постановка о Зое Космодемьянской. Так вот, на всех настоящих пистолетах и ружьях бойки сбиты, а на этом – нет. Дальше… Кассир поведала мне, что Полякова была заядлой театралкой и в начале каждого месяца посещала театр. Репертуар был для неё неважен. Странно, да?
– Ну, понятно, Кох, видимо, поставил ей условие: появляться на спектаклях в определенное время. Потому-то эти посещения стали для неё пыткой, и она возненавидела театр. А, может быть, никогда и не любила, но вынуждена была ходить. А подозреваемые? Есть кто-то?
Антоник положил перед подполковником за ночь составленный рапорт.
– Вот здесь посмотрите, я отметил особо троих: помощник режиссера, электрик и гример. Они больше других подходят под наши приметы. Появились в театре после войны, родных ни у кого не осталось. Живут в довольно стесненных условиях, хотя, честно сказать, из всей этой театральной «публики» мало кто живет нормально. Я всё подробно, насколько можно, изложил. Что будем делать дальше, товарищ подполковник?
– Заканчивать спектакль, опускать занавес!
Дав ещё кое-какие распоряжения майору, и обсудив с ним дальнейшие действия, Дубовик отправился к генералу с докладом.
– Ну,
