обрадовавшийся Карташов указал на щенка, – заберешь – вместе с делом?
– Нет, Михалыч, его я забирать не буду. Пусть это вещественное доказательство у тебя в кабинете поживет. Во всяком случае, до поры до времени. Пока я не решу, что с ним делать.
– Ладно уж, – обреченно сказал опер, доставая из сейфа папку с бумагами по нужному делу. – С собой заберешь или тут изучишь? – спросил он у Крячко.
– Тут, прямо на месте, – ответил Крячко, усаживаясь за соседний пустующий стол. – Чтобы уж не бегать с этими бумагами по всему городу. А ты своими делами занимайся, Михалыч, и не обращай на меня внимания.
Так он сидел и изучал документы до самого обеда, иногда задавая уточняющие вопросы Михалычу и делая пометки в блокноте.
– Да, зацепок в деле практически нет никаких, – закончив читать бумаги, задумчиво произнес Крячко. – А что, хозяев-то так называемых собачьих родителей нашего славного Опера ты так и не нашел?
– Не успел, – махнул рукой Карташов. – У меня тут других дел хватает. Каждый день что-нибудь новенькое прилетает. Видал, сколько всего? – Он указал рукой на кучу бумаг, которая громоздилась перед ним. – Вообще-то я поручал стажеру проверить всех владельцев этих спаниелей. Он составил список всех московских хозяев, о каких только узнал, и на этом пока расследование затормозилось. Список в деле где-то должен быть. И адреса вроде есть. Только вот ходить по ним некому.
– Ага, где-то я его встречал… – Крячко пошелестел бумагами и, вытянув из них листок, начал внимательно его изучать. – Я смотрю, тут все районы разные. В Центральном только трое живут. И один из владельцев, между прочим, обитает не так далеко от Александровского сада. С него и начну, – пробормотал Крячко. – Только вот перекушу чего-нибудь и тотчас же отправлюсь по адресочку.
– Что это ты там себе под нос бурчишь? – переспросил Карташов.
– Да так, о своем, – ответил Крячко и добавил: – Ну все, Михалыч, я пошел на поля – пахать, сеять и пожинать плоды. Адреса, фамилии и телефончики, нужные мне, я переписал, а остальные документы пусть пока у тебя побудут. Я, может, сегодня еще к вам загляну, так что не прощаюсь ни с тобой, ни с этим зверем невиданной породы.
– Давай, бывай, – не отрываясь от писанины, ответил Карташов, а щенок, когда Крячко вышел из-за стола, вскочил и, потянувшись к Станиславу, негромко тявкнул.
Крячко улыбнулся и, не удержавшись от благих порывов, погладил Опера по лохматой голове.
– И ты бывай, парень. Я еще вернусь и принесу тебе что-нибудь вкусненькое.
– Ага, много вас таких, – проворчал Карташов. – Избалуете мне собаку.
– А ты его воспитывай так, чтобы он не брал у чужих, – весело посоветовал Крячко и вышел из кабинета.
– Не брал у чужих… – недоуменно поднял от бумаг голову Михалыч. – Интересно знать, кто это у нас тут чужой? У нас тут все свои…
Ближайший к Александровскому саду адрес, по которому проживали заводчики, разводившие чарльз-спаниелей, был на Моховой – почти в самом центре Москвы. Туда-то и отправился Крячко, надеясь застать кого-нибудь дома. И застал. Дверь ему открыла симпатичная женщина лет под сорок, улыбчивая и приветливая.
– Здравствуйте, – поздоровалась она. – А мы уже всех щеночков раздали. Опоздали вы.
– Добрый день, – отозвался Крячко. – Нет, я не за щенком пришел, я из полиции, – он достал удостоверение, показал его женщине и коротко представился: – Старший оперуполномоченный уголовного розыска полковник Крячко. Мне бы с вами поговорить…
– Варвара Александровна Книпп, – представилась женщина и отошла в сторону, пропуская Крячко в квартиру. – А что случилось? – поинтересовалась она.
Станислав вошел в квартиру и сразу же был обнюхан четырьмя весьма добродушными и вертлявыми песиками.
– Все ваши? – спросил Крячко, указывая на бело-рыжих спаниелей.
– Да, все мои. Это, можно сказать, мой основной хлеб, – ответила улыбчивая Варвара Александровна. – Сама-то я по профессии переводчица, тексты с иностранных языков на русский перевожу. Но много на этом не заработаешь. Хотя и удобно – домашняя, можно сказать, работа. А эти милахи, – она посмотрела на собак, – мой приработок, так сказать. Но вы не думайте, у меня все официально оформлено. Я и бумаги могу показать, и все необходимые отчисления я тоже делаю.
– Да нет, не нужно, я верю, – отозвался Крячко. – К тому же я не по этому поводу пришел. Скажите, а вы своих собачек сами выгуливаете? И где именно? В Александровский сад ходите?
– Сама, – хозяйка спаниелей даже немного растерялась от такого вопроса. Вот, дескать, пришел не кто-нибудь, а полковник из уголовного розыска и спрашивает такие странные вещи – где она собак выгуливает. – Гуляем мы чаще всего возле дома – как и положено. И я все всегда за песиками убираю. С совком и мешком хожу. А в Александровском саду собак нельзя выгуливать. Запрещено.
– Да я не сомневаюсь, Варвара Александровна, что вы сознательная гражданка, – добродушно сказал Крячко, чтобы успокоить женщину. – Я вижу, что дома у вас идеальный порядок, несмотря на такую лохматую компанию. Меня интересует другой вопрос. Вот если, скажем, вам нужно куда-то отлучиться на несколько дней, на кого вы оставляете своих питомцев? И сразу же второй вопрос: не отлучались ли вы куда-нибудь из города в апреле?
– В апреле? – задумчиво переспросила женщина. – Нет, я все время была дома. Хотя нет, постойте. Я у своей мамы пару-тройку ночей ночевала. Да-да, это было именно в апреле. Как раз тогда она у меня приболела. Вот я у нее и ночевала. Но днем я всегда дома была. У меня, а вернее, у Мирты и Макса, – она указала на двух из четырех спаниелей, которые, познакомившись с Крячко, потеряли к нему всякий интерес и теперь лежали на полу, – как раз щенки должны были появиться. А к маме днем сиделка приходила. Так что… А что, собственно, произошло?
– Да вот, Варвара Александровна, расследую я одно жульничество, которое было организовано с помощью собачек вот этой самой породы. Человеку продали щенка дворняги, выдав его за породистого. И родителей при этом вывели показать – вот, мол, смотрите, все без обмана. Теперь мы этих жуликов ищем.
– Ну, надо же! Совсем люди обнаглели! – возмутилась Варвара Александровна. – Мало им денег за породистых щенков, так они еще и на дворнягах наживаются. Без стыда и совести люди…
– Кстати, – Крячко решил перевести поток слов женщины в нужное ему русло. – Вы, случайно, не знаете, кто является хозяевами спаниелей с кличками Малина и Мармелад?
– Малина и Мармелад! – почему-то обрадовалась женщина. – Как же, знаю. И очень даже хорошо знаю. Ведь Мармелад – родной брат моего Макса. Это собаки Винокуровых. Они на улице Ленивка живут. Их дом как раз на пересечении с Волхонкой. Вам нужен их адрес?
– Спасибо, я сейчас посмотрю, есть ли он у меня в списке… – Крячко полез в карман и вынул список адресов, который выписал из дела, которое расследовал Карташов. – Ага, – сказал он, найдя нужный адрес. – Вы говорите, хозяин собак Винокуров Олег Дмитриевич? Просто он у меня записан еще и как хозяин квартиры.
– Да-да, – подтвердила Варвара Александровна. – Именно так – Олег Дмитриевич. Его жену зовут Аллочка – к сожалению, не знаю ее отчества, – и сын у них есть четверо… ой, нет, уже шестиклассник! Я с ними два года не виделась, вот и запуталась. Время идет быстро, и дети тоже быстро растут. У меня-то детей нет. Вот они, мои детки, – женщина указала на собак.
– Что ж, спасибо вам, Варвара Александровна, за подсказку, – стал прощаться Крячко. – Пойду искать Мармелада и Малину.
– Так это
