— Позволь мне закончить рассказ, ладно?
Майрон кивнул и вновь опустился на стул.
— А потом я прошел в твою комнату. — Голос отца звучал монотонно и безжизненно и, казалось, был совершенно лишен эмоций. — Возможно, ты знаешь, что я заходил в твою спальню довольно часто. Иногда присаживался на край кровати и наблюдал за тем, как ты спишь.
Переполнившие глаза слезы потекли у него по щекам.
— Итак, я вошел к тебе. И услышал твое глубокое дыхание, звук которого успокоил меня почти мгновенно. И тогда я улыбнулся. А потом подошел к твоей постели, чтобы получше подоткнуть одеяло, которым ты укрывался. И увидел это…
Отец зажал рукой рот, как человек, который боится закашляться и разбудить спящего. При этом его грудь судорожно поднималась и опускалась, а слова вырывались изо рта толчками.
— На кровати поверх одеяла лежал секатор. Кто-то влез в твою комнату и оставил садовый секатор у тебя на постели.
Майрон почувствовал, будто чья-то стальная рука сдавила ему внутренности.
Отец посмотрел на него покрасневшими, припухшими глазами.
— С подобными субъектами нельзя вступать в конфронтацию, Майрон. Потому что их невозможно победить. И это не вопрос смелости или мужества. Это вопрос любви и приязни. Есть люди, к которым ты хорошо относишься, которых любишь наконец. И все они связаны с тобой незримыми нитями тонких чувств. Но подобные типы ничего этого не понимают. Они лишены чувств. А как можно причинить вред человеку, который ничего не чувствует?
У Майрона не нашлось ответа на этот вопрос.
— Просто выйди из дела, где тебе приходится контактировать с Брэдфордом и Сэмом, — сказал отец. — В этом нет ничего постыдного.
После этих слов Майрон поднялся с места. Отец тоже встал. Потом они обнялись, с силой сжав друг друга в объятиях. Майрон закрыл глаза. Отец положил левую руку на затылок сына, а правой пригладил ему волосы. Майрон не отстранился, продолжая стоять перед ним, словно малое дитя, и вдыхать знакомый запах одеколона «Олд спайс». Его мысли вернулись в прошлое, и он вспомнил, как отец бережно поддерживал ему голову, когда Джой Давито залепил бейсбольным мячом Майрону в лоб.
Прикосновения отца по-прежнему действовали на него успокаивающе. После всех этих лет, подумал он, объятия отца остались для него самым безопасным местом на свете.
Садовый секатор.
Это не могло быть совпадением. Майрон выхватил из кармана сотовый и позвонил на тренировочную площадку «Драконов». Через несколько минут Брэнда наконец взяла трубку.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — отозвался Майрон.
После обмена приветствиями они ненадолго замолчали.
— Мне нравятся мужчины, которые за словом в карман не лезут, — нарушила молчание девушка.
— Угу, — пробормотал Майрон.
Брэнда рассмеялась мелодичным смехом, заставившим затрепетать его сердце.
— Как поживаешь? — спросил Майрон.
— Хорошо, — ответила Брэнда. — Игра помогает забывать о плохом. А еще я вспоминала о тебе. И это тоже поднимало мне настроение.
— Взаимно, — сказал Майрон. Странный разговор. Убийственные слова. Одно за другим, одно за другим…
— Ты придешь сегодня вечером на открытие серии? — спросила Брэнда.
— Конечно. Хочешь, я за тобой заеду?
— Нет. Я воспользуюсь автобусом, приписанным к команде.
— У меня к тебе вопрос, — сказал Майрон.
— Задавай.
— Как зовут тех парней, у которых перерезали ахиллесовы сухожилия.
— Клэй Джексон и Артур Харрис.
— Им нанесли травмы садовым секатором, не так ли?
— Так.
— И они жили в Ист-Ориндже?
— Положим. А в чем дело?
— У меня возникли сильные сомнения в том, что их искалечил Хорас.
— Тогда кто же это сделал?
— Это длинная история. Я тебе потом ее расскажу.
— Может, после игры? — предложила Брэнда. — Мне, конечно, придется плотно общаться с прессой, но потом мы могли бы куда-нибудь зайти перекусить и поехать к Уину.
— Мне нравится твой план, — сказал Майрон.
Неожиданно Брэнда замолчала. А когда заговорила снова, задала Майрону странный вопрос:
— Слушай, тебе не кажется, что при разговоре с тобой у меня слишком радостный голос?
— Не кажется.
— Возможно, мне следует вести себя более сдержанно?
— Ни в коем случае.
— Мне тоже кажется, что я веду себя правильно… — Она слегка замялась и закончила фразу: — Короче, я чувствую себя восхитительно, вот!
Майрон кивнул в телефон. Он знал, о чем она говорила и какие чувства в тот момент испытывала. Оказывается, они очень похожи. Эсперанса называла его слишком открытым и чувствительным. Ну так вот: все это в полной мере относилось и к Брэнде.
— До встречи на матче, — сказал Майрон и отключил телефон.
Потом поудобнее устроился на сиденье, закрыл глаза и отдался мыслям о Брэнде, дав себе установку несколько секунд не прогонять их, а позволить им полностью завладеть всем его существом. Тело при этом приятно покалывало. Он сам не заметил, как невольно начал улыбаться.
Брэнда…
Усилием воли он заставил себя вынырнуть из сладкого дурмана и открыть глаза. Сняв трубку установленного в машине телефона, он набрал номер Уина.
— Артикулируйте.
— Мне нужна поддержка, — сказал Майрон.
— Ну кажется, началось, — бросил Уин.
Они встретились в торговом центре «Эссекс грин молл» в Уэст-Ориндже.
— Сколько ехать? — деловито осведомился Уин.
— Десять минут.
— Место опасное?
— Да.
Уин бросил взгляд на свой драгоценный «ягуар» и сказал:
— Тогда поедем на твоей.
Приятели забрались в видавший виды «форд-таурус» Майрона. Лето приближалось к концу, но солнце висело в небе еще высоко и предметы отбрасывали легкие прозрачные тени. От раскалившихся за день тротуаров поднимались горячие испарения, напитанные запахом выхлопа. Воздух был такой густой, что, казалось, упавшему с дерева яблоку понадобилось бы несколько минут, чтобы достичь земли.
— Я навел справки о социально ориентированной стипендии, которую выплачивали Брэнде, — сказал Уин. — Тот, кто создал благотворительный фонд на ее имя, хорошо разбирался в финансах. Деньги на счет фонда поступали из иностранного источника, а именно: с Каймановых островов.
— Значит, проследить эти деньги невозможно?
— Почти невозможно, — откорректировал слова приятеля Уин. — Но даже в таких отдаленных местах, как Каймановы острова, всегда найдется пальма, которую можно подмазать.
— Итак, какую будем подмазывать?
— Все уже сделано. К сожалению, счет был открыт на вымышленное имя и закрылся четыре года назад.
— Четыре года назад, — повторил Майрон. — Как раз в это время Брэнда получила последнюю стипендию. Буквально за месяц до поступления в медицинский институт.
Уин кивнул:
— Логично.
— Стало быть, эта ниточка оборвалась.
— В принципе ее можно связать, если порыться в старых банковских записях, но это потребует времени.
— Что-нибудь еще?
— Интересно, что получателя стипендии должен был выбрать некий адвокат, а не образовательное учреждение. Критерии довольно странные: академический потенциал, наличие добротных документов о гражданстве не в первом поколении, постоянное проживание в определенном месте — такого рода вещи.
— Другими словами, эти критерии словно специально созданы для того, чтобы адвокат выбрал именно Брэнду. Как мы уже говорили раньше, это был способ передачи ей средств на образование и проживание.
— Логично, — снова сказал Уин, сопроводив свои слова очередным кивком.
«Форд-таурус» Майрона двигался из Уэст-Оринджа по направлению к Ист-Оринджу. Изменения открывались взгляду не сразу. Ухоженные пригородные дома постепенно уступали место обнесенным оградой кондоминиумам с железными воротами. Потом снова потянулись частные дома — но поменьше и с меньшими земельными участками, увеличилась скученность застройки. Затем то тут, то там стали попадаться заброшенные фабрики и дома, построенные на дотации, иначе говоря, социальное жилье. Все это напоминало бабочку в реверсе, то есть обратное превращение яркого легкокрылого существа в неприглядную гусеницу.
— Мне также звонил Хэл, — произнес Уин. Хэл считался экспертом в области электроники — приятели познакомились с ним, когда работали на правительство. Это был тот самый человек, которого Майрон попросил проверить несколько телефонных аппаратов на наличие «жучков».
— И что сказал?
— Подслушивающие устройства обнаружены в телефонных аппаратах в квартирах Мэйбл Эдвардс, Хораса Слотера и в комнате Брэнды Слотер в общежитии мединститута.
