— Ты же уволил Бенке со службы, — напомнила ему Пия. — Но этим может заняться Катрин. А что будем делать с Тобиасом?
— Я скажу коллегам, чтобы они отвезли его в Хофхайм. Пусть ждет нас там.
Пия кивнула и взялась за телефон, чтобы сделать соответствующие распоряжения. Она продиктовала Катрин имена и фамилии Феликса Питча, Михаэля Домбровски и Йорга Рихтера, потом вернулась в хлев. Тобиас медленно, с трудом поднялся, опираясь на отца.
— Мои коллеги сейчас отвезут вас в Хофхайм, — сказала она Тобиасу. — Они подождут во дворе, пока вы соберетесь.
Он молча кивнул.
— Пия! — нетерпеливо позвал снаружи Боденштайн. — Давай скорее!
— Ну, увидимся позже!
Пия кивнула Сарториусам и вышла.
* * *
Когда Пия с Боденштайном подъехали к вилле Терлинденов, перед воротами как раз остановилась патрульная машина. Они въехали в открытые ворота, вышли из машины и прошли по газонам к дымящимся развалинам оранжереи. Почерневшие боковые стены еще стояли, крыша наполовину обрушилась.
— Нам нужно внутрь, прямо сейчас! — сказал Боденштайн одному из пожарников, оставшихся, чтобы охранять место пожара.
— Совершенно исключено! — ответил тот и покачал головой. — Стены могут в любой момент рухнуть. Крыша тоже держится на честном слове. Так что сейчас туда ни в коем случае нельзя.
— Еще как можно! — не сдавался Боденштайн. — У нас есть сведения, что под зданием имеется подвал, и в этом подвале, возможно, находится пропавшая девушка.
Это сообщение изменило ситуацию. Пожарник переговорил с коллегами, связался с кем-то по телефону. Боденштайн тоже разговаривал по телефону, нервно шагая взад-вперед вокруг оранжереи. Он не мог стоять на месте. Проклятое ожидание! Прибыли технические эксперты, чуть позже подъехали пожарная машина и темно-синяя машина службы технической помощи в чрезвычайных ситуациях. Патрульные сообщили Пии, что у Лаутербахов никого нет дома. Она через Остерманна узнала номер канцелярии Министерства культуры в Висбадене, и там ей сказали, что господин министр уже три дня болен и не появлялся в офисе. Где же он в таком случае мог быть? Пия, прислонившись к крылу машины, закурила и стала ждать, когда Боденштайн хотя бы на несколько секунд сделает перерыв в своем телемарафоне. Тем временем пожарники и сотрудники ТПЧС приступили к осмотру стен и остатков крыши оранжереи. С помощью тяжелой техники они осторожно сдвинули в сторону груды дымящихся обломков и мусора и установили прожектора, потому что уже начинало смеркаться.
Позвонила Катрин Фахингер и доложила о выполнении приказа: Феликс Питч, Михаэль Домбровски и Йорг Рихтер доставлены в комиссариат. Никто из троих при задержании не пытался оказывать сопротивление. Но у нее была еще одна новость, от которой Пия пришла в чрезвычайное возбуждение. Остерманн просмотрел около пятисот фотоснимков на iPod Амели Фрёлих и обнаружил среди них несколько переснятых картин, которые вполне могли быть теми самыми пропавшими картинами, полученными ею от Тиса.
В поисках Боденштайна Пия пошла по раскисшему газону, превратившемуся под колесами грузовиков в болото. Шеф стоял с застывшим лицом перед оранжереей и курил. Не успела она рассказать ему о фотографиях на iPod, как пожарники и техники стали звать их криками и жестами. Боденштайн, очнувшись от своего оцепенения, бросил сигарету на землю и вошел внутрь. Пия последовала за ним. В здании, которое всего пару часов назад пылало, как факел, было все еще жарко.
— Мы тут кое-что нашли! — сообщил пожарник, взявший на себя руководство работами, поскольку начальник добровольной пожарной команды так и не появился. — Люк! И даже открывается!
* * *
Дорога была сухая, пробка на А-5 за Франкфуртской развязкой рассосалась. Проехав знак «Отмена ограничения скорости», Надя прибавила газу и увеличила скорость до двухсот километров в час. Тобиас сидел рядом, закрыв глаза, и не произнес еще ни слова с того момента, как они выехали. Все эти события оказались серьезной нагрузкой для его нервной системы. Его мысли бежали по кругу, перемалывая все, что он узнал в этот день. Феликс, Миха и Йорг… Он считал их своими друзьями! А Ларс, который был ему вместо брата?.. Они убили Лауру, бросили ее труп в топливный бак на старом аэродроме и все эти годы прикидывались невинными овечками. Да, они сознательно загнали его в ад и одиннадцать лет молчали. Почему они теперь вдруг решили проявить честность? Его разочарованию не было предела. Еще несколько дней назад они пили с ним, смеялись и делились воспоминаниями — зная, что они натворили и что сделали с ним! Он тяжело вздохнул. Надя взяла его руку и пожала ее. Тобиас открыл глаза.
— Я никак не могу поверить, что Ларс мертв… — прошептал он и несколько раз кашлянул, чтобы проглотить застрявший в горле комок.
— Да, все это не укладывается в голове… — откликнулась она. — Но я всегда верила, что ты невиновен.
Он с трудом улыбнулся. На фоне всех этих разочарований, горечи и злости в его душе распускался крохотный росток надежды. Может, у них с Надей и в самом деле что-нибудь получится? Может, у них появится реальный шанс, когда исчезнут эти тени прошлого и станет известна вся правда?
— У меня будут проблемы с ментами… — сказал он.
— Да брось ты! — Она весело подмигнула ему. — Ты же вернешься через пару дней. А у твоего отца есть номер моего мобильника, на всякий случай. Я думаю, они тоже понимают, что тебе сейчас необходимо прийти в себя.
Тобиас кивнул. Ему удалось немного расслабиться. Неусыпная, гложущая боль в груди отступила.
— Я так рад, что ты со мной… — сказал он. — Правда! Ты просто удивительная женщина!
Она опять улыбнулась, не отрывая глаз от дороги.
— Мы с тобой предназначены друг для друга, — ответила она. — Я всегда это знала.
Тобиас поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Впереди у них было несколько дней покоя. Надя отменила все свои дела и встречи. Никто им не помешает, ему не надо будет никого опасаться. Тихая музыка, приятное тепло, мягкие кожаные сиденья. Он чувствовал, как сон одолевает его. Вздохнув, он закрыл глаза и вскоре глубоко и крепко уснул.
* * *
Вниз вела крутая и узкая ржавая железная лестница. Он нащупал на стене выключатель. Подслеповатая лампочка на двадцать пять ватт медленно залила помещение тусклым светом. Сердце у Боденштайна билось уже у самого горла. Прошло несколько часов, прежде чем в полуразрушенном здании оранжереи были проведены соответствующие работы и в него можно было войти, не рискуя жизнью. Экскаватор сдвинул обломки в сторону, стальной люк общими усилиями был наконец поднят. Один из сотрудников ТПЧС в защитном костюме спустился по лестнице вниз и убедился, что там все порядке. Подвал не пострадал от пожара.
Боденштайн, добравшись до двери, подождал Пию, Крёгера и Хеннинга Кирххофа, которые спускались за ним, потом взялся за ручку тяжелой железной двери. Она бесшумно отворилась. Повеяло теплом, пропитанным сладковатым запахом вянущих цветов.
— Амели! — позвал Боденштайн.
За спиной у него вспыхнул карманный фонарик и осветил неожиданно большое прямоугольное помещение.
— Бывший бункер, — сказал Крёгер и нажал на кнопку выключателя. — Загудела и вспыхнула неоновая лампа на потолке. — Автономное электропитание, чтобы в случае повреждения здания внизу был свет.
Огромная комната была обставлена очень скромно: диван, полка с музыкальным центром; задняя часть помещения была разделена на две половины старомодной ширмой. Никаких следов Амели. Неужели они опоздали?
— Уффф… Ну и жара!.. — пробормотал Крёгер.
Боденштайн пересек комнату. Пот заливал ему лицо.
— Амели!
Он отодвинул в сторону ширму. Его взгляд упал на узкую железную кровать. Он судорожно глотнул. Девушка, лежавшая на кровати, была мертва. Длинные черные волосы веером рассыпались вокруг головы на белой подушке. На ней было белое платье, руки ее были сложены на животе. Красная помада на губах мумии казалась зловещим гротеском. Рядом с кроватью стояли туфли, на тумбочке стеклянная ваза с завядшими лилиями, а рядом — бутылка колы. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что девушка на кровати — не Амели.
— Белоснежка… — произнесла за его спиной Пия. — Ну вот ты и нашлась…
* * *
Было уже начало десятого, когда они вернулись в комиссариат. Перед дверью дежурного трое полицейских пытались утихомирить пьяного, спутница которого, выпившая, судя по всему, ничуть не меньше его, тоже громко возмущалась и хулиганила. Прежде чем отправиться на второй этаж, в комнату для совещаний, Пия купила себе в автомате бутылку колы.
Боденштайн стоял, склонившись над столом, и рассматривал фотографии картин, которые распечатала Катрин. Остерманн и Катрин сидели напротив. Он поднял голову, когда вошла Пия. Она отчетливо видела следы усталости на его лице, но знала, что он сейчас ни за что не позволит себе передышки. Тем более что они уже почти достигли цели. Не говоря уже о том, что эта бурная деятельность дает ему возможность хоть на какое-то время забыть о семейных проблемах.
