Но на самом деле это достаточно просто: каждый человек несёт в себе наследственную (генетическую) информацию о начале человеческого рода, поэтому является всеми одновременно. Но так как глобальных человеческих функций семь, то он и выбирает одну из функций, то есть достаточно взять семерых людей, носителей различных функций, и они будут содержать всю память о судьбах конкретных людей и о развитии семи функций, которым они принадлежали.
Как известно, Сочинитель не только улавливает ритм творческой направленности жизни, но и создаёт эту направленность, поэтому его сверх-задача - создание "неземного романа", художественной системы с авторским "я". Посмотрите на звездное небо - это образ неосвоенного пространства ждущего ваших желаний и вашего своевольного творчества. Собственно, звездное небо и есть финал романа, переход человеческого качества в не-человеческое, ибо человек есть куколка, а не-человек бабочка.
Вот почему я избегаю приговора человечеству - зачем это делать мне, если это когда-нибудь сделает невежественное и безответственное авторство.
Стоит ли уничтожать бегемота за то, что он бегемот? Стоит ли сжигать дом, где родился даже если в нём тебя унижали и не во что не ставили? Не лучше ли незаметно уйти и построить свой дом? - естественное и нормальное решение.
Всепобеждающа ли истина, торжествует ли она? Это неверная постановка вопроса. Истинное попросту неуничтожимо, как неуничтожим сам творческий процесс.
И вопрос не в том - сколько будет существовать человечество, исчезнет оно или нет. Ибо своеволие приобрело такие возможности, что необходимо достойно и осознано применить его. В этом решении важно найти "серединный путь".
Даже из сознания Сочинителем всегда что-то ускользает, как бы не давая выстроить полную картину мироздания. Это и есть перспектива будущего, это и есть бесконечность чередования бессознательного и осознанного, поиска и осуществления желаний.
Существуют люди, которые не понимают и не принимают этой бесконечной эпопеи вселенной, где один "роман" сменяется другим. Они мечтают жить в вечном круговороте своего привычного и приятного мирка - такое бессмертие они бы приветствовали. Оставаться всегда тридцатилетним, жить в квартире с горячей водой и запасом пищи, делать то, что привык и что умеешь, получать удовольствие от природы и от зрелищ, путешествовать и так далее. Кажется и двести лет жить такой жизнью не надоест, на самом деле творческий человек от такой жизни завоет и пожелает полного небытия.
Жизнь на Земле устроена почти совершенно, несовершенен сам человек, и значит он неизбежно должен будет уступить. Ибо он изначально от неверия в себя натворил для себя такое будущее, которое уже невозможно привести в совершенство. Да и не в этом задача.
На самом деле отдельных людей совсем не волнует судьба человечества, вся эта печаль о прошлом и будущем, о жизни и смерти, о добре и зле - от бездарного существования эта тоска, от ограниченности и слабоумия.
Для кого нужна мораль и нравственность? Для бездарности и примитивно функционирующих. Автор и посредственность живут в одном и том же мире, в опасной близости. Автор вырастает из человеческих законов, а посредственность не доросла до них. Может быть найдётся ещё шальной читатель, восклицающий: "Все равны перед исполнением нравственных законов! Никакой автор не имеет право ставить себя выше этих законов! Так и до вседозволенности легко дойти!"
Но не считает же такой читатель, что все гениальны, и гений-Автор именно становится гением, потому что он своевольничает (умственно и художественно) и дозволяет себе фантазировать и создавать то, что не может дозволить себе посредственность. Поэтому он уже сам закон и, если хотите, "нравственность" во всех своих проявлениях.
Понятно, что общество ему может не простить нарушение законов - и в этом он равен перед законом с бездарностью. Понятно, что Автор может быть и зол и неприятен в своих житейских проявлениях. Но вся его "неприятность" проистекает из необходимости находится в одном и том же месте6 с бездарностью. Автор может быть "плох и неопрятен" по-авторски, а не как все. Судить его человеческими мерками нельзя. Помнится, в мифологии боги в своих проявлениях часто спесивы и жестоки - и человек безропотно принимал их выходки. Автор же гораздо скромнее в своей "вседозволенности" и судить его с обывательских позиций просто нелепо.
Ныне существует масса проектов Конца Света. Все от внутреннего бессилия "роют яму" для самих себя. Все такие "оракулы" якобы предчувствуют, ясновидят и яснослышат.
Но Сочинитель не заканчивает "роман", не увидев идею нового. Его Дом строится и заселяется, и, как известно, пока идёт строительство, он одновременно живёт и в старом и в новом. Дописывается старый роман (дорабатывается, переписывается на бело) и пишется черновик нового. Закономерное явление.
Если жизнь на Земле погаснет, то высвободится творческая энергия, то есть произойдёт рождение Нового мира. Если погибнет человечество, то высвободится не менее колоссальная энергия, способная создать новую жизнь на Земле. Такое случилось в эпоху гибели динозавров. То гигантское творчество, что скопилось в биомассе, высвободилось из формы и создало на месте динозавров новые формы, а затем и человека. Таковы варианты будущего. А собственные желания оставлю пока при себе.
На рождении ребёнка жизнь отца и матери не заканчивается. Ребёнок растёт, воспитывается, учится ходить, говорить и его ждёт творчество...
"Неземное" в "эмбрионе" Сочинителя - это и есть "эмбрион" личностного "Я" в Творческом Начале. Вселенная содержит "зародыш" новой вселенной, так же имеющей родство со старой, но в той степени, как отличаются творческие дети от обыкновенных родителей или как человек отличается от человекоподобного предка.
В новом романе - новые герои, чаще более жизнеспособные. Такой "прогресс" имеет место в творчестве даже самых заурядных авторов, хотя и здесь не обходится без исключений. Но дело в том, что один роман не перечёркивает другие, а содержит их в себе, как человек содержит в себе память о предках. То же самое происходит со вселенским "романом-эпопеей".
Есть известное выражение: "муки творчества". Его нужно понимать, как стремление определиться в желаемом и как поиск смыслов. Когда Сочинитель испытывает подобные муки, он претерпевает процесс, подобный тому, когда рождается ребёнок, и он испытывает то же чувство - освобождения и лёгкости, как и роженица-мать, когда заканчивает своё произведение.
Все эти параллели я привёл для образного понимания "финала романа".
Человек назвал сам себя разумным высшим существом на Земле. На самом деле он изначально своевольное существо, но отнюдь не разумное. Ибо разумные существа - животные. Он лишь устремлён к разумности, то есть осознанности своеволия, которое, увы, может проявляться лишь в отдельных представителях человечества, почему я и называю их не-человеками. Они и есть высшие существа на Земле, хотя бы те, кто на интуитивном уровне осознал своеволие творчества и его беспредельные возможности.
Бегемот однажды имел свой шанс пойти по пути своеволия и стать высшим существом, но он выбрал и остался бегемотом, а из его рода выделилась та творческая часть, которая не хотела быть бегемотом, но она была так ничтожно мала, что вошла лишь в черты некоторых типов людей и осуществилась в них своей малостью. Вот отчего некоторые люди даже внешне напоминают животных, отражая собою реликтовое желание некоторых представителей теперь уже фатальных видов животных. И внутренний мир многих людей часто имеет характер того или иного животного. Медведи, кстати, в этом смысле (как и обезьяны) когда-то зашли очень далеко в своём развитии, почему и люди воплощают их черты.
Но не буду углубляться в расшифровку механики финала. Ибо поледняя точка в романе всегда становится Сочинителем, а ему ещё предстоит высказаться и определиться.
Беглый комментарий.
Стоит ещё раз подчеркнуть, что жизнь на Земле управляется творчеством. Системное и образное творчество создают глобальное общественное будущее. Художественное творчество создаёт глобальное "неземное" будущее.
Истинная власть на Земле принадлежит Авторам. Даже экономические процессы есть следствие тех или иных авторских проектов. "Цивилизованные" государства сегодня используют всяческие методы научного программирования, привлекая к разработке различных программ и направлений наиболее талантливых. Это обычные авторы, работающие на воплощение более глобальных Авторских мечтаний, они создают системы в системе, и тем самым противостоят другим государственным проектам. Так одни социальные мечтания борются с другими.
Такое творчество служит всего лишь завоеванию социально-экономического пространства.
Допустим, Америка всё дальше и дальше распространяет сферы своего влияния, стремясь расширить властвование по всему миру, ибо именно в Америке существует наиболее мощный штат талантливых авторов-программистов, привлечённых к работе со всего света. Значит ли это, что Америка и дальше будет сохранять своё экономическое и идеологическое могущество? Конечно, с подобной экспансией можно бороться её же методами научного программирования. А можно и иначе. Преодолеть американскую систему может художественный Автор, ибо его художественное творчество глобальнее любого социально-экономического программирования. Но стоит ли это делать?
