Дядя выбежал и, через мгновение, вернулся с тоненькой папкой:
– Смотри!
Я с удивлением развязал простенькие тесёмочки. Там лежали детские рисунки. Совсем-совсем неумелые, когда ещё не поймёшь толком, что там хотел изобразить маленький человечек. Палочки, пятнышки, листики, смешные люди. Это рисовал я. Давно, года в четыре, целую жизнь назад. Маленький наивный мальчик, только открывающий для себя мир. Обычный детский мусор, если разобраться. Но отец сохранил эти рисунки. Спрятал и сберёг, как самое ценное. Ироничный трезвый человек, он скрывал под этой маской нежное любящее сердце. Скрывал даже от самых близких, тех, кого любил. Только теперь на закате лет, увидев эти детские каракули, я понял, что я значил для отца.
Ах, отец, отец! Я не заплакал. Всякое бывало в жизни, смерть не раз смотрела мне прямо в глаза, были мгновения отчаяния, но ничто не могло выжать слёз из моих глаз. Тот самый мудрый шейх с Памира, подаривший мне чётки, как-то сказал: «Жалею тех, кто не плачет. Они носят слёзы в своём сердце». Вот и теперь моё сердце захлебнулось слезами молча. Эх, отец, отец! Почему ты молчал? А, собственно, что он мог сказать? Всё равно никто бы ничего не понял. Я во всяком случае.
Спорить со старым философом было бесполезно.
На следующий день мы с Леной выехали в Ульяновск. Там я должен был встретиться со своим «Лжедмитрием».
XXXI. Змея кусает свой хвост
Мавр сделал своё дело. Мавр может уйти.
Фридрих Шиллер. Заговор Фиеско в Генуе
Всегда говорят: «Если хочешь что-то найти – поставь себя на место человека, который прятал и представь, как бы ты поступил сам». Хороший совет. Мне самому, нередко, приходилось влазить в чужую шкуру и пытаться просчитать возможные действия. Теперь мне посчастливилось приобрести совершенно уникальный опыт, о котором может только мечтать любой кладоискатель. Я должен был сам зарыть клад.
Именно в этом состоял план, составленный мной и Вильямом Смитом. Пустить соперников по ложному следу. «Пусть они найдут, что ищут и уберутся навсегда подальше от старой усадьбы», – сказал американец. Меня план покорил изяществом, простотой и дороговизной. Я лишь должен был заблаговременно прикопать сундук, предоставленный Вильямом и дать возможность этому самому «Лжедмитрию» его благополучно отыскать. Этот приём часто применяют минёры, закладывая отвлекающий заряд. Непонятным было только упорство, с которым Смит и его хозяева старались удалить конкурентов подальше от дома с привидениями. Значит, знают что-то такое, что оправдывает все траты и усилия.
Приехав в Ульяновск, я, прежде всего, покончил со всеми старыми делами. Сдал ключи от квартиры, где пережил столько драматических моментов и отправил свою синеглазую спутницу в родную Тереньгу. С Леной уехала и моя самшитовая трость.
– Вы ведь приедете? – спросила девушка.
– Обязательно. И мы вместе залезем в наш таинственный дворец.
Автобус скрылся за поворотом, а я двинулся искать фирму, предоставлявшую в аренду транспорт. Мне нужен был простой и надёжный УАЗик. Немного потрёпанный и не привлекающий внимание, с ульяновскими номерами. Именно на нём я и должен был отвезти и спрятать заветный сундук.
Вы никогда не пробовали зарывать клад? Первое, что мне при этом пришло в голову, были любимые слова отца: «Главное отличие теории от практики состоит в том, что в теории всё возможно». Сколько раз приходилось мысленно ставить себя на место того, кто скрывает от глаз людских до лучших времён заветную кубышку. Какое безграничное количество вариантов раскрывалось при этом! Вокруг тысячи укромных уголков, любой метр земли может стать сейфом. Так, во всяком случае, представлялось. На практике, всё оказалось иначе.
Ох, и непростое это дело – прятать клад! Это я понял уже в первый вечер, когда на трассе, в условленном месте водитель-дальнобойщик передал мне прихваченный им по пути небольшой контейнер, внутри которого и скрывался от чужих любопытных глаз тот самый сундук. Парень был рад случайно подвернувшемуся калыму и с удовольствием помог мне перегрузить контейнер в УАЗик. Меня же сразу стали обуревать дурные предчувствия. Контейнер весил почти центнер. Как я буду его ворочать один?
Отъехав в лесополосу, разбил упаковку. Смит постарался на славу! Это был великолепный старинный сундук. Дубовый, окованный железом. Я провёл рукой по крышке. Что там внутри? Об этом узнает только мой «Лжедмитрий». Да и то, если найдёт. Он уже два раза звонил, но я откладывал встречу, ссылаясь на недомогание.
Как странно заканчивалась эта история. Отправившись на поиски клада, я вынужден был прятать его. А сделать это оказалось намного сложнее, чем думалось.
Вроде, чего проще? Вырыл яму, положил, закопал, замаскировал. Попробуйте сами. Сразу убедитесь, что сделать это не так просто. Во-первых, куда девать лишнюю землю, которая неизбежно останется? Придётся её уносить, и уносить подальше, а дело это ужасно долгое и трудоёмкое. Теперь маскировка. Хоть убейся, но следы земляных работ останутся даже после самого тщательного разравнивания и задернения. Даже, если снимать дёрн не кусками, а цельным слоем, что невероятно трудно, всё равно, внимательный глаз легко заметит надрезы в грунте. Плюс элементарные погрузочно-разгрузочные работы. Ворочать шестипудовый сундук в одиночку, конечно, можно, но, сколько он при этом оставляет борозд и следов!
Промыкавшись почти целый день по лесочку на месте старой Вельяминовской усадьбы, я с ужасом понял, что спрятать свой сундук мне не удастся. Чего угодно можно было ожидать только не этого! Подумав немного, я решил заночевать здесь же. Погода чудесная, место, как на картине Шишкина, целая сумка продуктов на заднем сидении. Чего ещё желать стареющему романтику?
Выбрал место за склоном холма, чтобы не попадаться никому на глаза, разложил небольшой костерок. Когда покончил с неторопливым ужином и взялся за солдатскую кружку с обжигающим чаем, на сонную лощину уже опустилась ночь. Хорошо лежать и мечтать под усыпанным июньскими звёздами небом в этом забытом Богом местечке. Жаль, не взял с собой Алексея. Он, наверное, знает, как называется вон та голубая звезда. Я же за всю свою жизнь только и научился находить ковш Большой Медведицы и Полярную звезду, маяк всех, ищущих путь.
Может, вот так же почти сто лет назад мучился управляющий, размышлявший, куда бы, понадёжнее, спрятать барское добро. Хотя, ему было проще. Можно было вырыть яму в любом помещении, а потом просто утрамбовать землю. И никаких мучений с дёрном. Или, скорее всего, использовал уже готовую хозяйственную яму, которую потом закрыл сверху. Но ведь тот самый старик-краевед упорно искал план. Если бы клад был спрятан в помещении, то их следы можно отыскать и так. Оплывшие ямы, следы фундамента – что-то, да осталось.
От волнения я даже поперхнулся чаем. Словно некая невидимая нить потянулась передо мной. Мне даже почудилось, что из темноты, из-за старых деревьев неведомый голос зашептал какие-то слова. Почти физически я ощутил близость разгадки.
Если клад спрятан не в помещении, то вполне подходила какая-нибудь клумба. Зарыл, разровнял место граблями и, дело сделано. Я отошёл в темноту и стал вглядываться в мрак между деревьями. Стало жутко. В старину верили, что у кладов есть сторожа. На всякого приблизившегося к заветному месту, они насылают страх и мороки. Если и дальше вглядываться в серебристую от звёзд тьму, наверное, скоро и увидишь всех этих чёрных петухов и горбатых старичков, с горящими глазами.
Я вернулся к костру и взялся за кружку с чаем. Напиток философов, как никак. Разгадку нужно искать в себе. Перед моим взглядом снова встал старик-краевед. Зачем ему так нужен был план? Какой ориентир, стёртый временем, он хотел найти. Вот, снова, как наяву, вижу, как он рисует на листке бумаги квадратики и негромко поясняет: «Дом, конюшня, напротив конюшни школа, за конюшней баня. Нам нужна баня». Не мог найти баню? В подобном сооружении, обычно, имеется яма для слива воды. Отличное место, чтобы что-то спрятать. Копать ничего не надо и маскировать легко. Мне бы сейчас с моим сундуком такую баньку. Столкнул бы его в яму, накидал глины…
Но, след от бани должен был остаться. Особенно в траве. Яма, место, где стояла печь, всё это зарастает по-разному, внимательный глаз легко выделит в зарослях аномалию. Может, просто сказал о бане для отвода глаз? Хотел лишь получить план, чтобы увидеть тот самый, одному только ему ведомый ориентир, а нас пустить по ложному следу? Вот и бубнил: «Дом, школа, конюшня…» Стоп! Какая, к чёрту, школа!? Откуда здесь, в усадьбе, школа? Нет, не было и не могло быть. Но я отлично помню, что старик называл школу. Оговорился? Или проговорился?
Прежде всего, нужно было успокоиться. Под вечными звёздами сделать это нетрудно. Погасив костёр, я разлёгся, подложив руки под голову, и стал размышлять. Спешить было некуда. Завтра будет утро. Нужно будет съездить в деревню и спросить, где до революции была школа. Тогда можно будет и версии какие-то строить. Сейчас же я неизбежно окажусь во власти фантазий. От этого предостерегал ещё мудрый Оккам. Его ведь тоже звали Вильям.
