– Ладно, пойду.
Не то сказал. Значит, не время. Неожиданно он вернулся, упал ладонями на стол, очутившись нос к носу с Софией. Снова пауза, от которой в ушах звенело.
– Ты хотела попасть на охоту...
– И хочу, – подхватила София.
– Можем поехать...
– Когда? Ой, я же на несколько дней уезжаю в Москву... отпросилась...
– Значит, когда приедешь.
Он выпрямился, а ей внезапно стало холодно, словно до этого она была погружена в кипяток, а теперь вылезла из него.
– Кстати, твоя история была на самом деле, но в нашем веке.
– Неужели?
– Угу. Года два назад. Мамаша семейства вышла на панель и очень прославилась, как твоя Камелия. Но не из мести мужу она стала простипомой, а хотела себе доказать, что сила в ней немереная даже в ее возрасте. Правда, и убила она только одного клиента. Села к нему в машину, а это оказался друг ее сына. Я ж говорю: кто-то нашептал. Пока.
София приложила ладони к щекам, выдохнула напряжение, выпила воды. Что его не пускает? Он же стремится к ней, она чувствует, а держит себя.
– Ты тоже хороша, – сказала она себе. – При живом-то муже...
А живой муж передумал разводиться, взялся за воспитание безрассудной жены. Она отложила разборки до возвращения из Москвы, решение принимать все равно придется, и оно будет принято, но потом... А сейчас, именно сейчас, ей пришла мысль, что роман не совсем закончен, нужен...
К неприятному осадку после истории Камелии примешалось каждодневное однообразие, чего Марго не выносила, потому занимала себя чем придется. Она выбрала нового учителя – бывшего комика, по старости переведенного в суфлеры, этот уж не будет приставать к Анфисе. Потом ей пришла новая идея, ее Марго преподнесла мужу за завтраком:
– Дорогой, похлопочи, чтоб Виссариона Фомича наградили и повысили в чине. Тебе же не трудно?
– За какие заслуги? – осведомился Николай Андреевич.
– Разве у него мало заслуг? Он себя не щадит на службе, несмотря на почтенный возраст и не в пример многим молодым, в конце концов, его седины заслуживают наград. Похлопочи. Иначе я сама пойду к его превосходительству с прошением.
Угроза подействовала, Николай Андреевич пообещал похлопотать, но не гарантировал положительного результата, что Марго не огорчило. Она прекрасно знала: вода камень точит, и уж если понадобится, то она воспользуется своим положением и осуществит задуманное.
Перед приходом нового учителя прибежала Анфиса, помахивая письмом, Марго схватилась за сердце, которое чуть не впрыгнуло из груди. Распечатав письмо, она принялась читать, и улыбка не сходила с ее губ.
– Что пишет Александр Иванович? – пристала Анфиса.
– Будет проездом пятого декабря.
– Так нынче-то пятое и есть.
– Как! – Сердце Марго едва не выпрыгнуло второй раз. – А который час?.. Господи, я же не успею... Анфиса, лови извозчика... Я сама оденусь.
Марго вылетела из дому и прыгнула в коляску, с ней увязалась и Анфиса, попросив лакея задержать господина актера. Извозчик за обещанную двойную плату гнал лошадь во весь опор, Марго молилась, чтоб поезд задержали.
Еще издали она заметила фигуру Сурова и неслась к нему, не думая о приличиях. Он увидел ее, скорым шагом пошел навстречу, они почти столкнулись. Александр Иванович, низко склонившись, поцеловал руки Марго, выпрямился, не скрывая радости:
– Уж не чаял вас увидеть, второй раз звонили...
– Письмо пришло только сегодня, – задыхаясь и от бега и от радости, сказала она. – Как вы? Как Мишель?
– Ваш брат написал вам, велел передать. – Он достал конверт, но не отдавал его. – Хандрит Мишель, не так-то просто все забыть, однако служит исправно. Вы ничуть не изменились, Маргарита Аристарховна, так же прекрасны.
– Прошло четыре с половиной месяца, это малый срок, чтоб измениться... Колокол...
Да, встрече не суждено было стать долгой, удары в колокол звали пассажиров в вагоны, но Суров не спешил сесть в поезд. Он держал за руки Марго, глядя бирюзовыми глазами в ее зеленые, и ничего не говорил. Поезд медленно тронулся.
– Вам пора... – проговорила Марго смущенно. Суров пошел к вагону, на ходу отдал письмо от ее брата. – Отругайте Мишеля, он совсем не пишет. Да и вы пишите чаще, я буду ждать...
– Маргарита Аристарховна... – неожиданно остановился он.
– Что? – напряглась она, ожидая услышать то, что он не сказал летом.
Нет, не услышала. Суров поцеловал ей руки и помчался к вагону, запрыгнул на подножку: Марго махала ему рукой до тех пор, пока не проехал последний вагон, а потом вздохнула и пошла к Анфисе. Хотелось плакать. Но не очень. Скорее это счастливые слезы просились наружу, их надо беречь, чтоб потом, когда наступит время... А разве оно наступит? Вряд ли. Ну, а вдруг?
Марго улыбалась светлым мыслям, еще не зная, чего ждать, но веря, что жизнь богата сюрпризами, а они не всегда обманывают ожидания.
Поставив точку, София перечитала написанное. Да, на этой оптимистичной ноте без явного завершения и следует закончить. Если читателю понравится книжка, он поймет, что будет продолжение, а оно будет. И у Софии...
