class="p1">– Том, меня зовут Том.
– Очень хорошо, – сказала я, испытав легкий прилив адреналина. Мы вернулись в прошлое. Закрепились. Голос Майкла вновь стал более высоким и детским. Теперь мы проживем тот вечер. Как и раньше. Он вспомнил холодный и отстраненный взгляд матери за ужином. Как она пила вино. Отправила его в комнату. Вспомнил, как лежал в постели и читал.
Он также вспомнил припаркованную снаружи машину, но мотор у нее работал, из выхлопной трубы шел дым.
Его мать и отец ссорились. Потом мать поднялась наверх.
– Что ты слышишь теперь? – спросила я.
– Ничего. Я засыпаю.
– Но что-то разбудило тебя. – Мне не хотелось навязывать или направлять его воспоминания, но тут уж ничего иного не поделаешь. Я должна все узнать.
– Да. Что-то разбудило меня. Стукнула дверь.
Дверь на кухне. Кто-то ушел или пришел. Том решил проверить машину на дороге; теперь в ней никого нет. Его отец громко говорит на кухне внизу: «Что ты делаешь? Ты сошел с ума?»
Потом началась драка. Испуганный Дэвид Бишоп угрожал вызвать полицию. Том начал спускаться по лестнице…
– Дверь в спальню твоей матери открыта? – встряла я в его воспоминания.
– Закрыта.
Дэвид кричал злоумышленнику – или, возможно, Лоре – что-то убрать. Должно быть, в его или ее руке был молоток.
«Нет, на кухне не Лора».
Нет. Майкл ясно дал это понять на нашем последнем сеансе. Он услышал еще более ожесточенную драку, а затем на пол упало тело – тело его отца, – и он увидел, как за дверь выбежал человек.
– Выбежал мужчина?
– Да. Мужчина.
– Том, тебе нужно разглядеть его. Нужно сделать стоп-кадр этой картины, прямо сейчас. Как в фильме. Нажми на паузу.
– Хорошо, – громким шепотом произнес Майкл.
– Ты его зафиксировал?
– Да.
– Теперь увеличь. Знаешь, как увеличивать кадр?
– Да.
– Посмотри внимательно. Какого цвета волосы у этого человека?
Майкл молчал. Его лоб наморщился.
– Каштановые, – ответил он еле слышно, с трудом шевеля губами.
– Каштановые волосы. А во что он одет?
– Не вижу… Не могу…
– Ты говорил мне, что готов. Ты готов. Готов его вспомнить.
– Он в черной куртке. На ней немного снежинок.
– Ты видишь его лицо? Посмотри… у него бледная кожа? Или смуглая? Он высокий? Низкий?
Возможно, я слишком давила на него – Майкл приподнялся и сел, спустив ноги с дивана. Но глаза его были плотно закрыты; он еще больше нахмурился, пытаясь что-то вспомнить, силясь заглянуть в глубины памяти.
– Отражение на двери, – прошептал он.
– Да?
– Я вижу отражение его лица на двери.
– Ты увидел его… – Мои руки мгновенно покрылись гусиной кожей, волосы на затылке зашевелились, словно я коснулась контактов низковольтной цепи.
– Я вижу его лицо в отражении. В дверном стекле. Он смотрит на меня…
Лицо Майкла исказил страх. Он обхватил себя руками. Нарушая протокол – но я уже и так нарушила множество правил, – я подошла к нему, обняла и помассировала ему плечи.
– Успокойся. Он не сможет причинить тебе боль. Это просто изображение. Но послушай меня сейчас. Я хочу, чтобы ты сохранил эту картинку. Представь, что хочешь распечатать ее. Хорошо? Я хочу, чтобы ты распечатал ее в полноцвете. А потом чтобы представил, как кладешь ее в рюкзак. В школьный рюкзак.
– Хорошо…
Я немного помедлила, зная, что в таких случаях ум работает быстро, как во сне.
– Хорошо? Ты распечатал ее?
– Распечатал.
– Теперь положи распечатку в свой рюкзак. Я вытащу тебя, верну тебя сюда прямо сейчас, и ты заберешь рюкзак с собой, ладно?
– Ладно…
Мягко опустив Майкла обратно на диван, я вернулась на свой стул. Затем постепенно, чтобы он не вскочил слишком быстро, вывела его из глубины регрессии. Я описала юрту и лес, напомнила ему о Джони и его здешней жизни. Минут через двадцать Майкл вынырнул из прошлого, его веки затрепетали, он открыл глаза. Потом медленно сел. Оглянувшись вокруг, посмотрел на меня и улыбнулся.
– Майкл, – с некоторым трудом произнесла я, – ты захватил с собой ту распечатку?
После краткого недоумения он кивнул и постучал себя по виску.
– Она здесь.
Я ждала его слов, затаив дыхание, и теперь наконец вздохнула свободно. Потом вытащила из кармана телефон. Связь здесь не работала, но мне вовсе не нужно никуда звонить. Мне нужна сохраненная фотография. Вернее, две фотографии – нынешнего Дага Уайзмана и его молодой версии. Выведя на экран молодого мужчину, я показала его Майклу.
– Это тот человек?
Прищурившись и посмотрев на него, тот покачал головой.
– Нет.
На мгновение я затаила дыхание.
– Ты уверен? Посмотри внимательно еще раз.
Он опять прищурился, но, очевидно, на его картинке было другое лицо.
– Он должен выглядеть по крайней мере знакомым тебе. – Я показала ему нынешнюю версию Дага. – А что ты думаешь об этом человеке?
– Ну да, – сказал Майкл, – его я, по-моему, помню.
– С той ночи?
– Нет. Не с той ночи. – Майкл опять покачал головой. – Это не он.
– Майкл, твоя мать встречалась с этим мужчиной. Его зовут Даг Уайзман. Он на этой фотографии.
Майкл продолжал отрицательно качать головой.
– Это не он. Он выглядит знакомым – кажется, я видел его однажды, до того как мама попала в тюрьму, но это…
– Послушай меня, – сказала я, – мы попробуем еще раз. Возможно, тебе стоит еще раз взглянуть на то отражение. Майкл, ты слушаешь?
Майкл перестал смотреть на меня. Его взгляд устремился за мою спину. И вид у него стал встревоженным. Даже испуганным.
– Майкл? В чем дело?
– За вами… – начал он.
За моей спиной стоял Пол; он тяжело дышал, его лоб поблескивал от пота.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, поднявшись со стула.
Его взгляд перешел с Майкла на меня.
Он произнес всего два слова, и они, казалось, пронзив меня, зазвучали в голове:
– Шон очнулся.
В следующее мгновение Пол повел меня к выходу из юрты. Я оглянулась на Майкла, продолжавшего сидеть на диване с выражением чистого ужаса на лице.
Я забросала Пола вопросами:
– Когда? Как? Он заговорил? Что сказал доктор?
– Около часа назад.
– Я ведь не так давно уехала из больницы.
– Ну да, минут через двадцать после твоего ухода. Может, через полчаса.
– Он сказал что-нибудь?
– Нет. Но у него восстановились реакции. – Пол распахнул передо мной дверцу нашего старого пикапа.
Перед тем как забраться в машину, я оглянулась. Возле юрты стоял Майкл. Его руки висели по бокам, но кулаки то сжимались, то разжимались. Он выглядел взволнованным. Не просто взволнованным – он был совершенно ошеломлен. Я искренне переживала за него. Но тот
