плиту. В верхней ее части стали видны очертания, напоминающие герб. Но что именно изображено, разглядеть не удалось.
— Сюда бы наших экспертов, они бы точно воспроизвели, что здесь высечено. Еще какие-то вензелечки сверху…
— Это надпись, только не могу прочитать, многое стерто.
— Смотрите, слева от герба углубление по форме кинжала, а справа — форма розы.
— Маша, роза, как я понимаю, — ваша фамильная реликвия и она хранится у вас в семье. А почему не было кинжала?
— Бабушка говорила, что кинжал был. Родители подарили моей прабабушке розу, а ее брату кинжал. Видимо, он забрал его с собой, когда эмигрировал. И где он сейчас — не известно.
Климчук достал из кармана позаимствованный из дела вещдок и внимательно его рассматривал.
Сомневаюсь, что этот кинжал подойдет. Откуда бы он мог попасть в коллекцию Грекова. Хотя, по размеру, похоже, совпадает, — он приложил кинжал, упакованный в прозрачный полиэтиленовый пакет к характерным углублениям на плите. — Но под эти размеры подойдут и другие клинки. Здесь углубление только по общему контуру. А размеры у таких кинжалов примерно одинаковые. Ваш делали, наверняка, на заказ. Он будет единственным и уникальным. Но как установить, этот или нет. Мне кажется, должны были поставить инициалы или еще что-то памятное и отличительное.
Когда плита была не только отчищена, но и протерта, насколько это было возможно, стало видно, что по периметру ее окаймляли витые линии, сверху была какая-то надпись. Прочитать ее не удалось. Надпись была, по-видимому, на латыни, часть букв стерлась.
Под ней был изображен герб, что было на нем, тоже не удалось разглядеть. По бокам от него — углубления для розы и кинжала. По центру плиты находилась табличка. Никаких надписей и даже следов от букв на ней не было.
— Маша, доставай розу. — Денис взял бронзовую веточку, изящно изогнувшуюся, словно под тяжестью крупного распустившегося цветка. Она в точности поместилась в нужное углубление на плите.
— Андрей, давай кинжал.
Климчук положил с другой стороны в углубление кинжал. Он тоже точно совпал с размерами углублений.
— Ну, вот, артефакты на месте. Что дальше делать? Никакой тайник не открылся, никакой клад не нашелся.
— Сними ты с этого кинжала пакет.
— Не буду. Да и нет никакой необходимости.
Климчук тщательно ощупал углубление, из которого взял кинжал. Потом обошел плиту и также обследовал углубление в форме розы.
— Видимо, это просто на память потомкам, — он указал на розу и кинжал. — Храните и помните, не забывайте приходить сюда, к месту упокоения их праха. Хотя твои пра-пра- бабушка и — дедушка лежат не здесь. Так ведь?
— Да, где-то в районе Осташково. Но я даже не знаю места. и бабушка не знала.
— Выходит, мы больше ничего не можем узнать.
Денис продолжал чистить табличку.
— Посмотрите, на табличке никаких надписей, а табличка держится на заклепках. Если ее снять, мне кажется, под ней что-то должно быть.
Пока Денис возился с отверткой и перочинным ножиком, стараясь хотя бы расшатать заклепки, Маша расправляла на венках цветы, выцветшие от зимних вьюг и ветров.
— Я недавно рассказала маме всю историю с розой, кинжалом, кражами. Только про то, что человек был убит, не сказала, чтобы она не волновалась. Мама сказала, что попытается найти наших родственников. Сейчас у них там за границей больше возможностей. Раз уж прошлое так громко заявляет о себе, значит нужно, чтобы его вспомнили. А вчера она позвонила и сказала, что есть сведения о потомках Мельниковых. Связаться с ними пока не удалось, но обещали достать телефон или хотя бы адрес. Я, правда, не знаю, обрадуются ли они тому, что объявятся их родственники из России. В начале 1917 года брат прабабушки — Иван Мельников с потоком эмигрантов уехали из России. Уехали, как они полагали, временно, накануне революции. В Дании проживали их дальние родственники.
— Ты заранее не загружай голову этим. Как будет, так будет, — заметил Климчук, наблюдая за работой Дениса. Табличка не поддавалась и казалась единым целым с плитой.
— Слушай, тут, похоже, рассверливать нужно, иначе никак не подберешься.
Маша тоже подошла и зачем-то поковыряла ногтем вокруг таблички, словно это могло помочь лучше, чем стальные лезвия, которыми пользовался Денис. Он разочарованно развел руками.
Климчук стряхнул несколько крошек земли с надгробия и подвел итог:
— Собирайтесь. Сейчас мы уже ничего не сделаем. Здесь нужна работа специалистов. Это я беру на себя. Мы попробуем прочитать надпись. Кроме этого, снять табличку, на обратной стороне которой может быть что-то написано.
Климчук выполнил обещание и через несколько дней привез своего приятеля Константина, по совместительству эксперта-криминалиста. Тот вооружился специальным чемоданчиком, в котором оказалось множество инструментов. Кроме того, в сумке у него лежал фотоаппарат, сканер и пневмоотвертка с различными насадками.
Достаточно быстро с помощью сканера им удалось увидеть и прочитать надпись. Оказалось, что она состоит из двух строк. На верхней было начертано Amor wincito mnia. Чуть ниже — Ora pro nobis.
— Это латынь. Amore — насколько я понимаю, означает любовь.
— "Любовь побеждает все", — подтвердила Маша, глядя на экран смартфона. А вторая надпись означает "Молитесь за нас".
— Хорошее послание потомкам. Напоминает о бренности нашего бытия и вечности души.
Денис удивленно посмотрел на Климчука:
— Вот уж не думал, что ты такой философ.
— Наверное, старею, — ответил, улыбнувшись, Андрей. — Когда человек начинает впадать в лирическое настроение и философствовать, это признак либо влюбленности, либо умудренности. Влюбляться мне некогда. Так что диагноз на лицо.
— Так, мудрый ты наш, табличку смотреть будем? — Константин уже колдовал над заклепками. Они поддались, между плитой и пластиной появилась небольшая щель. Все с нетерпением смотрели на то, как постепенно, миллиметр за миллиметром, табличка все больше отделяется от литого монолита плиты.
— Давай уже, выдергивай ты эти заклепки, — нетерпеливо потребовал Денис.
— Не будем торопиться. Прояви уважение к древности. Этому изделию больше сотни лет. Целый век продержалось, а ты лишнюю минуту не можешь подождать, — ответил Костя, продолжая аккуратно обрабатывать заклепки по очереди, одну за другой. Наконец, табличка поднялась настолько, что ее уже можно было взять рукой. Константин аккуратно приподнял ее и отделил от плиты. Все столпились вокруг, с любопытством разглядывая прямоугольный кусок металла, словно диковинное существо.
— Друзья мои, не мешайте работать. Нужно сначала отчистить, обработать. Позвольте, — Константин отодвинул любопытствующих, положил пластину на небольшой коврик, потянулся к своим инструментам.
— Не нужно пока ничего брать. И не висите над душой, — снова обратился он к Маше и Денису, которым не терпелось рассмотреть табличку.
Они решили немного прогуляться по узким
