— Не могу.
— Почему?
— Я что? Похож на круглого дурака?
— Нет, — покачал я головой, — ты похож на героя нашего времени, но не моего фильма.
«Победа» неспешно катила по скоростной магистрали. Ее обгоняли более современные и быстроходные автомобили. Старик за рулем был задумчив и рассеян. Его чело было хмурым, предгрозовым.
У бетонного моста через Н-скую речушку случился транспортный затор. По мосту гремели железные коробки БТРов и тягачи с пушками. Молоденькие солдатики сидели на тряской броне и без интереса смотрели на жаркий гражданский мир.
Наконец колонна защитников капитализированного отечества пропылила. Мирный автотранспорт продолжил свой путь, объезжая старенькую омертвелую «Победу». Дымкин сидел за рулем без движения, с пустоцветными глазами. Трамтрацнул на казенном мотоцикле маркированный сержант ГИБДД:
— Дед, впереди у жизни даль, а ты скис душой?
— А куда солдатики-то?
— Бойцы? На войну, дед; говорят, ТЗ взбунтовался, не желает народец кастрюли паять. Будут уговаривать пушками.
— Ыыы! — неожиданно и страшно заныл Дымкин, и зарыдал в голос, и вывернул руль назад в городок Н., который терялся в сиреневой дымке небытия.
Сержант ГИБДД, удивившись, потянулся было к рации, где бормотали крепкие казенные голоса, однако раздумал, закурил; и курил долго, и был один на еще несколько минут назад оживленной трассе.
У железнодорожного переезда разбил лагерь армейский КПП. «УАЗы» и БТРы, чадя дизельными двигателями, перекрывали въезд в городок Н. В густом перелесочке маскировались артиллеристы — стволы пушек смотрели строго на шоссе. Неповоротливые из-за бронежилетов бойцы томились от жары, чада и препирательства с автолюбителями, которых время Ч застигло на ж/переезде. Офицеры в камуфляжной форме вели переговоры по рациям и всем своим видом показывали высокую боевую и политическую способность в противостоянии с мирным населением.
…Старенькая пыльная «Победа» пробивалась между машинами к командирскому джипу. Подполковник в полевой форме с заметным брюшком заорал:
— Куда тебя, черт старый, несет?! А ну взад!
Дымкин задохнулся от нервного напряжения, потом пересилил себя и тоже закричал, истерично и некрасиво:
— Как вы смете! Орать! На меня! Мышь полевая!.. Ты знаешь, кто я такой?.. Да вы?.. Да ты…
— Ну, я! Я! — Офицер подходил к «Победе». — Дед, вали отсюда! Пока я мирный, как бронепоезд. — Цапнул Дымкина за лацканы пиджака. На лацкане блесточкой зажглась Звезда Героя. — Ах, мы герои?! Да мы таких…
И не договорил: «Победа» резким задним ходом ушла к железнодорожному полотну. Затем развернулась на пятачке переезда и, влетев на рельсовый путь и на нем скособочившись, тяжело поскакала по шпалам. КПП на минуту потерял боеспособность, но потом джип и грузовой «УАЗ» с солдатиками ринулись в погоню по проселочной дороге, петляющей вдоль ж/пути.
Машинист скорого поезда № 34 с привычно-профессиональной скукой поглядывал на летящие стрелки рельсов. Молоденький помощник клевал носом под бой колес. Кружили поля, леса и различные водоемы.
…Там, за поворотом леска, после подъема — станция Н.
С минутной, неудобной остановкой. Машинист решил разбудить помощника для дальнейшей молодой трудовой деятельности; помощник, сладко зевнув и открыв глаза, округлил их до размера межвагонных буферов. И закричал диким голосом:
— А-а-а-а-а!
Машиниста заклинило, как экстренный тормоз: по их верному пути следования мчалось нечто горбатое, с серебристым отливом. И казалось, столкновение неминуемо — поздний панический рев тепловозной сирены не спасал.
Но в последний миг Нечто резким маневром освободило путь скорому поезду, исчезая за поворотом.
— Что это было? — лязгая зубами, спросил помощник.
— Что-что! — прохрипел машинист. — НЛО!..
«Победа» неуклюже пылила по проселочной дороге к шоссе; за ней тряслись на ухабах преследователи из РА. Подполковник, наконец не выдержав глупой погони и пылевого опыления погон, заорал:
— Прострелить этой тыкве на колесах!.. колеса!..
Бойцы с азартностью охотников принялись разряжать боекомплекты АКМ. Выстрелы в поле оптимистически затрещали для стреляющих.
…Искалеченная, изрешеченная «Победа», забуксовав на взгорке, остановилась. Из нее выбрался старик и заковылял к близкой, как граница, асфальтированной полосе трассы. Несколько бойцов с грозным хеканьем догоняли его… Старик упал… Его соломенная шляпа покатилась под откос…
Дымкин упал лицом в сладкую горечь теплой полыни и прикрыл голову руками, ожидая профилактических ударов прикладами. Но что-то произошло в природе: солдаты не нападали. И сквозь полынь и слезы, сквозь бой загнанного сердца и гул в висках старик увидел бронированную скалу Т-34, которая надвигалась на него, поверженного.
Т-34 был несокрушим и опасен. Может быть, поэтому бойцы во главе с командиром бесславно бежали прочь с горького полынного поля.
Через нижний люк экипаж Т-34 втягивал обессиленного боевого друга; кричали:
— Старый, от судьбы не убежишь!.. Получил полный расчет, Дымыч… Гляди, твою «Победу», как решето… Крутись не крутись, а в картонку сядешь…
— Откуда вы, братки? — слабо, но счастливо улыбался Дымкин. — Там армию гонят на вас… — Поправился: — На нас.
— Ха! — яростно закричал Беляев. — Это, можно сказать, испытание из тысячи и одной ночи демократии! Мы сейчас со смеху перемрем.
— Саня! — поморщился Минин. И спросил: — И где французы?
Вырывая куски асфальта и чужого бесславия, Т-34 летел над скоростной трассой. Боевая рубка ходко ходила, как на волнах. Полуголые, мокрые от пота, орущие старики были похожи на чертей в аду. Боевой экипаж работал:
— Вижу цель Раз! Вижу цель Два! Вижу цель Три! Вижу цель Четыре! кричал наводчик Дымкин, всматриваясь в салатовый экран слежения РЛС.
— Командир, холостыми?! — орал Беляев. — А я бы влепил один боевой: прямо чтоб в горбатый шнобель!
— Командир, сейчас взлетим! — торжествовал Ухов. — Девки, с дороги уходи, женихи с бабьей радостью едуть!..
Неожиданно Т-34 сильно качнуло, как при штормовой качке. Три мощных взрыва вспухли за кормой танка, вздыбив земную твердь.
Старики завалились друг на друга, заорали благим матом.
— Где защита, командир? — кричал Ухов. — Так же убиться можно?
— Стреляют, суки?! — удивился Беляев. — По своим! Во как весело! Во какая история народов СНГ!..
— Давай боевой, командир! — требовал Дымкин. — Аккуратно в развилочку.
— Всем готовность номер один, — приказал Минин, манипулируя с системой защиты. — Внимание!..
Могучий современный танк с невероятной скоростью пожирал пространство. За ним, как смерчи, вьюжили взрывы. Наконец Т-34 ответил огнем на огонь, изрыгнув несколько залповых серий. Пролесок, где маскировались «боги войны», покрылся гарево-пылевой завесой. На КПП у ж/переезда бойцы, подобно жирным зайцам, разбегались по окрестным кустам, бросив на произвол малопригодную технику.
Не снижая скорости, танковый монстр протаранил хлипкие для его мощи грузовики. И ушел к линии горизонта, оставив на асфальте глубокий гусенично-траковый след — свой внятный автограф на долгую память.
Трудно не согласиться с утверждением, что жизнь берет свое. Она берет свое, как женщина берет то, что берет. А берет она, прекрасная половина человечества, все (а не то, что подумалось). Как утверждают философы, страшна не та дама, которая держится за член, но та, которая ухватилась за душу. И поэтому когда я чувствую требовательные женские ручки в районе мной малоконтролируемого паха, я спокоен. Мне даже этакая девичья жеманность нравится. Люблю доставлять радость другим. Однако когда прелестные ехидны начинают покушаться на мою душу… Извините-извините, кажется, вы ошиблись адресом.
Это я все к тому, что после содержательного, памятного для всех вечера, где я демонстрировал дружбу с сильными мира сего, мы, я и Классов, оказались в машине с визжащим клубком блядей. Как они оказались вместе с пуританином Классцманом, ума не приложу. Наверное, мой товарищ наконец прозрел и понял, что любовь к ебекилке есть неотвратимая кара за то, что имеем мы и не имеют они, профанированные представительницы общественной морали. А не имеют они ума. Впрочем, большого ума не надо, чтобы елозить под любимым на спине, или на коленях, или на голове, или на других удобных частях восторженного тела. За что люблю дам — так за их неприхотливость и фантазию. Помню одну фантазерку, она, клянусь, была летчица. Мастер спорта по фигурному пилотажу. Однажды взяла меня с собой в полет. И делала со мной в небе такое… Фр-р-р! Слов нет, скажу лишь, что она вышла победительницей в Спартакиаде народов СССР (б) — и не без моей скромной помощи.
Так что к бабьим причудам отношусь вполне терпимо, не терплю лишь мастеров спорта по любым видам, от них можно ждать любого подвоха, а потом блевать неделю. (Как тут не вспомнить злосчастного боксера, который мало того что явился, дармоед, на чужой праздник жизни, но так и не сумел продемонстрировать свое мастерство: если ты такой тренированный и крутой man, неужели трудно голову увернуть от бутылки? Жалко испорченного торжества.)
