– Но как я это сделаю?! – заскулил Прохоренко. – Меня только освободили, завтра наденут электронный браслет, я из своего дома шага ступить не смогу…
– Видишь, у тебя будет железное алиби! Я же не говорю, чтобы ты сам с ней разобрался. Ты организуй, исполнители у тебя есть – те ребята, которые напали на Юшту. Хватит им сидеть в подполье и грызть сухари за мой счет. Даю тебе срок три недели, не выполнишь – пеняй на себя!
– Как это?!
– Я ничего не хочу знать. Все должен организовать ты! Через три дня скажешь, сколько тебе на это надо денег. От меня к тебе подойдет человек.
– Кто?
– Узнаешь. Скажет тебе волшебное слово. – Лайма вышла из-за стола и, нагнувшись к уху Прохоренко, что-то прошептала. – Теперь ступай! Увидимся не скоро!
Когда за Прохоренко закрылась дверь, из комнаты отдыха вышел, улыбаясь, Пилипчук и, подойдя к Лайме вплотную, обнял ее за талию. У женщины дыхание стало прерывистым и учащенным.
– Все слышал?
Пилипчук вместо ответа наклонился и жадно поцеловал ее в губы, затем отстранился, вздохнул и посмотрел на часы.
– Одобряешь?
– Ты все правильно делаешь. Но ведь не Марта является держателем акций компании, а ее сын.
– И эту проблему со временем устраним. Да, Марта долго проработала в компании и знает всю кухню, но опекунша, старая баба, ничего в бизнесе не понимает, а ее щенок еще даже в школу не пошел. Поэтому пока все зло сосредоточено в Марте. Не будет ее – с этими мы и сами справимся, обойдемся без криминала.
– У тебя ум военачальника! – похвалил Лайму Пилипчук и с сожалением развел руками. – Мне пора бежать!
– Смотри у меня! Я ревнивая! – Лайма шутливо погрозила ему пальчиком. – Послушай стишок, который я нашла в интернете:
Любая женщина на свете
Хрупка, ранима и светла,
Но у любой стоит в чулане
Ведьмина метла.
– До встречи, ведьмочка! – рассмеялся Пилипчук и быстрым шагом вышел из кабинета.
На улице он достал платок и вытер губы. Подойдя к своему автомобилю, он сделал знак водителю, чтобы тот не покидал салона, и набрал по вайберу номер. На экране появилось сосредоточенное лицо Марты.
– Ты была права: она заглотнула наживку. Я сделал запись ее разговора с Прохоренко. Все идет по твоему плану. Когда увидимся?
– Не здесь – городок маленький, все на виду. Везде уши и глаза. Через три дня еду в Киев. Давай там, на нейтральной территории.
– Заметано! – воскликнул Пилипчук. – Скучаю, до встречи!
Закончив разговор, Марта подошла к большому зеркалу и сказала своему отражению:
– Король умер – да здравствует король! Или королева? – Она придирчиво осмотрела свою безупречную фигуру и наряд. – Новому вожаку пора собирать свою стаю!
* * *
В просторном кабинете с современной мягкой мебелью за столиком для переговоров расположились двое: хозяин кабинета адвокат Андрей Васильевич и следователь Николай Ломаченко. На стеклянную столешницу, кое-как застеленную белой бумагой, были выставлены литровая банка с маринованными огурцами, нарезанный ноздреватый сыр, полукопченая колбаса и бутылка водки 0,75 литра, уже наполовину пустая. Рюмки вместе с дорогой посудой отдыхали в расположенном рядом шкафу, а водку пили из чайных чашек. Андрей Васильевич, взглянув на натюрморт в стиле 90-х годов, с тоской произнес:
– Совсем как когда-то в нашем убойном отделе… Бывает, вспоминаю те времена и жалею, что все в прошлом… – Адвокат рассмеялся. – Ты пришел ко мне в отдел совсем желторотым юнцом!
Следователь Ломаченко был человеком прагматичным, но скучал по прежним временам, как и его бывший начальник. Он не понимал, зачем пить водку, когда есть виски? Зачем напиваться в кабинете, отпустив секретаршу, когда проще и приятнее это делать в ресторане?
– Уважаемый Андрей Васильевич, хотя ты мой бывший учитель, но я с тобой в корне не согласен, что не бывает идеальных преступлений. Взять хотя бы твою недавнюю клиентку – гражданку Кушнир. Против нее имеется масса косвенных улик и никаких серьезных доказательств, чтобы можно было довести дело до суда. – Следователь достал из портфеля тощую папку и многозначительно постучал по ней. – Она смеется над нами, операми, а сделать я ничего не могу!
– Марта штучка еще та! – хохотнул адвокат. – Идеальных преступлений нет! Мой постулат: убийца всегда оставляет след, только надо разуть глаза, чтобы его увидеть!
– Она ведь не убивала, а ловко все организовывала. Что ей пришьешь, если все те, кто мог дать против нее показания, мертвы? Помню, как ты носился с фразой Жеглова, переделав ее на свой манер: «Убийца должен сидеть в тюрьме!» Она отхватила миллионы и смеется над нами!
– Что ты заладил – смеется и смеется! Марта Кушнир из тех рискованных штучек, которые никогда не остановятся на достигнутом и все время ходят по лезвию бритвы. Вот и поймай ее на очередной авантюре!
– Легко сказать… Сейчас она как легкий эсминец, а пройдет время, обрастет нужными знакомствами, влезет в какую-то политическую партию, затем в парламент, и станет непотопляемым авианосцем.
– Уговорил, тряхну стариной. Не за так – мне необходим стимул!
– Она тебе не по зубам! – рассмеялся следователь, подначивая адвоката. – Проел ты свои следовательские зубы на адвокатских жирных харчах!
– Давай поспорим, что я ее сделаю! Ты ставишь свой красивый красный галстук – что с бедного честного следака еще взять? С моей стороны – ящик коньяка…
– Виски! И не ерунду какую-нибудь, а «Чивас Ригал»!
– Идет! Солидному адвокату меньше стыдно выставлять. Срок – шесть месяцев.
– Хоть год! Тогда по рукам и давай еще по маленькой.
Адвокат разбил их сцепленные руки в знак того, что условия пари приняты.
– В детстве мы пауков ловили, сунув в паутину муху с оборванными крылышками. Паутина начинает дрожать, паук бросается на жертву, а мы – на него. Я даже знаю, кого использовать в качестве этой жирной мухи, – самодовольно произнес адвокат.
– Кого?
– Вакуленко Тимоша! До Марты дойдет слушок, будто он имеет на руках доказательства, что он родной сын Григория Вилкаса и решил отсудить у ее отпрыска половину наследства – ведь полгода еще не прошло. Вот тогда она из своей норки и выползет! А мы ее – хвать, поймаем на горячем!
– За это выпьем!
Следователь и адвокат чокнулись чашками. Ломаченко знал «бульдожий» характер своего бывшего начальника, который если вцепится, то хватка будет смертельной. Он подвинул к адвокату папку, в которой находились копии всех материалов, хоть как-то касающихся Марты Кушнир.
– Зло не должно остаться безнаказанным, – произнес адвокат, и это прозвучало как тост и как приговор.
Конец
Апрель 2016 г.
Аллюзия на афоризм Ларошфуко «Друзья мне не надоедают никогда, друзья мне изменяют иногда, а недруги мне просто надоели, их постоянство – сущая беда». (Здесь и далее примеч. автора.)
«Дневник одного гения» – мемуары Сальвадора Дали, изданные в 1964 году в Париже (фр.).
Спектакль поставлен по мотивам пьесы английского драматурга Джона Бойнтона Пристли «Опасный поворот».
Господин, такси до города, дешево! (фр.)
Вот и все (фр.).
Здравствуйте, могу ли я услышать… (фр.)
До свидания (фр.).
Заключительная фраза текста над вратами ада в «Божественной комедии» Данте Алигьери.
Колоратка – элемент облачения священнослужителей в западных Церквях и церковных общинах, представляющий собой жесткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застегивающийся сзади и надевающийся под сутану.
Имеется в виду Барская конфедерация (1768 г.) – вооруженный союз польской шляхты, направленный против короля Речи Посполитой. Конфедерация объединяла консерваторов, требовавших сохранения привилегий Католической церкви и шляхетских вольностей.
Колиивщина, восстание православного крестьянского и казацкого населения на Правобережной Украине в 1768 году против крепостнического, экономического, политического, религиозного и национального гнета Речи Посполитой.
В отличие от Западной Европы, польский герб предоставлялся не только одному лицу или семейству, но и так называемым гербовым родам, или гербовым кланам. Зачастую несколько десятков, а то и несколько сотен семейств использовали один и тот же герб.
Сабатоны – латные башмаки.
Диевас – главный среди богов в балтийской мифологии; Перкунас – балтийский бог-громовержец, властитель воздуха, защитник справедливости; Сауле – богиня солнца, жизни и плодородия, тепла и здоровья, она посылает плодородие пашням, помогает страждущим, карает грешников.
