Александр Щелоков - Зарево над Аргуном

- Бен Ари, - подсказал он. - Здесь я с официальным визитом.

Все сразу встало на свои места.

- Мистер Бен Ари, условия, которые были обговорены при встрече в Москве, нам удалось выполнить полностью. Мы встретили человека, имя которого было названо вами и препроводили сюда...

Бен Ари улыбнулся.

- Полковник, можете ставить дипломатию. Майор Долидзе в курсе наших дел.

- Тогда все проще. Я думаю, вам надо принять у нас шейха и побыстрее отсюда...

Полуян вдруг замялся.

- Уматывать, - закончил за него фразу Долидзе. - Я тоже так думаю, простите за откровенность. С этим шейхом у нас ещё будут заботы...

Полуян кивнул Тарану.

- Приведите шейха сюда. - посмотрел на Бен Ари. - Прошу прощения, товар с душком...

- Господин Васильев...

Полуян улыбнулся. Дипломат не забыл, как он представился в Москве Вахтангу Окропиридзе. И назвал его именно этим именем. - Господин Васильев, - Бен Ари протянул Полуяну закрытую на молнию барсетку. - Здесь все, что завершает наш контракт. Простите...

Он взял Полуяна под руку и отвел в сторону.

- Игорь Васильевич, если со мной что-то случится, в сумочке вы найдете визитку Аарона Гольдберга. Он в курсе всех наших дел и вы доведете с ним до конца финансовые дела. Теперь еще. Не обижайтесь, но я скажу, что тем, кто воюете с чеченскими формированиями на фронте, вряд ли доведется увидеть в плену террористов масштаба, которого взяли вы.

- Хотите сказать, что у Басаева и Хаттаба калибр поменьше?

- Нет, имею в виду другое. Террорист, убивший одного человека, столь же гнусен, как и убийца ста других. Просто и Басаеву и Хаттабу позволят скрыться, в крайнем случае просто тихо убьют. До суда, как то сделаем мы, дело не доведут. Даже Масхадову этого бояться не стоит.

- Вы уверены?

- На девяносто процентов. Чеченский терроризм подготовила, вскормила и вооружила российская власть. Значит, суд неизбежно дойдет до этой истины. Кто же ему такое позволит? - Бен Ари пристально посмотрел на Полуяна. Надеюсь, вы понимаете, что как дипломат я вам такое говорить не должен. Но как солдат солдату...

- Я именно так все и понял.

Они вернулись к группе. Долидзе уже вновь наполнил кружки.

- Мистер Бен Ари, - сказал Полуян, - я надеюсь, вы будете моим свидетелем.

- Простите, господин Васильев, в чем?

- Если власти Грузии предъявят России претензии за нарушение нашей группой государственной границы, я надеюсь, вы подтвердите: девственная чистота суверенной грузинской земли не была тронута.

- Товарищ Васильев! - майор Долидзе сделал обиженное лицо. - Зачем вы так? Я, кажется, не давал причин подозревать меня в двойной игре.

- Майор, давай без обиды. Я в первую очередь думаю о тебе. Мы уйдем, а на тебя доброжелатели накатают телегу, что ты позволил нам здесь бесчинствовать. Мне бы этого не хотелось.

- За дружбу, - поднял кружку Долидзе. - Жду, когда здесь появятся русские коллеги. Будет с кем раздавить бутылочку.

Они выпили.

- Ты что-то хотел сказать? - взглянув на майора, спросил Таран.

- Хотел. И скажу. Только для начала отойду на свою территорию. Для предосторожности.

- Зачем? - Таран не понял необходимости такого отступления.

- Затем, что ты мужик здоровый, с тобой не сладишь. Не дай бог обидишься. Чего доброго кулаком махнешь. Я на своей территории я под защитой самого демократического в мире грузинского закона.

- Ты даешь, - усмехнулся Таран. - У нас для таких случаев покупают дамские прокладки с крылышками. С ними можно чувствовать себя в безопасности в любом месте. Хотя давай, отходи.

Долидзе и в самом деле сделал несколько шагов и отошел за линию, которую некоторое время обозначил как границу двух государств.

- Теперь говори, - предложил Таран.

- Говорю, дорогой, говорю. - Долидзе выглядел вполне серьезно. - Чем больше о вас, русских думаю, тем больше убеждаюсь, что Россию и в самом деле умом понять нельзя. Каждый из вас, русских, по отдельности человек умный. Но все вместе вы никогда не понимаете своих интересов, своей выгоды. Вот диктатор товарищ Сталин бескровно и тихо решил для России проблему Чечни. Вы Иосифа Виссарионовича за это обгадили. Потом ваши демократические президенты все поставили на прежние места, опять создали чеченскую проблему и стали её решать со стрельбой и жертвами. Пустили кровь не только чеченцам, но и своим. А вы в полном душевном равновесии называете это демократией. Вот и пойми вас умом...

- В чем-то ты прав, майор, - согласился Таран, - но потому что стоишь на своей территории. На нашей ты бы этого не сказал. Понимаешь, в чем разница?

- Потому я и ушел к себе. В нашу грузинскую демократию. Надо будет сказать правду о ней, сделаю шаг в вашу сторону...

Они оба засмеялись.

Полуян слушал их беседу вполуха. Он смотрел на горы, в сторону, с которой они не так давно пришли сюда.

Глубокая щель тектонического разлома разделила монолит каменной тверди гор на две части. Дна пропасти не было видно. Снизу, поднимаясь вверх, клубился молочный туман. Луч солнца, уползавшего за зубчатый гребень хребта, окрашивал испарения в красные цвета, и казалось провал заливала густеющая кровь.

Полуян прикрыл глаза и медленно отвернулся.

Он не боялся ни высоты, ни крови. Его не пугала глубина багрово дымившейся пропасти. Его пугало другое.

В красноте глубокой щели он увидел образ живой раны земли.

Здесь по горам Чечни пролег разлом, разорвавший на части его страну. Ту, которую одни называют "этой страной", другие гордо именуют державой, за которую им обидно, но не делают ничего, чтобы устранить причины этой обиды.

Эту трещину, этот разлом видели все, беспокоили они многих, беспокоили по-разному, но самым страшным было то, что образовали разлом не тектонические силы, а старания тех людей, которые в великой России считали себя великой властью и потому для ещё большего собственного возвышения кололи державу на части, чтобы пролив кровь, соединить осколки воедино и прослыть собирателями земель, великими президентами, политиками, полководцами.

Однако кровь лишь тогда что-то соединяет, когда она пролита за справедливое дело. Во всех других случаях кровь делает людей убийцами, подельниками, врагами-кровниками.

Уйдет солнце и цвет дымящегося тумана в щели изменится, но трещина, разделившая земли России долго будет кровавой.

Он посмотрел на своих людей. Их было всего шестеро. В руках каждого находились судьбы свои, товарищей и всей группы. Они прошли через хребты, преодолели перевалы, пробрались над пропастями и провалами, переправились через реки, обошли камнепады, выдержали испытания огнем и боями, но остались живы, обеспечили себе не роскошную жизнь олигархов, но вполне достаточное существование профессионалов.

Почему же это не могут сделать пятьдесят миллионов граждан, по отдельности самодеятельные и разумные, которые в толпе становятся стадом и раз в четыре года, получая избирательное право, перестают понимать то, что понял мудрый старик с четками на хасавюртовском базаре и с радостью сажают себе на спины самых властолюбивых, самых лживых и наглых всадников.

Почему? Кто может на это ответить?

* * *

Со стороны ледников Тебулосского хребта над землей волнами покатился рокочущий звук. Он пульсировал, отражался от скал, но сила его нарастала и рев приближался.

Все повернули головы в сторону, откуда набегала полная угрозы звуковая волна. И вдруг Бритвин, вскинув руку вверх, указал пальцем в сторону седой вершины горы Муцо:

- Вертолеты!

И ту же из-за зубчатой кромки хребта, сверкая сабельным блеском несущих лопастей, словно подброшенные невидимой силой, в голубой простор чистого неба вырвались сразу три вертолета.

Два Ка-50 - "Черные акулы" - с типично скошенными вниз мордами океанских хищников, с цилиндрическими кассетами ракет под короткими крыльями, яростно полосуя соосными винтами горную синь, пронеслись над головами людей и разошлись в разные стороны.

А из узкого промежутка между двумя скалами с ревом вынеслась тень "крокодила" - вертушки МИ, трудяги пятого океана.

- Все, - сказал Полуян, протягивая руку Бен Ари. - За нами приехали. Мы уходим.

Тем временем "Черные акулы", развернувшись над Цузункортом и Кюреламом, опустили вниз хищные морды и ощетинились иглами серого дыма.

Ракеты, сорвавшись с направляющих, вонзились в невидимые цели в ущелье реки Мешехи.

Тяжелый грохот взрывов вырвался из-за скал и прокатился над горами.

Едва группа погрузилась, вертолет сорвался с места, круто накренился и взял курс на восток.

Они улетали.

- Все, мужики, - сказал Полуян, - надоели вы мне все до едерной матери. Как хотите, а я буду спать.

Он опустился на ходивший ходуном пол, подсунул под голову вещевой мешок и вытянул ноги.

- Игорь, - тронул его за плечо Ярощук. - Что с тобой?

- Все, все, меня не-е-ет. Я сплю...