Входил в компанию и некий Антон Стригин. В отличие от Рафы, сильный и ловкий, он поначалу был чуть ли не главным авторитетом в компании этих раздолбаев. Но отец его потерял свое дело в результате рейдерского захвата, и положение Стригина в компании сразу пошатнулось – там деньги родителей считали не хуже, чем на Уолл-стрит. Стригин сильного характера не обнаружил – чтобы не выпасть из круга, незаметно превратился в исполнителя желаний и поручений Рафы, который набирал все большую силу в компании. Соответственно росту состояния Муромского-старшего.
В студенческие годы Рафа и его порученец Стригин жили обычной для этого круга жизнью – наркотики, девицы, дорогие машины, курорты… Вроде бы обошлось без уголовщины, хотя кто его знает, что там случалось за высокими заборами особняков.
– Паразиты, от которых ни толку, ни пользы не будет, – рассказывал Ледникову приятель. – Вырожденцы чертовы! Всего второе поколение, а уже вырожденцы. Из них идет дурная энергия, разлагающая все вокруг. Когда папаша этому мерзавчику Рафе квартиру в Лондоне подарил, он стал среди девок победнее кастинги устраивать – на поездку в Лондон. Вез со своим приятелем Стригиным туда сразу нескольких. Оплачивал проезд, проживание, подарки… Что они там с этими девками вытворяли, можешь себе представить. При этом от девок-то ничего не скрывалось, все знали, как расплачиваться придется, но все равно они в очереди выстраивались…
После окончания института отец пристроил Рафу в свой банк. Не обремененный никакими обязанностями, он жил то в Москве, то в Лондоне, а потом вдруг объявился в качестве покупателя RWG…
А вот Антон Стригин после окончания института затерялся – дела его отца шли все хуже, сам он мог рассчитывать только на должность рядового клерка, типичного представителя офисного планктона. В общем, он вывалился из круга таких, как Рафа.
Это имя, Антон Стригин, мелькнуло потом, когда Ледников просматривал дело бывшего опера Петрухина, который, как считали многие, уйдя в отставку, занялся тем, с чем боролся будучи на службе, – похищением людей. Причем специализировался он на детях богатеев, для которых миллион долларов выкупа не самая большая проблема.
Так вот оказалось, что у Петрухина был дальний родственник – некто Антон Стригин, в юности тусовавшийся в компании богатых юнцов и прекрасно знавший, кто из них чего стоит и за кого родители не пожалеют пресловутый миллион.
Однако защищавший Петрухина адвокат Келлер сумел добиться от суда оправдания своего клиента. А что касается Стригина, то он, благодаря усилиям того же Келлера, и вовсе к суду не привлекался – его участие в похищениях сочли недоказанным.
И вот теперь рядом с Рафой возникает его одноклассник по имени Антон, а поблизости плетет свои сети адвокат Келлер… А последнее время адвокат Келлер занимается наследством Рафы, стараясь оттяпать от него огромный кусок для своего клиента по имени Сатрап…
Слишком много совпадений, чтобы это были только совпадения. И для того чтобы уверенность была стопроцентной, Ледников быстро сгонял в Интернет – он хорошо помнил, что во время лондонской истории там мелькало множество фотографий Рафы. В том числе и в компании школьных друзей. Когда он отыскал эти фотографии, все сомнения пропали. Зато появились основания потолковать с Антоном Стригиным поплотнее.
Глава 21
Garbanzo negro
Черный горох (паршивая овца)
Он опять вышел весь в черном и явно не расположен был говорить.
– Вы не вовремя, – процедил он. – Я еле успокоил Рафу, с ним была истерика.
– С чего бы это? – холодно спросил Лед ников.
– Вы что, не знаете, что случилось с Лерой!
– Я-то знаю. Но вам-то что до нее?
– Послушайте…
– Нет, это ты меня послушай, Стригин. И слушай внимательно. Я задам тебе несколько вопросов, а ты мне на них ответишь. Понял? Только не вздумай врать. Я знаю правильные ответы. И задам тебе эти вопросы только для того, чтобы проверить, способен ли ты говорить правду. Ты меня понял? Пошли в дом.
Стригин решил не спорить. Идя следом за ним, Ледников заметил, что волосы у него не столько светлые от природы, сколько выкрашены прядями.
В доме Ледников уселся на то же место, где сидел, разговаривая с Лерой. Стригин устроился напротив, закинул ногу на ногу.
– Так вот, Антон Стригин, слушай меня внимательно. Я тебе расскажу кое-что о твоей собственной жизни. Для того, чтобы ты понял, какое дерьмо эта самая твоя жизнь.
Лицо Стригина застыло. Потом он попытался презрительно усмехнуться, но получилось у него плохо.
– Когда твоя холуйская служба у Рафы в студенческие годы закончилась, ты оказался на мели. И все, чего ты хотел – вернуться в мир богатеев и жить этой сладкой жизнью, ничего не делая. В таком состоянии тебя обнаружил дальний родственник Петрухин, специалист по похищениям. Не знаю, то ли он предложил тебе использовать твои знания этого мира, то ли ты сам предложил свои услуги… Собственно, какая разница!
Ты искал клиентов – детишек, за которых много дадут, причем не поднимая особого шума. Какие-то ваши подельники их похищали. А Петрухин отслеживал действия или бездействие милиции. Все шло хорошо, но вот суммы, что вы зарабатывали, оказались невелики. Потому что, как выяснилось, Петрухин работал на какого-то большого дядю, который жил в Испании и забирал деньги себе…
Ледников внимательно наблюдал за реакцией Стригина. Тот все это время без особого успеха пытался делать невозмутимое лицо.
– А потом случилась история с похищением Кирилла Вишневского, на которой вы погорели. Большие дяди, на которых вы работали, нашли адвоката Келлера, и он вас с Петрухиным спас. Но если Петрухин стал отработанным материалом, то ты, Антон Стригин, оказался нужен. Потому как дяди затеяли большую игру с наследством олигарха Муромского, в которой самую важную роль играл Рафа Муромский, твой дружок по юношеским проделкам и безобразиям. Тебя привезли в Испанию и в какой-то из моментов, когда на Рафу нашло недолгое просветление, ты втерся ему в доверие и стал жить здесь… Видимо, напомнил ему ваши пакостные подвиги в студенческие годы…
Но ты не просто жил, ты был агентом Келлера. Доносил ему обо всем, что делает Лера Согдеева, что она собирается предпринять… Но быть просто доносчиком, тебе показалось мало. К тому же ты понимал, что если наследство заграбастают Сатрап и Келлер, тебе мало что обломится, совсем мало… А может обернуться еще хуже – ведь ты свидетель, никому не нужный. А как с такими поступают, ты уже знал.
В общем, ты посчитал, что лучше, если наследство достанется Рафе. С ним ты сможешь договориться. Но тут тоже было препятствие – Лера Согдеева…
Знаешь, Стригин, большие деньги обладают способностью ослеплять. Они сводят с ума. Люди, которые вчера мечтали о тысяче баксов, вдруг очумевают, когда им кажется, что они могут получить миллионы. Миллиона, о котором они вчера и думать не могли, им становится мало и они готовы пойти на все, чтобы получить два… А если три!..
Ледников покачал головой.
– В общем, ты стал играть в свою игру – весьма сложную и запутанную. С одной стороны, ты работал на Келлера и его клиента Сатрапа. С другой – ты был заинтересован в победе Рафы, а значит, должен был помогать Лере, которая защищала его интересы. Но, просчитал ты, в какой-то момент, когда победа Рафы будет уже предопределена, Леру надо будет устранить, чтобы она ни на что не претендовала…
– Не знаю… – облизнул пересохшие губы Стригин.
– Я вот не знаю, кому пришла в голову идея похитить журналистку… Думаю, Лере… Такие замысловатые комбинации – ее стиль. Наверное, она что-то сказала об этом, а ты, вспомнив прошлое, организовал похищение. То ли сам, то ли с помощью каких-то отморозков, которых здесь сейчас пруд пруди… Ты слышал, как я потребовал от Леры освободить журналистку, и понял, что пора сделать это, потому что Сатрап уже не выберется из этой переделки. Во всяком случае, в ближайшие лет десять. И Лера уже только мешает. Она уже не нужна, от нее можно избавится…
– Господи, как вы не понимаете?!..
– Чего?
– Все не так! То есть что-то так, а на самом деле все по-другому…
Вдруг наверху хлопнула дверь.
Глава 22
Pedro fue a empujar margaritas
Педро отправился выталкивать маргаритки (Педро умер)
Подняв глаза, Ледников увидел, что у решетки на втором этаже стоит человек. Он не сразу узнал его. Да это было немудрено. Последний раз он видел его в Лондоне, когда обезумевший от страха и пережитого ужаса тот выл в темной комнате, сжавшись клубком, будто зародыш в утробе.
На сей раз Рафа был в шикарном шелковом халате и пестром шейном платке. Он явно пополнел за это время, волосы его были зализаны назад, как у истинного кабальеро, и лоснились. На нездорово одутловатом лице не хватало только фатовских усиков.
– Рафа, ты же спал! – встревоженно сказал Стригин.
– Спал. Но проснулся. Слышу, у нас гости. Вот решил поздороваться… – Рафа уже спускался к ним по лестнице, держа руки в карманах халата.
