– И не стыдно вам, обер-лейтенант, нас проверять? У кого проверяете? Нам некогда!
Полицай вытянулся по стойке смирно, щелкнув каблуками, и бесстрастным голосом отрапортовал:
– Инструкция, таков порядок, господин гауптштурм– фюрер!
– Тоща быстрее, черт возьми, что вы там возитесь? – не унимался Краузе, протягивая свои документы.
Проверка прошла без задоринки, и когда проехали пост, Краузе сплюнул в окно и отметил:
– Свиньи, их теперь здесь на каждом шагу будет, как собак.
Паркета и Иванцова знали от инструктора, что Киев входит в рейхскомиссариат Украины, рейхскомиссаром которого является Эрих Кох. В то время как области Сталинская, Черниговская, Сумская, Харьковская, Ворошиловградская и с ними Таврия постоянно находятся под управлением военных властей. Поэтому, наставлял их Кепплер, им при передислокации это надо строго учесть, так как на территории Киевского генерал-комиссариата действует другой оккупационный режим. Здесь больше полицейских органов и охранных воинских частей, стоящих на страже «нового порядка». Этот режим давлеет не только над населением, но и над всеми военнослужащими гражданскими немцами, передвигающимися по дорогам рейхскомиссариата Украины.
Поздним вечером, не останавливаясь, миновали еще один пост и помчались по уже полутемным улицам Дарницы. Жителей видно не было, так как наступил комендантский час. Они направились к единственной в то время переправе – к наплавному мосту через Днепр.
Здесь, соблюдая очередь, стояли длинные вереницы военных машин и другой военной техники. Но «опели», нахально сигналя, пробились к передней части колонны и вспышками фар потребовали немедленного проезда на правый берег.
Жандармы и военные регулировщики создали условия для скорейшего пропуска офицеров-эсэсовцев.
Израненный войной Киев лежал без огней в густых сумерках, коща обе машины поднялись по Петровской аллее к Аскольдовой могиле, где фашистские захватчики устроили кладбище со стройными рядами крестов.
Затем спустились к Крещатику, темному, безлюдному, заваленному по обе стороны улицы обломками сожженных и разрушенных домов.
Еще в пути, при подъезде к Киеву, между Андреем и Краузе завязался спор, куда им в первую очередь ехать.
Гестаповец настаивал, поскольку уже поздний вечер, ехать прямо в гостиницу «Палас» на Ровноштрассе. Так гитлеровцы именовали бульвар имени Шевченко и гостиницу «Украина». Краузе убеждал, что там им заказаны места, так как он заблаговременно созвонился со своим другом штурмбанфюрером СС Вальтером Фогелем.
Но «Ганс Ауге» настаивал ехать прямо к штабу войск СС, к его брату бригадефюреру СС Францу Ауге.
Краузе удивленно спросил, с каких это пор Ганс рвется к своему брату, ведь перед отъездом он утверждал, что их пребывание в Киеве будет носить кратковременный и тайный характер. На это «Ганс» ответил гауптштурмфюреру, что, поскольку генерал Шмиц увез награбленные ценности в рейх и у них теперь новая цель – операция «Шедевры», связанная с генералом Эбергардом Маккензеном, то для ее успешного проведения его брат бригадефюрер СС будет им просто необходим. Иначе к сокровищам Маккензена и его начальника отдела пропаганды Миллера им не подобраться.
Краузе замолчал, и они какое-то время ехали молча. Затем гестаповец вздохнул и согласился с доводами своего «друга».
Уточнив у патрулей маршрут, они проехали к штабу командующего войсками СС Юнтера, который находился на тогдашней Фундуклеевской улице.
Андрей Паркета отлично понимал, почему Краузе не хочет сразу ехать по маршруту, предложенному им. Во-первых, был уже вечер, и гауптштурмфюрера мучила привычная жажда хорошенько выпить. И второе, участие бригадефюрера в операции «Шедевры» значительно уменьшало его собственную долю. Кроме того, ему не терпелось встретиться со своим дружком штурмбанфюрером СС Фогелем и навести справки о месте пребывания командующего 1-й танковой армией генерала Эбергарда Маккензена.
Что же касается Андрея Паркеты, то его расчет во всем этом деле был совершенно иной. Основной задачей, как наставлял его инструктор Готфрид Кепплер, было внедриться в гитлеровскую службу имперской безопасности – СД, а для этого следовало незамедлительно явиться на глаза другу его «брата» – командующему войсками СС Ютнеру и официально представиться. Краузе нужен был ему как своего рода официальное прикрытие, как офицер, имеющий здесь друзей. Андрей отлично знал, что командующею 1-й танковой армией генерала Эбергарда Маккензена в Киеве нет и не могло быть, так как его штаб в это время находился где-то в районе Запорожья. Эти сведения он получил от Готфрида Кепплера, в то время как Краузе ничего об этом не знал.
Андрей Паркета должен был принять вид разочарованного, обманутого неточными сведениями человека, развести руками и сказать: «Да, Гельмут, в Киеве нам с самого начала не повезло. В то время как я хотел погостить у своего братца и вместе с тобой хорошенько погреть руки в операции «Шедевры», оказалось, что мой дорогой и единственный брат Франц Ауге вдруг срочно вызван лично рейхсфюрером Гиммлером и направлен в далекую Испанию с особо важным заданием. Выход пока один, Гельмут, я остаюсь при штабе обер– группенфюрера Юнтера, а ты едешь, как планировал, в свой двухнедельный отпуск. После возвращения мы с тобой свяжемся, дружище, и подумаем о новых наших совместных операциях».
Но все это будет позже, а сейчас машины, остановились у многоэтажного здания с массивной дверью, над которой по обе стороны свисали красно-белые полотнища с черными паучьими свастиками.
У здания фланировал эсэсовский патруль с автоматами. На улице никого больше не было и вход в штаб, казалось, был свободным.
Из «опель-адмирала» вышел «гауптштурмфюрер СД Ганс Ауге», оправляя мундир после долгого сидения в машине. За ним – гауптштурмфюрер СС Гельмут Краузе, тоже оправлявший свою униформу.
И Ольга с Павлом, и Гейнц с Корном заметили, как обычно спесиво-развязная манера держаться гестаповца вдруг исчезла, и он как-то не совсем смело пошел за решительным и уверенным в себе «другом Гансом».
Патрульные остановились в стороне, наблюдая за прибывшими. И когда Андрей и Краузе проходили мимо них, они вытянулись, щелкнув каблуками, и вскинули руки в нацистском приветствии.
«Ганс Ауге» в сопровождении Краузе вошел в просторный вестибюль и столкнулся с двумя эсэсовцами, механически ответившими на его приветствие. Тут же к ним вышел дежурный оберштурмфюрер, со строгим длинным лицом и с видом, говорившем о том, что хозяин здесь он, хотя по чину и младше прибывших.
– Гауптштурмфюрер СД Ганс Ауге прибыл из госпиталя к бригадефюреру Францу Ауге, – четким жестом Андрей протянул документы оберштурмфюреру и смерил того высокомерным взглядом.
Эсэсовский офицер мельком взглянул на документы и ответил, что господина бригадефюрера Ауге в штабе нет, так как он отбыл в Берлин.
– Как в Берлин?! – закричал растерянно «Ганс Ауге», взглянув на Краузе, и произнес: – Вот это новость!.. – И снова обратился к оберштурмфюреру: – В таком случае прошу доложить обергруппенфюреру Юнтеру о моем прибытии.
– Я весьма сожалею, господин гауптштурмфюрер, но обергруппенфюрера тоже нет в штабе, – уже более вежливо и участливо ответил эсэсовец.
– Соедините меня по телефону с его домом, обергруппштурмфюрер, – требовательно устремил свой взгляд на дежурного Паркета.
– Я весьма сожалею, господин гауптштурмфюрер, но обергруппенфюрер со своим штабом находится уже в другом месте, а здесь…
– Да что такое?.. – возмутился Паркета. – Соедините меня в таком случае с главнокомандующим там, где он находится, неужели не ясно, оберштурмфюрер? – все больше раздражаясь, громко произнес Паркета.
Дежурный офицер виноватым голосом продолжал:
– Я весьма сожалею, господин гауптштурмфюрер, но по инструкции я могу вас соединить только с дежурным местного штаба оберштурмбанфюрером Клсппе.
– Так соединяйте, что же вы медлите, – сердито бросил «брат бригадефюрера». – А то заладили одно и то же – «весьма сожалею»…
Оберштурмфюрер заспешил к телефону, торопливо набрал номер и доложил:
– Господин оберштурмбанфюрер, прибыл гауптштурмфюрер Ганс Ауге и желает с вами говорить.
Паркета взял трубку из рук дежурного эсэсовца и отчеканил:
– Хайль Гитлер! – И когда в трубке послышался ответный голос, сказал: – Гауптштурмфюрер СД Ганс Ауге прибыл из госпиталя к бригадефюреру СС Францу Ауге. Но как мне сообщил дежурный оберштурмфюрер, мой брат отбыл в Берлин. Я несколько озадачен этим и убедительно прошу вас, господин оберштурмбанфюрер, помочь… Да, совершенно верно, господин оберштурмбанфюрер, я родной брат бригадефюрера, так точно. Жду и премного вам благодарен…
