Она в очередной раз потянулась к бутылке, но он ее опередил:
– Позвольте и мне.
Она достала вторую рюмку.
– Кулешов упрятал моего Соколовского. Не думаю, что он его подставил, просто тщательно проследил за его делами и вовремя сдал. И не позволил откупиться. В детали я не вникала. Если вам интересно – все есть в деле.
– Я читал дело вашего мужа, – соврал Грязнов.
– Ничего необычного он не совершил, все так работают. Моему олуху не повезло: попал под раздачу. Я сама теперь веду дело – знаю, что к чему.
– Что за история с кредитом, который взял ваш муж, после чего кредитор тоже очутился на нарах с подачи Кулешова? (Данные были в записях Воронцова, но разобраться в них толком Грязнов не успел)
– Дело темное. После того как благоверный Соколовский сел, многие деловые связи оборвались. Да что там многие! Все почти.
– Когда вы в последний раз видели Кулешова?
– Пять дней назад. Работы было по горло.
– Ему кто-нибудь угрожал?
– Не знаю. Он мне ничего не говорил и виду не подавал.
– У него были какие-нибудь увлечения, друзья, о которых он вам рассказывал?
– Знакомых – пол-Москвы. А увлечения, – Валя фыркнула, – непризнанный гений психологии был, Фрейда до дыр зачитал. – Она снова принялась вытирать слезы полотенцем.
– Он говорил с вами о своей работе?
– Нет! Вы сами дома много говорите о работе?
– Допустим… Ваш муж догадывался или хотя бы подозревал о ваших отношениях?
– До сегодняшнего дня я считала, что они не являются достоянием общественности.
– А он, я имею в виду вашего супруга, способен на убийство из ревности?
– Вы издеваетесь? Он что, для этого на денек отлучился из колонии?
– Он мог заказать убийство.
– Не мог. Убийство из ревности не передоверяют даже профессионалам.
– Из города не уезжайте. Через день-два я вас вызову. – Грязнов налил по последней…
Соколовская безбожно темнит, почему – непонятно, прикидывал Грязнов с утра по дороге на работу. Боится своего благоверного? В принципе есть чего бояться. Если он узнает, что она со своим любовником упрятали его за решетку, еще и денежки прикарманили… Да, может и на клочки разорвать. Интересно, что за тип этот Соколовский? Мог он из колонии добраться до Кулешова? Да как два пальца об асфальт. У него на воле наверняка припрятана немалая сумма, кто-то выходит, Соколовский с ним договаривается… Даму с насморком нужно поскорее колоть, иначе захлебнемся в версиях.
На столе лежали рапорты, рапорты и еще раз рапорты. А также протоколы, справки, донесения. Бред!
Опрос сотрудников фирмы Соколовских, сделанный в срочном порядке грязновскими архаровцами.
Так. «…Согласно показаниям коммерческого директора Федоренко, В. Соколовская принимала активное участие в деятельности предприятия, возглавляемого ее мужем, фактически выполняя функции его заместителя. Самостоятельно вела переговоры с заказчиками, заключала в его отсутствие договора, регулярно выезжала на объекты и т. д.» Замечательно. Ты уже почти у меня в кармане, сопливая моя. Черт, хороший у нее ром, но ехать к ней еще раз нельзя – тактически неверно. Может, попросить ее захватить ром с собой?
«В материалах по делу Соколовского имеются изъятые документы коммерческого характера, подписанные В. Соколовской. Показания Федоренко подтверждаются также…» Достаточно. С этой стороны ее обложили.
Грязнов поковырялся в деле Соколовского, извлеченном его людьми из архива суда. Вот сообщение из колонии, куда отправили Соколовского, приобщенное к делу: «Администрацией колонии Соколовский характеризуется в целом положительно. Регулярно получает письма и посылки из дома. Жена дважды приезжала к нему на свидание…» Пожалуй, про ее экс-любовника он действительно не в курсе.
Грязнов пригласил Валентину в кабинет.
– Ну что, гражданка Соколовская, будем сознаваться или как? – Грязнову не терпелось поскорее раскрутить это дело, и необходимость терять время, по капле выжимая показания, его раздражала.
– По-моему, в прошлую нашу встречу я уже созналась во всех грехах.
– Кофе будете, с коньяком? Теперь я угощаю.
– С коньяком буду, угощайте.
– Давайте устроим блиц.
– Давайте, объясните правила.
– Я вас припираю к стенке. Вы раскалываетесь. Каждому по десять минут. Я хожу первым.
– Знаете присказку: девушка, девушка! А вы уверены? Минуточку! А вы успеете?
– Успею, не переживайте. Время пошло. Итак, вы сказали, что имеете смутное представление о делах мужа в бытность его главой фирмы. А сотрудники утверждают обратное. Вы говорили, что ничего не знаете о кредите, а ваш супруг считает вас экспертом по этому вопросу. Вы также утверждали, что с убитым Кулешовым вас связывали чисто романтические отношения. Он же в это время копал под вашу контору с целью подловить вашего мужа. Сомнительно, чтобы он обошелся без вашей помощи. И совсем уже невероятно, чтобы он самолично провернул аферу с невозвращением кредита. А посему: либо вы подробно расскажете мне о похождениях Кулешова, приведших его к смертному одру, либо я арестую вас по обвинению в его убийстве. Из корыстных побуждений. Не поделили тот самый кредит. Даже если вам удастся вывернуться и ускользнуть от правосудия, в чем я лично сомневаюсь, вас неизбежно настигнет справедливый гнев вашего законного супруга, который узнает, кто на самом деле засадил его за решетку. Предупреждаю: он зол на весь мир. Теперь ваш ход.
Соколовская в ходе монолога Грязнова постепенно менялась в лице, цветущий нежно-розовый румянец, искусно подчеркнутый естественной неяркой косметикой, постепенно исчезал, и щеки вначале побледнели, потом поголубели, и в конце концов цвет лица стабилизировался на уровне мягкого аквамарина.
– Хорошо, считайте, что вы меня напугали, приперли к стенке и морально уничтожили. Я все скажу, только…
– Увольте! – прервал Грязнов, заранее предвидя долгий торг за каждое слово. – Все – вы изложите в письменном виде. Сейчас меня интересует главное: кто и за что убил Кулешова. А насчет «только» – посмотрим, хотя наверняка ничего обещать не могу.
– Его шантажировали. Я не знаю этого человека, но вам, как я понимаю, он известен. В последний раз, когда мы виделись, Кулешов сказал мне, что сам собрал против него и всей гоп-компании убойный материал. Что за компания, он не объяснил. Сказал: они выложат достаточно, чтобы купить в Альпах коттедж с гаражом для «боинга». Однажды обмолвился, что у него в квартире есть тайник… был тайник.
Грязнов увидел, что она собирается разводить сырость и принялся вливать в нее кофе.
– Где, где тайник?
– В квартире.
– Понятно.
Грязнов с группой муровцев приехал на квартиру Кулешова. Квартира двухкомнатная, в спальне, рядом с кроватью, вместо ночного столика – сейф. С кодовым замком и обычным. Ключ был на связке в кармане Кулешова в момент смерти. Криминалистические исследования, проведенные по распоряжению Грязнова, выявили на ключе довольно старые следы воска. То есть кто-то снимал слепок. Интересно, Воронцов или нет? Или сама пассия Кулешова? Во всяком случае, у нее такая возможность была.
На кодовый замок потребовалось минут пять. Комбинация оказалась до ужаса банальной: 2000. В сейфе: загранпаспорт, полторы тысячи долларов, пластиковая карточка VISA и тот же набор фотографий, который Грязнов уже имел удовольствие рассматривать. Зачем он их хранил, почему не сжег? Непонятно. Может, глядя на снимки, он заряжался негативной энергией?
Короче, сейф не содержал ничего интересного и вряд ли был тем тайником, о котором говорила Соколовская. А значит, он здесь для отвода глаз. Кому придет в голову искать где-то еще, если вот он, поблескивает стенками из особо прочной стали и подстрекает любопытных своей неприступностью.
– Ищем дальше, ребята, – распорядился Грязнов.
Ребята принялись скатывать ковры, переворачивать мебель, простукивать стены и доски паркета. В соседней комнате из шкафов вываливали книги, перетряхивая каждую. Библиотека у Кулешова была та еще: Спиноза, Макиавелли, Ницше, Фрейд, Достоевский, Кафка. Да, сдвинутый был мужик, это точно. Правда, были книги и по криминалистике, а из новой постсоветской литературы: «Антология маньяков» и «Настольная энциклопедия садиста». Бред, он что, действительно это читал?
Квартиру разгромили до основания, но следов тайника так и не обнаружили. Может, наврала она все? А может, он ей наврал.
Сыщики переместились на кухню и в прихожую. Грязнов присел на подоконник и раскрыл «Настольную энциклопедию садиста». «…Садизм и садомазохизм – естественные свойства человека, и это неоспоримый, непреложный и неоднократно доказанный наукой факт». Да-с, занимательная книженция, то-то я как ни пойду к стоматологу, так просто руки чешутся усадить его самого в кресло и начать сверлить ему что попало…
– Есть! – Прервал мысль Грязнова вопль оперативника из кухни.
