лишив ее брака и дома, задолжал ей больше.
Сиен сложила купюры, засунула их в подкладку пальто и повела сына обратно на вокзал. На этот раз, когда Виллем сказал, что проголодался, они остановились в уличном кафе, где она выпила бокал вина и съела багет с сыром, а мальчик поел омлета со свежей зеленью. А через несколько кварталов она купила сыну мороженого и почувствовала себя счастливой, и отнюдь не обманутой. Она ведь брала картину, зная, что не имеет права оставить ее себе.
Вы только что прочитали роман, в котором сочетаются факты и вымысел.
Вот лишь некоторые факты:
Симона Сегуэн, также известная под своим боевым псевдонимом Николь Мине, действительно была бойцом французского Сопротивления.
Выставка «Entartete Kunst» 1937 года, состоявшая из шестисот пятидесяти произведений искусства, конфискованных из немецких музеев, привлекла более двух миллионов посетителей.
Похищенные нацистами произведения искусства хранились в Париже в музее Же-де-Пом.
Гитлер хотел построить в своем родном городе Линце, в Австрии, художественный «Музей фюрера», который собирался заполнить украденными шедеврами.
Описания Каринхалля и рейхсмаршала Германа Геринга основаны на реальных текстах и фотографиях.
Описания дома Анны Франк, фотографии на стенах спальни Анны, видеозаписи и выдержки из интервью Отто Франка, а также факты смерти Анны и Марго Франк в концентрационном лагере Берген-Бельзен соответствуют действительности.
Курт Валентин был немецко-еврейским дилером, который торговал в основном «дегенеративным» искусством, украденным нацистами из европейских музеев. Он эмигрировал в США в 1937 году и открыл галерею Бухгольца, которая в 1951 году сменила свое название на галерею Курта Валентина.
Аукцион Фишера – распродажа награбленных нацистами сокровищ – проходил в 1939 году в «Гранд-отеле Националь» на озере Люцерн, где Курт Валентин делал ставки на похищенные произведения искусства от имени Альфреда Барра, директора Нью-Йоркского музея современного искусства.
Нацистские программы по разграблению произведений искусства, такие как ERR Альфреда Розенберга и Dienststelle Mühlmann (Ведомство Мюльмана), действительно существовали.
Полицейский рейд 2012 года на мюнхенскую квартиру Корнелиуса Гурлитта, сына Хильдебранда Гурлитта, одного из сотрудничавших с Гитлером арт-дилеров, в ходе которого было обнаружено более тысячи пятисот предметов искусства, похищенных нацистами, – это правда.
Почти все произведения искусства, описанные в этом романе, реальны, например, «Merde d’artiste» итальянского художника Пьеро Мандзони, а также приклеенный банан под названием «Комедиант» и скульптура «Гитлер», обе работы – художника Маурицио Каттелана (последняя в 2016 году была продана на аукционе «Кристи» за 17,2 миллиона долларов), все произведения Мане и Курбе из Метрополитен-музея, двусторонний автопортрет Ван Гога и другие.
Стефан Альбрехт – вымышленный персонаж, но такие арт-дилеры, торгующие украденными нацистами шедеврами, существуют и действуют сегодня в международном мире искусства (легальном и подпольном) и в даркнете.
Ученые не пришли к единому мнению, была ли смерть Ван Гога самоубийством, несчастным случаем или убийством. Рене Секретан и его брат Гастон – реальные люди, жившие в то время в Овер-сюр-Уаз и, возможно, присутствовавшие на месте смерти Винсента.
Альбом эскизов автора к «Потерянному Ван Гогу»
Несколько карандашных набросков, которые я сделал с различных автопортретов Винсента. Все элементы на портретах одинаковые (усы, борода, волосы), но меня поразило, насколько по-разному Винсент видел себя в каждом случае, без всякого тщеславия искажая свое лицо.
Церковь в Овер-сюр-Уазе, которую Ван Гог прославил на своей картине. Могилы Винсента и Тео. Я нарисовал их на той же странице, хотя на самом деле могилы находятся в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от церкви. Карандаш.
Винсент и Тео. Младший Тео стоит за плечом Винсента, присматривая за своим проблемным старшим братом. Тушь.
Типичный мост через канал с вездесущими велосипедами, которые в Амстердаме можно увидеть повсюду. Тушь.
Всего лишь один из множества плавучих домов, выстроившихся вдоль амстердамских каналов, которые мне очень понравились. Тушь.
Карандашный набросок, сделанный мной со светового короба с фотографиями восьми жителей, скрывавшихся в доме Анны Франк. Эти портреты поразили меня и запечатлелись в моей душе. Это было похоже на предварительный просмотр актерского состава трагической пьесы.
Синагога на Элдридж-стрит, которая кажется несколько неуместной в Нижнем Ист-Сайде, словно случайно забредшая сюда готическая церковь. Эскиз фасада и интерьера тушью.
Автопортрет, который я сделал карандашом, глядя на свое отражение в стеклянной стене великолепного музея Ван Гога в Амстердаме.
Автопортрет Ван Гога, найденный Аликс, отчасти выдуман, но слухи о его существовании действительно ходили. Если бы этот слух оказался правдой, как это сказалось бы на мире искусства?
Это была бы потрясающая новость, она разнеслась бы далеко за пределы мира искусства и оказалась бы во всех газетах и в Интернете. Большой новостью стало недавнее обнаружение скромного карандашного наброска Ван Гога. Представьте, каким было бы открытие позднего автопортрета. Любое открытие, связанное с Ван Гогом, одним из самых любимых художников в мире, вызывает ажиотаж.
Процесс написания «Потерянного Ван Гога» сильно отличался от того, как вы писали «Последнюю Мону Лизу»? Что самое сложное при возвращении к прежним персонажам?
Процесс написания, на самом деле, не изменился. Вначале я пишу черновик, а затем много раз переписываю. Я помешан на переписывании. Когда пишешь двойную историю – одну в прошлом, а другую в настоящем, – это сложно, но увлекательно, потому что одна история дополняет другую.
Что касается описания уже существующих персонажей, то это здорово и при этом сложно, потому что как автор вы получаете возможность глубже раскрыть их личность, показать, как растут и меняются эти люди. С повторяющимися персонажами всегда нужно соблюдать баланс между информацией, приведенной о них в предыдущей книге, и тем, что вы добавляете к ней. Но нельзя рассчитывать на то, что читатель знаком с предыдущей книгой, поэтому ваши персонажи должны быть полностью представлены в каждой.
Репатриация награбленных произведений искусства – важная часть книги, и Люк испытывает облегчение, что не ему решать, кто прав в этом вопросе. По вашему мнению, как музеи и коллекционеры должны относиться к произведениям сомнительной или принудительной продажи?
Я намеренно заставил Люка сказать, что это трудный и каверзный вопрос, потому что так оно и есть. Но если есть доказательства того, что
