— Мы тоже не лыком шиты и тоже серьезные люди, и должны его заставить с собой считаться.
— Да, ребята, — протянул Игорь, вставая, — похоже, и у вас насыщенная жизнь и вы, видимо, привыкли решать проблемы круто.
— А как иначе, — сказал Олег, — если бы мы сопли жевали, мы бы тут давно уже не сидели. А в лучшем случае, челноками женские трусы из Турции возили.
— Да уж, — подтвердил Мальков, — тут один принцип — или мы, или нас.
— Да-да, я понимаю, — сказал Игорь, — ну нам пора. Я зайду тогда завтра.
— Завтра все решим. А послезавтра все будет готово: и помещение, и телефон, — сказал Мальков, отрываясь от неприятных раздумий.
Распрощавшись со всеми, Ольга и Игорь вышли из кабинета. Уже сидя в машине, Ольга сказала Игорю:
— Мутные дела у твоих друзей. Может быть нам не стоит с ними связываться?
— Обычные дела, — сказал Игорь, — нормальный российский бизнес. Они должны, им должны — так все и крутиться. Но с их помощью мы быстрее поднимемся. У них крупная фирма, и развитая инфраструктура. На первых порах покрутимся у них, а там посмотрим.
Он включил зажигание и плавно тронул машину с места.
— Помимо прочего, здесь, хоть и исторический, — Игорь кивнул на обшарпанную штукатурку, проплывающих за окнами автомобиля домов, — но все же центр города и мы серьезно сэкономим на аренде офиса.
— Может быть, — сказала Ольга, — но все же у меня какое-то нехорошее предчувствие. Бедовые они какие-то, эти твои друзья-бизнесмены.
Утро следующего дня для Ольги начиналось как и для многочисленной армии домохозяек. Встала она очень рано и приготовила завтрак, накормив им отца и сына Дубровиных, после чего Игорь практически сразу же уехал решать многочисленные проблемы открывающегося предприятия, сообщив что будет дома к вечеру. Чуть позже, собрался и ушел читать лекции в своем вузе, профессор Дубровин.
Ольга осталась одна в большой квартире и с энтузиазмом принялась за уборку. Работы хватало, поскольку отец Игоря был ярким представителем научного мира, которого не слишком интересовали такие атрибуты домашнего уюта, как чистые полы или стертая с мебели пыль. Большинство своего времени он проводил в кабинете, где две стены были уставлены огромными стеллажами книг, главным образом по вопросам философии.
Закончив основную часть уборки, Ольга отправилась в магазин за продуктами, по возвращении из которого принялась за готовку обеда. Ольгу отнюдь не тяготили подобные хозяйственные хлопоты, скорее наоборот, ей даже нравилась роль хозяйки семейства, отправившей своих мужчин на работу и принявшаяся старательно готовиться к их возвращению. К четырем дня квартира была убрана, обет готов.
Первым, как и ожидалось, явился с работы, Дубровин-старший. Войдя в квартиру, он некоторое время постоял в коридоре, оглядывая непривычную для него чистоту квартиры, после чего медленно протянул:
— Да-а, похоже талант домохозяйки бездарно пропадает в этой юной особе.
Он втянул носом ароматы долетевшие до него с кухни и сказал:
— Похоже и обед готов.
— Есть будете? — с улыбкой спросила Ольга Александра Владимировича.
— Вообще-то я перекусил в столовой, на скорую руку, но, — он еще раз втянул носом воздух, — судя по тому какие ароматы доносятся до меня с кухни, я не прочь пообедать более основательно. К тому же, у меня давно уже в собственном доме никто не угощал обедом.
Во время еды Александр Владимирович, обычно любящий побеседовать за столом, больше молчал, уплетая приготовленную Ольгой пищу. Уже после обеда потягивая крепкий чай Дубровин-старший разговорился, он видимо впервые за многие годы нашел благодарного слушателя. Отец Игоря рассказал о сложностях взаимоотношений преподавателей на кафедре, руководимой им, об особенностях психологии современных студентов, даже готов был затронуть проблемы методики преподавания, но Ольга, мывшая в этот момент посуду с улыбкой повернулась к Александру Владимировичу, давая понять, что в этой теме она совершенно ничего не понимает. Неожиданно для Ольги, Александр Владимирович вдруг произнес:
— Знаете, Ольга, вы одна из самых непонятных мне женщин, которых я когда-либо встречал за свою долгую жизнь.
Ольга домыла последнюю чашку и поставила ее на сушилку, вынула из кармана рубашки пачку сигарет и жестом спросила Александра Владимировича разрешения закурить.
— Да, да, пожалуйста, — согласился он и продолжил. — Вот вы сейчас стоите предо мной, вся такая домашняя, хозяйственная, в этих потертых джинсах и мужской рубашке на выпуск и смотритесь на столько естественно, как будто всю жизнь только этим и занимаетесь. Но ведь я видел вас другой, совершенно другой. Когда у нас с Игорем начались проблемы с бандитами, которые могли закончится трагично для нас, именно вы благодаря своему мужеству и… и…, — Александр Владимирович замялся.
— И умению убивать, — пришла ему на помощь Ольга, горько усмехнувшись при этом.
— Я бы сказал — умению круто решать проблемы, — смягчил Дубровин-старший формулировку Ольги, — во всяком случае кажется так сейчас модно выражаться… Так вот, именно вы помогли нам решить все наши проблемы. Удивительно, как в вас сочетается все это, ведь вы еще совсем молодая девушка. Вам бы сейчас студенткой быть, на лекции ходить, дискотеки.
— Когда-то я была студенткой, закончила один курс мехмата, после чего меня вышибли из университета.
— За что? Расскажите мне. Я не так много о вас знаю. Знаю только от Игоря, что ваша мать умерла, когда вы еще были совсем маленькой, ваш отец воспитывавший вас один, был военным и погиб в первые месяцы войны в Чечне. Чем вы занимались после того, как вас выгнали из университета?
Ольга сделала глубокую затяжку и выдохнув дым ответила:
— Когда-то я перешла дорогу одному человеку. Он оказался очень мстительным и при этом очень влиятельным. Он не только надругался надо мной физически, но и поломал мне всю мою жизнь. Вот тогда-то я и совершила поступок, за который расплачивалась последними годами своей жизни. И дело даже не в тех опасностях и смертельных угрозах, которые преследовали меня все эти годы, а в том, что я была вырвана из обычной жизни, которой живут большинство людей и помещена в иной мир, в котором для того, чтобы выжить, надо было стать волчицей. Я выжила.
Ольга еще раз затянулась сигаретой и задумалась. Ей не хотелось рассказывать Александру Владимировичу, как ее, восемнадцатилетнюю студентку университета, по ошибке забрали в милицию, во время облавы проституток. Именно там ее пытался изнасиловать майор милиции, но получив должный отпор — приемами каратэ Ольга уже тогда владела великолепно, — пришел в совершеннейшее бешенство. С помощью своих подручных он не только избил Ольгу, но и изнасиловал. Более того, когда Ольга пролежала в больнице, после нанесенных ей побоев и травм, майор постарался больше, чем она предполагала, он инициировал ее отчисление из вуза, прислав туда заявление из милиции об аморальном поведении Ольги.
В той ситуации оказавшись одна, будучи в состоянии тяжелейшей депрессии, Ольга решила, что есть только один выход отомстить этому подонку и восстановить таким образом справедливость. Ольга была обучена метко стрелять практически из любого вида стрелкового оружия, сказались годы прожитых среди военных. Она выследила своего обидчика и двумя выстрелами из пистолета Стечкина, который отец привез из одной из горячих точек и тайно хранил в сарае, окончила земной путь подонка. Однако, подобный шаг послужил лишь началом ее хождения по мукам.
Так случилось, что об этом ее проступке узнал один из известнейших уголовных авторитетов в городе. Шантажируя Ольгу тем, что он выдаст ее ментам, которые сбились с ног в поисках убийцы своего коллеги, он принудил ее работать на себя в качестве киллера. Под давлением обстоятельств Ольга согласилась, но выставила жесткие условия, что ее жертвами будут только люди из уголовной среды. Сделка была заключена.
Вырваться из той жизни, в которую она попала, ей удалось через два года, когда в силу обстоятельств ее жертвой стал сам вор в законе, на которого она работала.
Но все это, а также, то что случилось позже, ей больше вспоминать не хотелось. Несмотря на все те жизненные передряги, которые с ней произошли, счастье все же улыбнулось ей, она встретила и полюбила Игоря. Ольга загасила в умывальнике окурок сигареты и бросив его в мусорное ведро, сказала:
— Нет смысла обо всем этом рассказывать Александр Владимирович, все это осталось в прошлом, больше я такой жизнью жить не хочу. В новую жизнь я с собой хочу взять, лишь наши с Игорем отношения. Я хочу быть рядом с ним и помогать ему, чем могу до тех пор, пока буду ему нужна.
— Ну что ж, — сказал Дубровин-старший, — я искренне желаю вам обоим, чтобы все так и было. Однако, за последнее время вы сильно изменились оба. Насколько у вас получится подобная перестройка, я не знаю.
