Но тогда почему Матвей так расстроился из-за Жанны? Может, она была его сестрой?
– Там машинка остановилась, – уже во дворе сказала Дана.
Солнце стояло над горизонтом, теплые лучи разогнали утреннюю свежесть. Легкий ветерок приятно шевелил волосы, которые уже высохли.
– Я все сделаю, – сказал Матвей.
– Ты же знал Жанну, да?
Хозяин дома ничего не сказал, открыл дверь, достал из шкафа в предбаннике чистые полотенца, простыню.
– Можно в шлепках? – спросила девушка.
– Нужно.
– А чьи это шлепки?
– Бабушка иногда приходит. – Он взглядом показал на массивную деревянную дверь в парную.
– Только бабушка?
– Только бабушка, – невозмутимо выдержав ее насмешливый взгляд, спокойно сказал Матвей.
– А девушки?
– Закройся, – распахнув дверь, заявил он.
Дана не поняла, что именно она должна была закрыть – дверь за ним или рот. Скорее всего, то и другое.
У нее тоже была бабушка, которая жила в деревне. Дана помнила, как парилась у нее в баньке. Там все было так же просто, как здесь – предбанник с дровами и парилка, больше ничего. Никаких столов для посиделок с пивом. О бассейне и речи не шло.
А дома у них сауна будь здоров. Большая, с бассейном, бильярдом и баром. Парилка – настоящий ад, так в ней бывало жарко.
Дана привыкла к высоким температурам, поэтому смело открыла дверь. И баня здесь обычная, и печь Матвей топил недолго.
Но зря она снисходительно кривила губы. Влажный жар обволок ее мягко, но плотно сжал в своих объятиях и проколол кожу мягкими горячими колючками. Крепкий пар, но дышать легко.
Печь самодельная, из камней, с встроенным чаном для воды. Все как у бабушки.
В углу возле двери на железных подпорках стояла большая кадушка с холодной водой, на скамейке ждал своего часа тазик, на стене висела деревянная шайка. Еще один тазик стоял на полу, в нем запаривался веник. Запахи мокрых дубовых листьев и березовых дров смягчали духоту.
Дана взяла тазик, зачерпнула ковшом кипятка, развела его с холодной водой. Она окатила себя с головы до ног, забралась наверх, но тут же сползла оттуда. Слишком уж горячо под самым потолком.
Да уж, постарался Матвей!.. Еще бы зашел в парилку да веничком отхлестал. Если он такой спокойный, то почему бы и нет. Простыня под рукой. Она могла бы и прикрыться.
Но Матвей ее так и не побеспокоил. Все это время он провел на скамейке у бани.
Дана вышла к нему, закутанная в полотенце по ключицы. Мокрые волосы распущены и размазаны по спине. Плевать на ветер.
– Можно к тебе? – спросила она, собираясь подсесть к нему на лавочку.
Не баня, а нирвана какая-то. Состояние балдежное, расслабуха полнейшая, ноги не держат.
– Не можно, – ответил он, затушил сигарету, поднялся, пальцами коснулся ее локтя и заявил: – Пошли!
Матвей увлек ее к дому, там подал ей кружку холодного домашнего кваса. Первый глоток влил в нее бодрость, второй просветлил сознание, после третьего на лопатках у девчонки начали проклевываться крылья.
– Там у тебя что, энергетики? – спросила она, возвращая пустую кружку.
– Что, похорошело? – с усмешкой осведомился он.
– Ну, в общем, да.
– Сейчас еще чайку для закрепления. Вздремнешь чуть-чуть, и поедем.
– Да не хочу я спать.
– Захочешь.
После завтрака ее действительно потянуло в сон. Справиться с искушением она не смогла.
Земля большая, и женщин на ней миллиарды. Казалось бы, женское тело – такая же обыденная банальность, как деревья в лесу и облака в небе. Но нет в мире ничего более захватывающего и завораживающего, во всяком случае для мужчины.
Обнаженная женская натура сама по себе – вершина искусства. Художники всего лишь переносят ее на свои холсты и в скульптурные формы. А как извращаются фотографы в своих эротических фантазиях!
Несут это искусство в массы и порнорежиссеры. Подбор актеров, работа с ними, творческий процесс – все это требует сил и средств, но благодарный зритель возвращает вложения с лихвой.
Творческий процесс на месте не стоит. Одна красавица и целых два чудовища уже вошли в раж, голоса слились в хор, кроватные пружины скрипят, аккомпанируют. Но в их слаженной работе чего-то не хватает. То ли Рита сегодня ночью перестаралась, то ли возраст у него уже не тот. Или просто настроение подкачало.
Тимофей Юрьевич смотрел на женское тело, но дух не захватывало. Не деревенело в штанах, не получалось с дровишками, поэтому и огонька нет.
– Тимофей Юрьевич! – Филей легонько коснулся плеча босса, привлекая его внимание.
Тот закрыл дверь, недовольно глянул на своего подручного.
– Чего тебе?
Сколько помнил его Тимофей Юрьевич, столько Филей и косил под крутого. Делал морду, пытаясь ожесточить мягкие от природы черты лица, усиленно качался. Шея у него мощная, бычья, стрижка очень короткая. Ходил он, поигрывая могучими плечами, устрашающе раздувал желваки и смотрел исподлобья.
На самом деле вся эта крутизна и мышечная масса – всего лишь фальшивая оболочка, за которой скрывалась трусливая душонка. Филипп не рвался в бой и всячески избегал драк. Если только на ринге, да и то вполсилы.
Пацаны знали его как облупленного и не воспринимали всерьез. Сначала он был для них просто Филя. Потом к нему крепко приклеилось прозвище Филей.
Этот субъект был типичной шестеркой. Тимофей Юрьевич его презирал, но при этом держал при себе и доверял ему. При полном отсутствии бойцовских качеств Филей отличался безграничной преданностью. Проверку он прошел с честью и на ментовском допросе держался достойно.
Филей отличался предприимчивостью, расторопностью, и память у него была уникальная. Все, что ни поручишь ему, сделает. Еще и советом поможет, если вдруг запор в мыслях случится.
– Сучку московскую нашли.
– Где она?
– Да у кадра одного выплыла. Он у реки живет, вот она к нему и прицепилась. Что делать?
– Что делать! – передразнил его Тимофей Юрьевич.
У него тоже была кличка, образованная от имени. К ней же примазалась и фамилия. Котов и Тимофей – а все вместе Котофей.
– А если она реально дочь миллиардера?
Тимофей Юрьевич обладал реальной силой. Бригада у него небольшая, но сплоченная, бойцы закаленные, преданные общему делу. Если нужно кого-то заземлить – без проблем, в любое время дня и ночи. На мокрое дело без лишних вопросов пойдет любой. Плюс охранная фирма со своей группой быстрого реагирования. Там тоже есть суровые ребята, которым сам дьявол не страшен.
В Багульеве Котофей самый-самый, никто не может тягаться с ним. Весь автобизнес в городе, как легальный, так и криминальный, завязан на него. Ломбарды и быстрые кредиты – все под ним. Он имеет с чиновников и с бизнесменов, которые работают по левым схемам. Наркота, проститутки, а с недавних пор еще и порнография. Филей предложил, а он согласился. И надо сказать, дела неплохо идут.
Багульев у него в кулаке. Никто здесь не хочет с ним связываться. Но Котофей старался не нарываться на лишние конфликты. Возраст уже не тот, шестой десяток разменял, оброс мудростью, как причал – ракушками. Зачем война там, где можно решить миром?
Кто эта девочка из Москвы? Какой смысл с ней связываться, если у нее крутой отец?.. Нет, не нужны ему лишние проблемы.
– Она реально дочь своего отца, – сказал Филей. – Власова Павла Константиновича, владельца ВПК-Банка. Власова Богдана Павловна.
Он протянул боссу фотографию красивой русоволосой девушки с ясным, чуточку насмешливым взглядом. Стильная прическа, правильные, одухотворенные черты лица, выразительные глаза под цвет бриллиантов в сережках. Шикарное вечернее платье, роскошное колье.
Она стояла под руку со статным ухоженным мужчиной лет пятидесяти. Он не хмурил брови, не ужесточал мягкие от природы черты лица, как это делал Филей. Внутренняя сила сочилась из всех его пор сама собой. Взгляд добродушный, улыбчивый, а в глубине – лед.
– Отец и дочь, – пояснил Филей. – Из Интернета взял.
– Точно она?
– Она. Менты маякнули, и Стас опознал.
– Неплохой экземпляр.
В этой девочке чувствовалась порода, она могла бы стать порнозвездой мирового масштаба. Можно даже сценарий фильма сварганить чисто под нее. Она принцесса, голодная до мужских ласк. Он – конюх. Между ними проскакивает большая и толстая искра. Котофей представил, как это будет выглядеть, и ощутил волнующий прилив.
– Девчонку можно оформить, – сказал Филей и пожал плечами.
– Искать будут. – Котофей покачал головой.
– Отец у нее был реально крутым человеком.
– Был?
– Сегодня утром в больнице загнулся. Сердечный приступ. Ночью тряхнуло, а утром ласты склеил.
– Не слышал.
– Об этом особо не сообщают, но в сети проскочило. Может, фейк?
– Что?
– Ну, в смысле, пурга.
– Думаешь?
– Да вряд ли. Не та он величина, чтобы сенсацию на нем делать.
– Значит, загнулся, говоришь? А наследует кто?
Филей сокрушенно развел руками и предположил:
