– Что это?
– Либо извинение за прерванный завтрак, либо бонус за участие. Выбор за тобой.
– Бонус за участие?..
– Если ты остаешься и помогаешь нам, я предлагаю тебе удвоенную прежнюю зарплату плюс еще один бонус в размере десяти тысяч долларов, если твоя работа позволит существенно продвинуться в поисках. Звучит справедливо?
– Более чем.
– Хорошо. – Абэ вышел из кабинки, молча кивнул женщине и покинул ресторан «Полуночник».
Гибсон понял, что выбора у него больше нет…
Автокортеж, не снижая скорости, продвигался через центр Финикса, словно боевой крейсер, уверенно пересекающий океан из бетона и металла. Длиной более чем в полквартала, его передняя часть была образована «клином» из полицейских мотоциклов, которые, включив сирены, пробивали путь через забитое машинами шоссе. Водители, взбудораженные грозным мотоциклетным эскортом, поспешно прижимались к обочинам, а пешеходы останавливались, чтобы поглазеть на необычное зрелище.
Бенджамин Ломбард ничего этого не видел и не слышал. Он сидел на заднем сиденье одного из лимузинов – причем каждый раз он садился в разные лимузины – и просматривал список дел на ближайшую неделю. Он знал, что его помощники с нетерпением ждут распоряжений, но не торопился. Ломбард давно привык к тому, что люди ждут его решений. Их время было, по сути, его временем. Наконец он внес несколько поправок и передал список одному из помощников.
Бенджамин устал и был немного расстроен. За прошедшие двадцать пять дней он наблюдал, как губернатор Энн Флеминг все сильнее и активнее теснит его на предвыборных опросах. То, что поначалу предвещало забавную интермедию, превращалось в реальную угрозу. В недавнем политическом мультфильме его изобразили зайцем, который мирно спит под деревом, в то время как Флеминг в образе черепахи обгоняет его. В одной из ночных передач его просто высмеяли. А ведь всего год назад имя губернатора Калифорнии даже не упоминалось в беседе с президентом. Ломбард всегда считался настолько грозным фаворитом предстоящей гонки, что даже самые влиятельные партийные фигуры предпочли в этот раз отсидеться и не выдвигать свои кандидатуры. А теперь получалось, что он идет вровень с новичком. Его советники, правда, всячески подбадривали его, утверждая, что Флеминг – пустышка и что она сойдет с дистанции, но он не был настолько уверен в этом. До сих пор ей удавалось ловко отбиваться от всего того, что он, как опытный профессионал, швырял в нее: от компромата, от едких усмешек, от назойливых заказных статей и репортажей. И при этом она еще умудрялась заработать себе очки и выставить его, Ломбарда, в неприглядном виде. Крупные «денежные мешки», которые финансировали предвыборную кампанию, начинали потихоньку осознавать это. Если не нейтрализовать Энн Флеминг сейчас, то съезд в Атланте может превратиться в настоящую битву. И он не уверен, что выйдет из нее победителем…
– Скажите Дугласу, чтобы удалил из маршрута поездку в Санта-Фе, – сказал Ломбард. – Вечером, после фандрейзера[4], хочу отправиться прямиком в аэропорт.
Сидящий на переднем сиденье Лиланд Рид заерзал.
– Сэр, но Дуглас считает, что было бы крайне важно завтра выступить, если вы хотите заручиться поддержкой губернатора Маклина. Мы ведь уже не сможем появиться здесь до съезда.
Лиланд Рид был руководителем аппарата вице-президента. В свои пятьдесят с хвостиком он имел репутацию невозмутимого работяги – человека, который решает проблемы. За многолетнюю карьеру на Капитолийском холме Рид не раз подтверждал свой профессионализм, участвуя во многих президентских гонках.
Ломбард высоко ценил руководителя своего аппарата. После того как Дюк Вон покончил с собой, Ломбард сменил на этом посту двух человек, прежде чем наконец остановился на кандидатуре Рида. Лиланд хорошо понимал его, был предан и обладал такой же решимостью. Но ему, конечно, было далеко до Дюка Вона. Не то чтобы это стоило поставить ему в упрек. Дюк Вон был человеком, который инстинктивно понял бы, почему поездка в Санта-Фе – неважная идея. Лиланд этого не понимал. Выражаясь шахматным языком, Дюк видел те же фигуры на доске, что и все остальные, но умел видеть на несколько ходов вперед. Хорошо разбираться в политике Ломбарда научил именно он.
Лиланд Рид был, конечно, трудягой, мог работать день и ночь, но при этом постоянно нуждался в правильном руководстве. До некоторой степени так было даже предпочтительнее. Ломбард привык считать себя самым умным и находчивым человеком в любой обстановке. Но случались времена, когда приходилось забыть об этом, потому что проблему успевал решить Дюк Вон.
Он ледяным взглядом посмотрел на Рида.
– Мы не получим поддержку от Маклина. Он ведь спутался с Флеминг.
– Но, сэр, Дуглас все-таки считает, что Маклин пока нащупывает почву. Он просто еще не определился.
– Он нащупывал почву даже тогда, когда я был впереди на десять пунктов. Но теперь я впереди лишь на полшага, и он уже готов переметнуться к Флеминг. А она знает его уже двадцать лет и обещает ему то, что я обещать не могу. Конечно, он попробует сделать так, чтобы я плясал под его дудку, но в итоге оставит меня ни с чем.
– Но разве не стоит попробовать, раз мы уже здесь?
– Меган, где губернатор Флеминг будет в следующую пятницу? – спросил Ломбард.
Его помощница тут же отыскала список в своем ноутбуке.
– Штат Аризона, сэр.
– Ясно! В общем, это пустая трата времени, Лиланд. Нас просто водят за нос, поэтому к черту губернатора Маклина! И передайте Дугласу, чтобы отбросил эту идею.
– Сэр? – Голос Рида оставался ровным, несмотря на внезапную раздраженность вице-президента.
– Я озабочен тем, что Дуглас плохо разбирается в стратегии, – терпеливо объяснил Ломбард. – Сейчас он принимает решения, основанные на опросах прошлой недели. Мне же нужно, чтобы он опережал Флеминг или хотя бы шел с ней нога в ногу. Я по-прежнему уверен, что у нее не хватит сил тягаться со мной, и устал от его возражений.
– Да, сэр, – кивнул Рид. – Что мне указать в качестве причины для отмены визита к Маклину?
– Придумайте что-нибудь неопределенное. Типа «необходимо быть в Вашингтоне». Это всегда сработает. Я ведь все еще вице-президент. Он не дурак, поймет.
– Хорошо, сэр, – ответил Рид.
– Утром нужно посовещаться с Дугласом, Беннеттом и Гузманом. Некоторые вещи не терпят отлагательства. Они не единственные стратеги в Вашингтоне.
Ломбард посмотрел в затонированное стекло лимузина. Размытые очертания Финикса остались позади. Вообще жизнь в таком мыльном пузыре, в ситуации, готовой взорваться каждую секунду, являлась одним из сюрреалистических аспектов его работы. За последние восемь лет ни разу не случалось так, чтобы он оставался в одиночестве, когда о его точном местонахождении не знали бы по меньшей мере тридцать человек. Чтобы делать эту работу, и делать хорошо, нужно было находиться в постоянном движении, в окружении людей, идей, в центре событий. И, видит бог, ему этого всегда хотелось. А еще больше ему хотелось стать президентом.
Когда репортеры спросили его, почему он хочет занять этот пост, Ломбард изрек те же самые изящные клише, что и все его предшественники: разного рода банальности о служении стране и наличии у себя особого ви́дения будущего нации. Чушь, конечно, и он сомневался, что они думают об этом иначе. А на самом деле? Когда еще в истории кто-нибудь мог, никого не обидев, никого не подставив, никого не погубив, подняться на такую высоту и стать самым могущественным человеком в мире? Ему выпал шанс быть цивилизованным богом, и он не доверял никому, кто хотел бы меньшего. Но разница между ним и большинством людей заключалась в том, что он был рожден для того, чтобы этого добиться. Именно этого.
Автокортеж с ревом остановился у гостиницы, и Ломбард наблюдал за отлаженными действиями агентов секретной службы. Два десятка автомобильных дверей открылись одновременно, как по команде. Из машин выскочили агенты и рассредоточились, как морские пехотинцы, захватившие береговой плацдарм. Когда они были готовы, открылась дверца его лимузина, и он вышел из машины, широко улыбаясь на ярком солнце. Будучи ростом выше почти всех своих агентов, Ломбард сделал паузу, окинул взглядом гостиницу, застегнул пиджак и помахал рукой толпе сторонников, собравшейся у бордюра на противоположной стороне дороги. Те дружно приветствовали его взрывом аплодисментов. После этого Бенджамин не спеша, под прикрытием нескольких агентов, проследовал в гостиницу.
Мысленно он сделал в голове пометку: убрать более высокого агента из числа сопровождающих в его кортеже…
В холле гостиницы его окружила целая свита помощников, которая сопровождала его на пути в заранее забронированные апартаменты. Во время брифинга Ломбард просмотрел две записки и исчеркал их вопросами. Вообще, у него был опыт по части ведения нескольких бесед одновременно.
