Для израильской полиции возможная разборка, приуроченная к Пасхе, была крайне нежелательна. На тот же период предполагались большие государственные празднования — Дни Памяти Катастрофы и Героизма, Погибших воинов, Независмости…
Новому Генеральному инспектору полиции вовсе не улыбалось, чтобы его вступление в должность связывали со стрельбой и мафиозными разборками…
Кейта вызвали к начальству минут через двадцать. У бригадного генерала сидело несколько человек, наиболее авторитетных в израильской полиции. Кейт увидел среди них и своего бывшего начальника — Шмулика. Глава Центрального отдела Иерусалимского округа — снова в форменной, с короткими рукавами сорочке — ревниво взглянул в его сторону.
Начальник Аналитического Центра — успела доложить проект. С ней согласились.
— Самая достоверная информация о Кайнаке и его противниках сегодня есть только в Москве. Если мы не хотим предпринять официальные шаги, имеет смысл подключить солидную Охранно-сыскную фирму…
Кейт уточнил:
— «Лайнс». Они уже работали в Израиле…
Начальник уголовного розыска полиции бригадный генерал сформулировал проблему:
— Тут два момента. Во-первых, средства. Но это решимо. Главное же невозможность дать официальный заказ частному агентству от имени Израильской полиции. Вступить с ними в официальный контакт. Наш уровень это МВД России…
— А если как-то обойти вопрос о заказчике?
Идея лежала на поверхности. Начальник Аналитического Центра намеренно ее не предложила — оставив ее генералам.
Шмулик почесал лысый череп, положил два здоровенных кулака перед собой.
— А, если сделать заказ не по официальным каналам?
— Что ты имеешь в виду?
— От имени кого-то другого. Не от полиции.
У Юджина Кейта был готов приемлимый вариант:
— С президентом «Лайнса» и его людьми работает иерусалимское детективное агентство «Нэшек»…
— Напомни… — Шмулик поднял голову.
— Во главе там Шломи, бывший полицейский. Работал по наркотикам. Наш резидент…
— Шломи Керен? — Начальник Центрального отдела округа был приятно удивлен: — Из «Гивати»! Знаю.
Бригадный генерал в принципе не возражал:
— Кандидатура подходит…
Юджин Кейт рискнул продолжить:
— Легенда такая. В Агентство «Нэшек» обратился клиент, который желает отрудничать с Кайнаком, но хочет предварительно проверить через солидную российскую фирму…
Лысый, с кулачищами полковник из округа почесал голый череп, обвел глазами собрание.
— Надо срочно получить обоснование стоимости заказа в Ассоциации. Это поручить Юджину…
Генеральный инспектор был с ним согласен.
— Полиция оплатит работу. «Нэшек» получит посреднический процент…
Телефонный звонок скользнул в мой сон. Я схватил трубку.
— С возвращением…
Стрелки часов показывали начало шестого. Рейс, которым я прилетел, запоздал. Домой, в Химки, я добрался уже к утру.
Голос в трубке был абсолютно свеж. Звонил президент Ассоциации. Рэмбо, как его заглаза называли. Босс спал мало даже в прежние времена будучи ментом. Став главой Охранно-Сыскной Ассоциации, он, казалось, был теперь на ногах постоянно.
— У нас срочный заказ. И именно под тебя…
Я оставался его советником по безопасности и детективом, курировавшим часть Среднеземноморского региона — Турцию, Кипр, Израиль…
— Анталия?
— Иерусалим. Срочность такая, что кажется, там не сегодня, так завтра произойдет разборка…
Наши наработки на Земле Обетованной существовали не первый год. Ассоциация арендовала в Иерусалиме квартиру-офис. Известный тамошний адвокат- женщина в своей конторе в самом центре израильской столицы представляла интересы фирмы.
— А кто заказчик?
— Иерусалимское детективное Агентство «Нэшек»…
— Шломи!
Мы вели с ними дела. Нашим клиентам всюду мерещилась русская мафия. Особенно, если сами они как бизнесмены не были безупречны.
— Как израильтяне объяснили этот интерес к Кайнаку?
— Весьма невразумительно и в общих чертах. Главное: почему их клиент обратился не прямо в российскую фирму, а к посреднику? Деньги лишние?!
Мне это тоже пришло в голову. Какой смысл давать заказ на информацию из Москвы израильтянину?!
— Клиент наверняка понимает, что Шломи будет действовать через московскую детективную фирму…
Было похоже, нас подставляли.
— Человек, который их интересует, сейчас в Израиле. Им требуются его прежние связи, партнеры, конкуренты. Шломи намекнул, что мы будем участвовать в обеспечении его безопасности на заключительном этапе. В Пасху. Что еще? Он сделал солидную предоплату. Сейчас важно определить уровень угрожающей ему опасности. Сумму гонорара нам предложили определить самим. С поправкой на риск…
— Не слабо, однако. — За такими условиями чаще всего скрывался блеф: наезд, разборка. Стрельба. Мой тревожный сон был в руку… — А как насчет нашей собственной безопасности… Шломо не сказал?
— Это колышет только нас.
— Кажется я знаю, кто человек, который его интересет, — Я окончательно проснулся. — Это — Борис Абрамович Березовский…
— Не угадал. Его фамилия Кайнак. Ему около сорока. Есть его прежний московский адрес.
Наш разговор сопровождали громкие крики перепелов у меня за окнами. Это в одной из иномарок под грудой выпавшего за ночь снега сработала звуковая сигнализация.
— Что там у тебя гремит? — Рэмбо на том конце провода щелкнул зажигалкой. — «Роллинг Стоун»?
— Скорее «Лесоповал»… — Я спросил еще: — Какой его последний московский адрес?
— Это в Центре. Трехпрудный переулок… Дом…
«Итак, Кайнак…» — От повторения фамилия не показалась мне более знакомой…
Дом в Трехпрудном я нашел сразу: старый, с ассимметричным фасадом, по которому угадывалось внутреннее расположение комнат. На второй этаж вела довольно широкая лестница. Дверь в квартиру была металлическая, грубая, без дерматинового покрытия. Из осторожности я позвонил сначала в квартиру напротив.
— Кого вам?
Прежде, чем открыть, меня долго рассматривали сквозь глазок.
— Я должен передать письмо Кайнаку…
— Кому?!
— Я объясню…
Мне все-таки позволили войти. Мы разговаривали в холле, отмеченном архитектурной затейливостью, которую я сразу почувствовал, хотя и не смог оценить. Может здание вначале строилось как дом церковного притча. Сегодня мне не было до этого дела.
Одышливая, средних лет толстушка по-рыбьи пучила рот: словно заглатывала невидимые пузырьки воздуха.
— Как вы его назвали?
— Кайнак…
Я будто бы искал своего приятеля, который жил в этом доме.
— Впервые слышу…
— Он мог переехать. Может кто-то знает новый адрес…
Толстушка судорожно хватала воздух.
— Это ошибка… — Она явно спешила от меня отделаться.
Возможно ей внушала опасение моя внешность. Избегая бьющей в глаза респектабельности, я ударялся в иную крайность, считая, что человек в кожаной куртке, в вязаной черной шапке-«бандитке», вышедший из обычной «девятки», сегодня не должен привлекать внимания к себе.
— А в квартире напротив? Может там что-нибудь…
— Вряд ли. Там черные. Иностранцы…
— А кто прежде в квартире жил? — От меня было не так просто отделаться.
— Старушка. Еще при жизни она ее передала…
Постепенно выяснилось. Площадь перешла к мужчине. Новому русскому. Впоследствие он сдал ее теперешним жильцам.
— Квартира большая, хорошая. Бывшая коммуналка… Он не жил здесь, иногда заезжал. А иностранцы уж потом появились.
— Дипломаты?
— Да ну! Такие — не приведи Господь… И каждый день хождение. Ночь заполночь.
— Они дома сейчас?
— У них всегда кто-нибудь есть. Звоните подольше.
В квартире напротив, однако, на мой звонок никто не вышел. Там было глухо, как в танке. Я спустился на этаж ниже. Одна из дверей была стандартной, ничем не обита. Тут обитали аборигены. Я позвонил. За дверью послышалось угрюмое громкое рычание.
Животное, обитавшее внутри, было серьезное.
«Питбультерьер? Ротвейлер?»
После детального изучения через дверной глазок ко мне вышел мужик. Вялый, с похмелья. Он долго не мог врубиться — похоже, думал о приближающемся конце света. Его сменила женщина, как оказалось, дворник крепкая, хорошо смотревшаяся в брючном костюме и фартучке.
— Как вы сказали? Кайнак? Нет, тут такой не жил…
— А там? — Я показал вверх. — Где иностранцы…
— Да там наши бабенки. Приходят тут к ним… Не знай кто, — она пожала плотными плечиками под кургузым фартучком; жест этот ей самой нравился и она еще не раз его потом повторила. — Всякая шушера…
