- На, Эдик, держи, - сказал примирительно. - Вижу, ты свой человек, и мы сработаемся.
Галицкий пожал руку Серошапке без энтузиазма. Думал: сколько им будет стоить этот желторотый? Впрочем, прикинул, не так уж и много - ведь в нем нет ни цепкости Пруся, ни такого знания тонкостей дела, ни прусевского аппетита... Что бы там ни было, а то, что Прусь отошел в иной мир, обстоятельство очень положительное.
"Хапуга проклятый!" - чуть не вырвалось у Галицкого, но он овладел собой и посмотрел на свое новоиспеченное начальство любезнее. "Юный друг мой, - подумал он растроганно, - мы будем подкармливать тебя. Ты будешь благодарен, а нам... Нам делать свое..."
- И правда, Дима, - повеселел он, - что нам делить? Лишних двадцать рублей в месяц? Как-нибудь и без них обойдусь. Они тебе нужнее. У тебя дело еще молодое, а нам, старикам...
- Старый черт! - Серошапка хлопнул его по плечу. - Три года разницы, а уже в монахи записываешься. - Он что-то еще говорил, а Галицкий мысленно прикидывал: во-первых, не следует баловать этого желторотого - сотен пяти в месяц, кроме зарплаты, ему вполне достаточно. Лишь бы только не мешал... Может, и хорошо, что начальником цеха поставили этого слепого котенка. Всегда можно свалить на него вину. А он и рад будет: пятьсот шайбочек с неба упало...
Вдруг что-то важное дошло до сознания Галицкого, и он насторожился.
- Что вы сказали? - переспросил.
- Как дела с договорами на сбыт нашей продукции? Ведь уже май, и если прозевать это дело...
У Галицкого вдруг кольнуло под ложечкой. Договоры о поставках святая святых его и Григория Котляра - помощника мастера. Они не позволят, чтобы этот выскочка совал туда свой нос.
Ответил с деланным равнодушием:
- Прусь был хороший хозяин и вовремя заботился о сбыте продукции. Эти операции поручал мне и Котляру, - солгал он. О том, что Прусь брал почти половину договоров на себя, решил умолчать. - У нас есть определенный опыт и связи. Цех будет работать на полную мощность. План выполним и прогрессивку получим, - заверил он.
- Хорошо, выясним... - Серошапка вернулся на свое место. Выдвинул и задвинул ящик стола, переложил какие-то бумажки. Сказал, будто речь шла о мелочи: - В крайнем случае я могу договориться с одним из южных комбинатов о поставке пятисот или шестисот тонн яблочного пюре...
Галицкий даже попятился.
- Скольких? - переспросил.
- Тонн пятисот, а может, и больше... - Серошапка сделал вид, что разглядывает что-то в ящике. И так, не глядя на Галицкого, знал, какой удар нанес ему сейчас. "Я тебя, мерзавца, насквозь вижу, - торжествовал он. - А ты думал меня голыми руками взять? Интересно, как теперь запоешь?"
Но Галицкий, оказалось, был достойным партнером...
- Тогда придется поработать... - задумчиво произнес он. И прибавил с энтузиазмом: - Зато план перевыполним. Возможно, переходящее знамя получим!
- Первое место в области завоюем! - поддержал его Серошапка. - Мы с вами еще прогремим!
"Как бы не загреметь... - подумал Галицкий. - Но ведь пятьсот тонн! С каждого килограмма... Да еще и сколько пойдет без нарядов... Интересно, знает ли этот Серошапка, сколько можно положить в карман?"
Но Серошапка смотрел на него простодушно, и Галицкий встал. Надо было посоветоваться с Котляром.
У Гриши светлая голова, как Гриша скажет, так и следует делать имеет, зараза, нюх настоящей гончей, видит на десять саженей вглубь. Григорий Котляр - титан коммерции. Его еще никто не обводил вокруг пальца.
Серошапка посидел в кабинете, машинально перебирая бумаги. Фактически стол был пуст - несколько писем, оставленных Галицким, копия приказа по заготконторе...
Вчера Серошапка долго беседовал со следователем из Киева. Тот рассказал ему про убийство Пруся и просил помочь следственным органам. По его просьбе Серошапка просидел полночи, разбирая бумаги Пруся, привезенные в область работниками милиции. Правда, Прусь был осторожным человеком и не держал ничего, что могло бы скомпрометировать его. Не отличался аккуратностью - бумаги бросал в папки без всякой системы, приказы не подшивал как полагалось по инструкции, и принципиально не признавал нумерации входящих и исходящих...
Серошапку заинтересовало недописанное письмо, точнее записка - всего несколько торопливо написанных слов:
"Поля... Я вчера не мог быть дома, потому..."
На этом записка обрывалась. Серошапка показал ее Козюренко, и полковник просил его, если будет возможность, выяснить, кто эта Поля.
Правда, всего несколько слов, но они свидетельствовали о каких-то отношениях Пруся с женщиной по имени Поля: возможно, это любовница Пруся, которая бывала у него дома, заранее договорившись о встрече, а может, просто приходила, чтобы навести порядок в квартире, выстирать белье.
Серошапка вышел в цех. Сейчас, перед началом сезона, там было мало рабочих. Через месяц-полтора, когда начнут завозить ягоды и фрукты, заготконтора наберет сезонных рабочих, и тогда работа закипит. А теперь готовили тару, ремонтировали оборудование.
Галицкий, увидев Серошапку, приветственно помахал ему рукой. Мастер занимался очень прозаичной работой: осматривал бочки, в которых должны отправлять заказчикам соки и яблочное пюре. Брезгливо пинал их ногой, командовал:
- На эту набейте обручи! Откати ее, Микола, в сторону. А для этой нужно новое дно, пометь мелом...
Серошапка прошел мимо. Конечно, можно было бы расспросить Галицкого о Поле, но Козюренко отсоветовал: может, она общается с Галицким, может, причастна к преступлению, и расспросы только насторожат ее.
Серошапка хотел посмотреть, как ремонтируют пресс, но его остановила молодая женщина, повязанная платком.
- На два слова, Дмитро Семенович... - проговорила, смутившись.
Серошапка подошел к ней. Внимательно посмотрел. Женщина не отвела глаз, и Серошапка прочитал в них какую-то глубоко затаенную тревогу.
- Вы меня знаете, а я, к сожалению...
- Меня зовут Мартой Васильевной, - женщина метнула взгляд на Галицкого, и зрачки ее сузились, а лицо приобрело решительное выражение. Хочу поговорить с глазу на глаз!
"Ну что ж, - решил Серошапка, - пресс подождет".
- Идемте ко мне, - предложил он.
Когда они проходили мимо Галицкого, тот с интересом посмотрел на них и демонстративно отвернулся.
Женщина села у стола, сняла платок, разгладила его на коленях. Видно, что-то волновало ее, и она не знала, с чего начать. Серошапка помог ей:
- Я вас внимательно слушаю, Марта Васильевна. Прошу, говорите все, что думаете.
Женщина собрала платок, стиснула в кулаке.
- Тут вот что... - начала не совсем уверенно, - и может быть, не мое это дело, хотя мое, потому что я здесь профгрупорг. Выбрали недавно, пояснила она. - Да если б и не выбрали, все равно... Вижу я вас впервые, но все же хочу предупредить: что-то не так у нас делается.
- Как это не так? - Серошапка сделал вид, что не понял. - Насколько мне известно, план выполняется...
Верно, ему не следовало говорить это, потому что женщина как-то сразу увяла.
- Вот так все, - сказала растерянно, - кому ни скажешь...
- Извините, Марта Васильевна, хочу выслушать вас до конца.
- Тут меня считают скандалисткой, - вдруг быстро заговорила женщина, - но, нравится или не нравится, буду говорить в глаза. Прусь с работы хотел выгнать, да профгрупорг я... Галицкий - видели, как посмотрел! К сожалению, нет у меня никаких доказательств, хотите - слушайте, не хотите - уйду...
- Но я же вас слушаю внимательно.
- Прусь был жулик, и Галицкий тоже, - отрубила женщина.
- У вас есть факты?
- Если бы были. С фактами я бы в милицию пошла. Я с вами потому и разговариваю, что человек вы здесь новый и этот пройдоха Галицкий будет стараться обвести вас вокруг пальца. Вот и предостерегаю.
- Благодарю, - ответил Серошапка не совсем искренне. Если бы знала эта женщина, какое у него самого мнение о Галицком! - я учту ваши предостережения. Но почему вы так думаете?
- Да все знают, что они жулики.
- Так я могу о каждом сказать.
- Не о каждом. Сколько Галицкий получает? Зимой - сто рублей, ну, летом значительно больше, но жена его не работает, двое детей, а посмотрите, какой дом поднял! К себе они не приглашают, но люди все знают, чего только в доме нет! Вот Прусь - тот был похитрей. Берег копейку.
- Говорят, ссорился в последнее время с Галицким?
Марта Васильевна сокрушенно покачала головой.
- Одного поля ягоды. Сегодня поссорились - завтра помирились!
- И все же могли что-то не поделить... Тем более, что Прусь, говорят, был нелюдим...
- На глазах - нелюдим, а любовницу имел... Полину какую-то...
- Откуда знаете?
- Да слыхала...
- Вот что, Марта Васильевна, - сказал Серошапка, - вы сегодня мне много наговорили. Этот разговор останется между нами, сами понимаете. Скажите только еще, что вы знаете о Полине?
- Знаю, что она живет во Львове, и Прусь зачастил к ней. Но лучше Нину расспросите. Это она мне говорила.
