______________
* Эмблема команды регби Шотландии. - Примеч. авт.
- Обидно... Внимание, Джон, он направляется к нам. Если он выберет тебя, мой мальчик, советую не передергивать со счетчиком, этот парень способен превратить твою тачку в груду металлолома да еще заставить проглотить по кусочку.
Немного поколебавшись, шотландец направился к машине Эрмитеджа.
- Привет! Вы знаете, где Сохо?
Джон был готов к чему угодно, только не к такому вопросу. На мгновение он просто потерял дар речи. Ну, это как если бы у него спросили, кто сейчас носит корону Англии. Сперва Эрмитедж было подумал, что парень издевается над ним, и бросил на него довольно мрачный взгляд - нельзя же все-таки допускать, чтобы какой-то несчастный горец насмехался над чистокровным кокни! Но тут же он сообразил, что вопрос задан на полном серьезе, и чуть иронически улыбнулся:
- Более-менее, а что?
- Мне говорили, там можно повеселиться. Это мой друг, Гугус Мак-Гован... Он был в Лондоне лет десять назад.
- Слушайте, сэр, вы садитесь или нет? Мой счетчик не работает, пока я болтаю. А мне надо зарабатывать деньги. Вы хотите ехать в Сохо? Согласен, едем в Сохо. Годится?
- Годится.
- Тогда давайте чемоданы.
- Предпочитаю держать их при себе.
- Не очень-то вы доверчивы, а? Устраивайтесь сами, и едем.
- Скажите сначала, сколько это будет стоить.
- Что?
- Доехать до Сохо.
- Понятия не имею. Посмотрите на счетчике. Там указывается цена.
Колосса это, кажется, не слишком убедило.
- А она действительно работает, эта штуковина?
- С чего бы это ей не работать?
- Не знаю, но я бы предпочел сначала обсудить цену. Так всегда делают у нас в Томинтуле.
Джон не отличался особым терпением.
- Но мы же не в Томинтуле, черт возьми! Мы в Лондоне, а в Лондоне такси работают по счетчику. Понятно?
- Так вот, по правде говоря, мне это не нравится!
- Тогда вам остается только отправиться в Сохо пешком!
- Почему у вас такой скверный характер? Вы здесь все такие?
Эрмитедж готов был от ярости проглотить руль, но больше всего его злило то, что его коллега Уолнот буквально помирал со смеху.
- Так едем мы или нет?
- Ладно, едем. И чего вы так торопитесь? У нас в Томинтуле...
- Хватит говорить об этой дыре, сэр! Я не знаю, что такое Томинтул, и плевать я хотел на Томинтул, дьявол его раздери!
Зажатый двумя чемоданами, как ветчина между двумя кусками хлеба, шотландец мог не опасаться тряски на ухабах. Удобно расположившись на сиденье, он пробормотал:
- Честное слово, не понимаю, что вы можете иметь против Томинтула...
Эрмитедж так рванул с места, что машина чуть ли не прыгнула. Но это вызвало только насмешливое замечание Уильяма Уолнота:
- Джон, мой мальчик, уж не собираешься ли ты принять участие в Большом кроссе Ливерпуля на этой консервной банке?
Эрмитедж счел за благо не отвечать - он терпеть не мог площадной ругани, а ответить вежливо сейчас был не в состоянии. Понемногу его нервы стали приходить в норму, он признал, что был не прав, разозлившись из-за пустяка, и тут же почувствовал угрызения совести: зря он так скверно принял этого симпатичного парня. В виде извинения шофер вежливо осведомился:
- Все в порядке, сэр?
- Угу, скажите-ка, старина, а ведь это дьявольски большой город, а?
В наивности горца было что-то трогательное.
- Очень большой город, сэр...
И вдруг Джон представил себе, что Мэдж затерялась в этом огромном городе с его тысячами и тысячами жителей, число которых она собиралась увеличить по крайней мере на одного! И снова его охватила тревога, и захотелось хоть с кем-нибудь поделиться, успокоить взбудораженные нервы.
- Не стоит сердиться на меня, сэр, если я сегодня несколько резковат, сэр, но... дело в том, что я жду ребенка... то есть я, разумеется, хочу сказать, моя жена...
- Поздравляю, старина!
- Спасибо... Но это очень тяжелый момент.
- Правда?
- У вас нет детей, сэр?
- Ни жены, ни детей.
- В некотором смысле это хорошо. Я имею в виду заботы. Но, с другой стороны, это немного грустно, разве нет?
- Мне никогда не бывает грустно, старина.
- Кроме шуток? И как вам это удается?
- Когда я чувствую, что мне вот-вот станет тоскливо, я просто накачиваюсь и засыпаю. А проснувшись, снова оказываюсь в прекрасном настроении. Вы хотите мальчика или девочку, старина?
- Мальчика, у нас уже три дочери.
- Ну что ж, успокойтесь, у вас будет мальчик!
- Почему вы так думаете?
- У нас в Томинтуле кто угодно скажет, что только Малькольм Мак-Намара, осматривая беременную овцу, может определить, какого пола будет приплод.
Эрмитедж не ответил, поскольку не был уверен, не оскорбляет ли этот тип достоинство Мэдж, сравнивая ее с беременной овцой. Поэтому он только вздохнул.
- Да услышит вас небо, сэр!
- Не волнуйтесь, старина, сейчас мы это устроим!
Джон не понял смысла этого заявления. Понимание пришло через несколько минут, когда, выехав на Нью Оксфорд-стрит, Эрмитедж едва не попал в первую серьезную аварию за всю свою шоферскую жизнь. Он вел машину, внимательно следя за движением, очень оживленным в это время - кончился рабочий день. И вдруг у него за спиной, в нескольких сантиметрах от уха, раздались мощные гнусавые звуки волынки, играющей "Бэк о'Бэнахи". От неожиданности, смешанной с испугом, не понимая, в чем дело, Джон на мгновение выпустил руль из рук. По счастью, ему удалось спохватиться прежде, чем машина врезалась в автобус, водитель которого свирепо выругался. Такси вильнуло вправо, едва не задавив мотоциклиста, потом быстро дернулось влево и проскочило на волосок от грузовика. Эти странные курбеты сопровождались воем, скрипом тормозов, отчаянной руганью, и Эрмитедж, чье лицо заливал холодный пот, а глаза выдавали состояние, близкое к помешательству, был почти благодарен полисмену, когда тот, явно будучи не в восторге от всего этого содома, издал резкий свисток, требуя, чтобы таксист остановился. Все это время шотландец с полной невозмутимостью продолжал дуть в свою волынку, причем виртуозные маневры шофера нисколько не потревожили его вдохновения.
Полисмен подошел. Вид у него был не слишком любезный.
- Ну? В чем дело? Пьяны вы, что ли?
Джон через правое плечо указал большим пальцем на своего клиента. Обращаясь к энтузиасту игры на волынке, констебль вынужден был пустить в ход всю мощь своих легких:
- Не могли бы вы прекратить это?!
Мак-Намара перестал играть и с изумлением спросил:
- Вам не нравится, как я играю? Однако у нас в Томинтуле...
Эрмитедж всхлипнул.
- Я больше не могу, - пробормотал несчастный таксист, - пусть он выйдет!.. Заставьте его выйти, умоляю вас, заставьте его выйти!
Полисмен, совершенно не понимая, что происходит, начал нервничать.
- В конце концов, соберетесь вы рассказать мне, в чем дело, или нет?
Голосом, скорее напоминавшим хрип, Эрмитедж объяснил, что мирно вел машину, как вдруг у него над ухом грянула эта дикая музыка, и под действием шока он чуть не врезался в автобус.
Констебль бросил на Джона подозрительный взгляд.
- Что, рефлексы слабеют? Надо будет проверить вас, мой мальчик... Ну а вы, сэр, могу ли я узнать, почему вам вздумалось играть на волынке в такси?
- В честь его будущего ребенка!
Джону повезло. Оказалось, что полисмен только что стал отцом и сейчас чувствовал себя в ореоле этой новой славы. Узнав, что Мэдж вот-вот должна родить, он ощутил прилив братских чувств к шоферу.
- Согласен, это тяжелый для вас момент. Надо взять себя в руки, мой мальчик. А вы, сэр, подождите, пока вернетесь в свои края, и там продолжите этот концерт. Так всем будет гораздо лучше.
Эрмитедж хотел теперь только одного: как можно скорее высадить пассажира в первом попавшемся отеле и смыться. Он спустился по Черринг-Кросс, проскользнул на Олд Комптон-стрит и остановился у гостиницы "Каштан".
- Ну вот, - повернулся он к шотландцу. - Можете выходить, вы в Сохо. Но... Где же ваш инструмент, то есть я имею в виду волынку?
- В чемодане, старина.
Теперь Эрмитедж понял, почему багаж его пассажира выглядит так внушительно, и сказал себе, что если все обитатели Томинтула похожи на этого, то жизнь там, должно быть, полна неожиданностей. Шотландец, стоя на тротуаре, спокойно изучал фасад отеля.
- Решитесь ли вы наконец войти туда сегодня или так и будете стоять до завтра?
- Подождите меня, старина, я должен посмотреть, что делается там внутри.
И он решительным шагом направился в гостиницу. При виде улыбающегося гиганта портье аж подскочил.
- У вас есть комната?
- Вы... вы уверены, что вам достаточно одной?
- Не улавливаю.
- Простите, сэр. Да, у нас есть одна свободная комната с туалетом. Стоимость - фунт и десять шиллингов в день. Естественно, в счет входит и завтрак.
- Вы в самом деле сказали, что я должен платить фунт и десять шиллингов за ночевку и завтрак?
