Низко висели тучи, и в воздухе была разлита прохлада. Как ни старался Лежанвье согреться ходьбой, холод пробирал его до костей, затруднял дыхание. Ему бы не следовало курить, но как иначе скоротать время, развеять подступавшую к горлу глухую тревогу?
На углу улицы довольно часто останавливались автомобили, и всякий раз Лежанвье спешил туда, боясь, как бы Лазарь не прошмыгнул в отель, пока он топчется поодаль.
Четверть пятого, без двадцати пять. Правда, накануне Жо-элла вернулась домой лишь к пяти утра...
Лежанвье вспомнились другие нескончаемые ожидания. В двадцать, даже в тридцать лет ему приходилось примерно вот так же дожидаться возвращения более или менее дорогих ему женщин. Они неизменно приезжали на автомобиле, утомленные и размякшие, и от них веяло любовью. Однажды он ударил одну из них, и за нее заступился таксист, после чего они с таксистом завершили ночь вместе, опустошая бутылку за бутылкой белого вина и открывая друг в друге все новые достоинства, пока Мартина - а может, то была Марселла? отсыпалась после любовных утех. Сегодня, когда ему перевалило за пятьдесят, он подкарауливает уже не ветреную прелестницу, а мужчину. Он расквасит ему физиономию.
- Если не ошибаюсь, мэтр Лежанвье?
В двух шагах от него возник Лазарь - руки в карманах расстегнутого пальто, в зубах сигарета, подсвечивающая красным его улыбающуюся физиономию. Должно быть, он вышел из такси, не доехав до отеля, или же вообще предпочел пройтись пешком по набережным, строя планы на будущее (как на его месте и в его возрасте поступил бы Лежанвье).
- Вы ждали меня, дорогой мэтр? Адвокат наклонил голову.
- Хотите сообщить мне что-нибудь срочное? Лежанвье наконец-то отдышался.
- Откуда вы возвращаетесь? Вы провели все это время с моей дочерью?
- Попали в точку.
- Куда вы ее водили?
- Танцевать.
- И вчера тоже?
- И вчера тоже. И в то же место.
- Скажите, вы... э-э... привязаны к Жоэлле?
Уже в двадцать и еще в тридцать лет Лежанвье, отвергая очевидное, вот так же расспрашивал украдкой вылезавших из такси молодых женщин, усталых и взмокших, об их глубоких чувствах. В смутной надежде на чудо.
- Вернее будет сказать, что это Жоэлла привязана ко мне. И все благодаря вам.
Разговор у подъезда отеля в конце концов вывел старого ночного портье из полузабытья. Он прошаркал ко входной двери, окинул взглядом улицу.
- Нас слушают, дорогой мэтр! - заметил Лазарь. - Вдобавок уже поздно. Госпожа Лежанвье, насколько я могу судить, сейчас должна тревожиться из-за вашего отсутствия. На вашем месте я бы кратчайшей дорогой двинул к дому. Он выплюнул окурок и раздавил его каблуком. - Сам не пойму, отчего я испытываю потребность вам излиться, но вы мне очень нравитесь, дорогой мэтр! Надеюсь вскоре на законном основании назвать вас папой.
- Негодяй! - пробормотал Лежанвье, осознавая, что он обессилен. И что он повторяется.
Он бесшумно толкнул дверь в спальню. Диана не спала.
- Жоэлла вернулась?
- Да, - ответила Диана. - И устроила мне сцену.
- Она устроила вам сцену?
- По ее словам, я шпионю за ней, настраиваю вас против нее... Я приготовила вам пижаму, дорогой, вот она. И налила немного виски... Вы видели этого человека?
- Да.
- Что он вам сказал?
- Он рассчитывает стать моим зятем. -Что?!
- Он рассчитывает стать моим зятем.
- И вы это так оставите? - недоверчиво спросила Диана, чье лицо было сейчас таким же белым, как батистовая ночная сорочка, приоткрывающая ее округлые плечи. - Вы, Ле-жанвье, великий Лежанвье, допустите, чтобы какой-то господинчик?..
Лежанвье отшвырнул свои замшевые перчатки, снял пиджак, сорвал с рубашки промокший воротничок и принялся расстегивать брюки. Обычно он раздевался в прилегающей к спальне туалетной комнате, но сегодня...
- Нет. - Адвокат тряхнул своей тяжелой головой. - Завтра же утром я звоню в "Вязы". Мы проведем там неделю, две - сколько понадобится. Если этого окажется недостаточно, чтобы Жоэлла образумилась, оттуда я отправлю ее во Флоренцию, в Рим, в Порто-Фино - ей там нравилось...
Лицо Дианы прояснилось, и она, притянув мужа к себе, поцеловала его в кончик носа.
- Дорогой, наконец-то я узнаю вас! А ведь одно время я боялась, как бы вас не обвели вокруг пальца,..
Лежанвье усмехнулся. Это выражение ему кое-что напомнило.
- Тсс! Клиент всегда прав, но у бывшего клиента уже нет на меня никаких прав.
Каламбур вышел не слишком удачным - он сразу понял это.
Даже Билли Гамбург и тот нашел бы более меткое словцо.
Но Билли еще не стукнуло пятидесяти, и ему не предстояло в следующую минуту воздать должное женщине на пятнадцать лет моложе себя.
У Билли не было дочери, а следовательно, и проблем.
Билли нимало не заботило то, что должна восторжествовать справедливость.
- Дорогой! - разочарованно простонала Диана. - Вы же думали совсем о другом...
ГЛАВА V
Лежанвье любил время от времени наезжать в свою виллу "Вязы", где он рано ложился спать и завтракал в столовой, обшитой дубовой панелью и вкусно пахнувшей воском, откуда через стеклянные двери была видна зеленая Шеврез-ская долина и где напротив него сидела совсем другая, домашняя Диана - толком не проснувшаяся, утомленная и размякшая, с вылезшей наружу кружевной оборкой. ,
- Надо бы почаще бывать здесь, - расслабленно вздохнул он. - Слышите, как воркуют голуби?
- По-моему, это цесарка... Еще чашечку кофе, дорогой мэтр?
- Охотно.
Само собой разумеется, бескофеинового, который он пил без всякого удовольствия, принюхиваясь к аромату, шедшему из чашки Дианы.
Диане не пришлось звонить в колокольчик, вызывая Сабину. Старая служанка сама постучала в дверь, отворив ее:
- Прошу прощения, но там один мсье спрашивает мсье.
- Кто такой? - проворчал Лежанвье.
- Не знаю. Назваться он не захотел. Говорит, он лучший друг мсье.
Лежанвье уже догадался, кто это.
- Может, нам следовало перебраться на другой континент? - вздохнул он, в сердцах бросив на стол салфетку.
Диана тоже поняла, но досады не выказала.
- Гостевая комната готова, - только и сказала она. - И не пытайтесь выставить его за дверь - пролезет через окно.
У Лазаря был теперь собственный автомобиль, "кадиллак", пяти лет от роду, который выглядел, впрочем, куда моложе. Чересчур широкий для узкой дороги, ведущей к вилле, он содрал ярко-красным крылом листву с последнего куста шиповника.
Сквозь переднюю дверцу Лазарь дружески помахал рукой:
- Хелло, дорогой мэтр! Париж может просто убить, если изредка не подышать кислородом. Я привез ваших добрых друзей, которые уговорили меня принять ваше сердечное приглашение. Они утверждают, будто "Вязы" способны дать приют целому полку. Угадайте, кто это?
Из "кадиллака" на гравий неуверенно ступили Билли Гамбург и Дото, на сей раз лишенные привычного апломба, хотя Дото сегодня была рыжая и в обновке - потрясающем платье в полоску, едва доходившем до колен и делавшем ее похожей на аппетитный леденец.
- Мертвый сезон, я маялся от скуки, - пробормотал Билли, влажным взглядом заранее вымаливая себе прощение. - Бездельничать так бездельничать, и почему бы не заниматься этим под "Вязами"?
Сверху, из-под крыши, донесся звенящий от возбуждения голосок:
- В. Л.! Кто там?.. Случайно не Тони?
- Ответьте, дорогой мэтр! - предложил Лазарь. - Малышка спрашивает вас, она ждет вашего родительского подтверждения!
- Кто там? - не унималась Жоэлла - она свесилась из окна так, что, того и гляди, могла выпасть. - Случайно не Тони?
- Он самый! - буркнул адвокат, но голос его прозвучал так глухо, что его не услышали даже стоявшие рядом.
- Говорите громче! - дружески посоветовал Лазарь. - Представьте себе, что вы на заседании суда присяжных и требуете оправдания невиновного. Подайте голос. Мое почтение, дорогая мадам. - (На крыльце только что появилась Диана, по-прежнему с вылезшей оборкой.) - Мэтр оказался так добр, что пригласил нас, ваших старых друзей и меня, и мы имели слабость принять приглашение. Очаровательно, живописно, роскошно! - воскликнул он, обводя рукой окружающую местность. - А кто это там воркует? Голуби?
- Цесарка, - уверенно заявила Диана.
ГЛАВА VI
- Дорогой, вам нехорошо?
Лежанвье сел в постели и ошалело огляделся вокруг, не узнавая привычной обстановки спальни; далеко не сразу он вспомнил, что уехал из своего дома на авеню Ош в "Вязы".
- Который час? - спросил он заспанным голосом. - Что?.. Что случилось?
Диана, сидевшая в соседней постели, смотрела на него с беспокойством.
- Вы разговаривали во сне. Вам было трудно дышать. Вы закричали, и я зажгла свет.
На лбу адвоката выступил холодный пот.
- Я разговаривал во сне? И что же я говорил?
- Я толком не разобрала. Вы говорили слишком быстро и тихо. Похоже, вы выступали с речью то ли за, то ли против кого-то.
- Выступал с речью?..
Ну конечно же! "Процесс" вдруг вспомнился ему в мельчайших подробностях. Лазарь требовал для него смертной казни. У него, Лежанвье, адвоката не было, он защищал себя сам, боялся сказать слишком много или слишком мало, искал взглядом в зале Диану...
