— Мы будто второй раз сбежали с лекции, — смеясь, сказал он, закрывая дверь и привлекая Ларису к себе. — Я тебе уже говорил сегодня, что ты выглядишь просто божественно?
— Нет, — лукаво улыбаясь, соврала Лариса.
— Тогда я говорю это сейчас. Ты — сказочная фея, — целуя ее краешками губ, тихо сказал Олег.
— Раньше ты так не считал, — заметила Лариса.
— Мало ли что было раньше, — ответил Олег. — Все течет, все изменяется… В конце концов есть возможность наверстать упущенное.
Замок «молнии» медленно пополз вниз. Платье соскользнуло на пол и осталось лежать у ног грудой ненужной в данный момент материи. Олег отклонился в сторону и искренне любовался Ларисой.
Она с трудом успевала за ходом событий, но ее это совершенно не волновало. Сейчас ей нравилось плыть по течению.
Олег легко взял ее на руки и понес на кровать.
— Может быть, сначала в душ? — пытаясь сдержать этот натиск, спросила Лариса.
— Все потом, — шепнул Олег.
Музыка все еще звучала в ушах, и они то медленно, то ускоряясь в только им известном ритме, плыли в бесконечность…
— По-моему, я был круглым дураком, что не оценил тебя раньше. — Олег прикурил сигарету и с нежностью посмотрел на Ларису.
— Угу, — тихо согласилась она, закрывая глаза.
Земля вращалась с непонятной для нее быстротой, и Лариса незаметно для себя плавно унеслась в мир снов.
Олег что-то еще ей говорил и улыбался, но она этого уже не слышала. Временами он и сам верил в то, что говорил, и искренне жалел, что тогда, в те далекие времена беззаботной студенческой юности, он не оценил свою однокурсницу Ларису Лаврентьеву. Когда Олег окончательно понял, что разговаривает сам с собой, он нервно затушил сигарету. Потом присел на кровати и просидел так несколько минут в задумчивости. Затем он встал и, почувствовав, что трезвеет, нервно зашагал по комнате.
Он ждал очень важного звонка, которого, однако, все не было, и волновался, что за неизвестные ему обстоятельства могли сорвать этот разговор. Он еще раз посмотрел на Ларису. Тоненькое одеяло сползло на пол, открывая ее грудь и ноги. Он осторожно накрыл ее и вышел в холл. Напряжение возрастало, и, когда звонок все-таки прозвучал, Олег вздрогнул и тут же ринулся к телефону…
…А Лариса давно не чувствовала в себе такой легкости и беззаботности. Олег был рядом и все что-то ей пытался объяснить. Она смеялась и совсем не слушала его. Он сердился, но в шутку. А потом зазвонил телефон, и Олег стал по-настоящему серьезным. Она видела его сквозь пелену сна и удивлялась, что она делает рядом с ним. У нее же где-то есть муж…
А Олег разговаривал по телефону и уже не улыбался. Он выглядел озабоченным и серьезным.
— Спокойно, майор, все будет хорошо. Мы прорвемся. Не в первый раз! Да, я все понял. Понял… Встретимся здесь… Серега, перестань сеять панику, я справлюсь.
«Интересно, майор — это кто? Олег или кто-то еще? Нет, Олег не может быть майором. Он же говорит по телефону». — Мысли в голове Ларисы крутились в полном беспорядке, и она сама удивлялась, насколько они абсурдны. Впрочем, а как еще бывает, когда ты находишься на полпути между царством снов и реальностью?
— Вставай, соня, — вдруг услышала Лариса и открыла глаза. — Ты так завтрак проспишь. Да и на пляж уже пора.
Олег стоял у ее кровати и улыбался. Лариса рассмеялась. Это же надо такое увидеть во сне! Какой-то майор, куда-то прорвемся… Ужас просто!
Лариса проснулась окончательно и вскочила с кровати. Увидев на себе заинтересованный взгляд Олега, она вдруг застеснялась своей наготы и, обернувшись простыней, побежала в ванную, умываться и одеваться.
— Надеюсь, мы все это еще повторим? — тихо спросил Олег, когда они уже выходили из номера.
— Посмотрим, — неопределенно ответила Лариса, смущенно глядя в сторону.
Она сама еще не знала — захочет все это пережить снова или нет. Все это больше смахивало на сиюминутный порыв, импульс. Просто провокацию южной ночи, лета и вина кавказских предгорий.
Нет, она, конечно, не жалела о том, что произошло, но и особого желания продолжить отношения не испытывала. Ночь была чудесной, но она уже прошла. И днем все стало совсем иным…
Из дневника Олега Николаева 1 января 2000 г
Сегодня первый день нового года. Всю ночь велись обстрелы. Среди наших есть убитые и много раненых. Только к утру все затихло и успокоилось. Казалось, что и не было этой ужасной ночи. Сегодня договорился об интервью с одним из полевых командиров. Его боевики засели в Аргунском ущелье. Колька считает меня камикадзе и постоянно твердит, чтобы я не делал глупостей. Я отвечаю, что репортажи ведутся в одностороннем порядке, а это необъективно. Никакой абсолютно симпатии к боевикам я, конечно, не испытываю, но высказаться — это их право. Хотя, если честно, то очень страшно. Даже не то, что могут убить. О «развлечениях» боевиков ходят ужасные слухи.
— Почему ты? — не перестает твердить Колян. — Пусть телевизионщики едут. Тебе же все равно не поверят. Скажут, что все сам придумал.
— Не скажут. У меня будут фотографии.
— Как же, будут они фотографироваться, — ворчит Колька, но успокаивается.
К вечеру приходит посредник. Меня уже ждут. Командование отказывается дать мне сопровождение. «Мои люди и так гибнут пачками, чтобы посылать их еще и на верную смерть. Я на это не пойду», — раздраженно говорит майор.
Колька обреченно вздыхает и идет со мной.
— Вдвоем умирать не так страшно, — улыбается он, — но ты все равно сумасшедший.
Слухи из Москвы подтвердились. Вместо Ельцина — Путин. Все сделано театрально, в духе ЕБНа. Новогодняя ночь, покаяние, пр-растите, да-рагие расс-си-яне, понимаишшь… Но это ладно. А вот в Чечне, похоже, федералы будут наседать еще жестче. Путин настроен вроде бы очень решительно. С одной стороны, конечно, надо когда-то решать здесь вопрос, но… Что-то мне подсказывает, что не все так просто. Для того чтобы успокоить горцев, необходимо их всех перебить — у них здесь свои «понятия». А жить по российским они не хотят.
Идти в темноте страшно и неприятно. С блокпоста военные проводили нас в полном молчании.
Ночью очень зябко, и мы стараемся идти быстрее. Наш проводник Джахар неприязненно поблескивает белками глаз в нашу сторону. Тьма сгустилась непроглядная.
— Аллах акбар! — услышали мы голос в стороне.
Все остановились. Где-то с минуту слышалась непонятная нам тарабарщина — разговаривали Джахар и кто-то нам невидимый. Интересно, у чеченцев что — особенные глаза, которые позволяют им видеть в темноте?
— Вас сколько? — неожиданно раздается русская речь с акцентом.
— Двое, — отвечаю я.
— Пойдешь один.
— Но мы оба журналисты. К тому же у меня должен быть свидетель.
— Хорошо, проходите, — после непродолжительного молчания разрешили нам.
Мы прошли еще несколько метров, и нас вновь остановили. Обыскали и завязали глаза. Можно подумать, что мы что-нибудь видим. Идти неприятно — чувствуется враждебность. Однако пока никакой грубости, ведут нас довольно корректно.
Через полчаса мы останавливаемся, и с нас снимают повязки. Глазам немного больно. Нас заводят в большую палатку, и все уходят. Передо мной один из известных полевых командиров. Говорит жестко, не скрывает своей неприязни к русским вообще и ко мне в частности. Но я все записываю и улыбаюсь. У Коляна улыбка больше походит на оскал, желваки нервно ходят, глаза недобро поблескивают, но он держит себя в руках.
Через час мы уходим. Нас довели до какой-то горной тропы, и снова с закрытыми глазами. Мы поняли, что остались одни, только по наступившей тишине. Сорвав повязку, я совершенно не узнал место.
— Сволочи, — тихо выругался Колька.
И тут же в ответ на это у самых наших ног просвистела пуля. Я приложил палец к губам, и мы тихо стали спускаться по тропе вниз.
Вот только куда идти? Мы плутали почти всю ночь. К нашим все-таки добрались, но только к утру. В нас больше не стреляли, но мы шли как могли осторожно, даже не разговаривали в пути.
— Слушай, Олег, они ведь там все обкуренные. — Это были первые слова Кольки, когда мы добрались до блокпоста. — Ты заметил?
— Заметил, — устало ответил я.
Мне ужасно хотелось спать.
— Откуда они берут наркоту? — не унимался Колька, шепча мне на ухо.
— Да откуда я знаю, — отмахнулся я от него, — пошли спать. Все потом…
Было одиннадцать часов утра, когда Лариса второй раз за это утро проснулась. Она была уже в своем номере — уснула там после возвращения от Олега рано утром. Видимо, сказалась бурная ночь — Лариса и не планировала снова уснуть, но физиология взяла свое.
Досадуя на себя за позднее просыпание, она быстренько приняла душ. Потом, натянув купальник и бросив в сумку полотенце и подстилку, вышла из комнаты и решительно направилась к номеру Олега. Этого лежебоку тоже пора разбудить, иначе он может проспать весь день.
