«Вы хотите, чтобы я на вас поработала? Хорошо. Я поработаю. Но вы посмотрите, как я умею работать. Вы, ребята, об этом еще пожалеете!»
Потом, уже сидя в такси в очередной пробке и немного успокоившись, она стала припоминать, а что же она знала о предстоящей работе, и не вспомнила ничего. Никто не потрудился объяснить, что она должна делать за семь тысяч в месяц плюс «премии за успешно выполненные работы».
Не узнала она об этом и на следующий день, когда, не торопясь, спустилась на второй этаж в доме, где ей предстояло жить и работать. Ее квартира на четвертом этаже оказалась достаточно просторной. Вид на убогие стены какой-то заброшенной фабрики закрывали разросшиеся деревья, и на один-два месяца, пока ее не уволят, она вполне могла бы там пожить.
Первое, с чем ей пришлось познакомиться, был Протокол. Именно Протокол с большой буквы. Это был толстенный фолиант, который регламентировал все. Пожалуй, единственное, чего там не было – это порядка посещения туалета. Все остальное было строго расписано. Причем не только на рабочем месте, но и вне работы. Она была уверена, что такого не может быть ни у одной американской фирмы, и поняла, что именно АйТишник Сева и шкаф в пиджаке имели в виду, когда упоминали Протокол во время ее первого визита в здание. Большинство из условий не имели отношения непосредственно к ней, так как она должна была работать не в офисном здании, а на втором этаже дома, куда ее поселили. Но она представила себе, каково было рядовым сотрудникам там, в офисе.
Запомнить все было невозможно, да она и не пыталась. Единственное, что она уяснила, – нужно лишь что-то нарушить, и тебя мигом уволят. Это ее вполне устраивало.
Она расписалась, что ознакомилась, согласна и обязуется выполнять, получила удостоверение, магнитную карточку, сотовый телефон для связи с офисом, списки номеров телефонов на все случаи жизни, график уборки ее квартиры, еще что-то, во что даже не пыталась вникнуть, и решила, что на этом ее рабочий день закончился, и следовало бы отправиться в супермаркет за покупками. Она уже знала, что могла воспользоваться дежурной машиной, и спустилась вниз. Ей не понравилось, что дежурный охранник поинтересовался, в какой конкретно магазин она направляется, и записал ответ в толстый журнал. Это была ее очередная встреча с условиями Протокола.
Но до магазина она не доехала. Опять вмешался Протокол, когда шофер, ни о чем ее не спрашивая, развернул машину и направился обратно, сказав только, что получил звонок от диспетчера, и ее вызывают обратно в здание.
На втором этаже Веронику уже поджидал хозяин фирмы.
– У вас ненормированный рабочий день! – отрезал он, когда она попыталась возмущаться.
Это было очередным столкновением с Протоколом.
Вероника впервые видела его за работой, и это зрелище ей не понравилось.
– Первое. Завтра поезжайте к Биллу и вытрясите из него всю информацию о машине и о системе. Вы должны знать абсолютно все. Он в курсе, что вы должны приехать.
В том, что она останется у Билла как можно дольше, только чтобы не встречаться с ним лично и с его Протоколом, он мог не сомневаться.
– Второе. У нас остается все меньше и меньше времени. Сидите у Билла хоть до утра, но через день система должна работать.
«Ого! А у них, оказывается, запарка. Это хорошо!»
– Третье. Вот документы, которые вы должны подписать и сдать в американское консульство. И чек готов.
Он придвинул к ней папку и для наглядности помахал в воздухе банковским чеком. По-видимому, так он привык решать вопросы со всеми людьми. В его представлении вид подобной бумажки должен был ее вдохновить, но она продолжала сидеть и молчать. Он выжидающе смотрел на нее.
– Я дома просмотрю документы, прежде чем их подписывать, – наконец, услышал он.
Хозяин фирмы ничего не сказал в ответ и спрятал чек.
– Теперь четвертое. Ваш мент сказал, что будет общаться только через вас. Я для него – слишком заметная фигура. А он нам понадобится. Вы же знаете, как с ним связываться. Не правда ли?
Он впервые взглянул на нее из-за стола и усмехнулся. Она знала как. Еще со времен той истории с Потрошителями трупов, но вновь общаться со «своим» ментом ей вовсе не хотелось.
– Подобные контакты не входили в наши договоренности.
– Входили. Помните, что я сказал о премиях за успешно выполненные задания?
Он откровенно наслаждался собой. За много лет он уже привык, что за ним всегда должно оставаться последнее слово.
– И еще. Вопрос, кто вы и что вы здесь делаете, не должен обсуждаться с другими жильцами дома. И чем меньше контактов с ними, тем лучше. Ведите скромный образ жизни так же, как и в доме, где проживали до того.
«А ведь они хорошо приглядывали за мной прежде, чем позвать в свою компанию. И что же такое мне предстоит делать, о чем не должны знать другие обитатели?»
Но в тот день хозяин не был расположен посвящать ее в детали будущей деятельности.
– Папочку с документами захватите! – сказал он вместо прощания, когда увидел, что она стала собираться.
В супермаркет Вероника ехала злая. И это чувство не проходило и тогда, когда она вернулась и стала загружать холодильник. Но не успела. Ей пришлось ответить на телефонный звонок. Это была Алена.
«Эти люди сегодня не оставят меня в покое!»
Но приходилось сдерживать себя. Ее время еще не наступило.
Она, как могла, постаралась избежать очередной встречи с женой хозяина, но та была неумолима.
– Хотя бы на пять минут.
«Ну разве может разговор с русской женщиной продолжаться пять минут?»
Она просто заставила себя подняться в лифте на верхний этаж. А там ее уже ждал чай.
«Эх! Меньше чем на час эта процедура не потянет».
Алена, как могла, старалась быть любезной. Вопросы о том, как она устроилась, не нужно ли чего? Единственное, чего Вероника действительно хотела, – это покинуть ненавистное ей здание и побыстрее о нем забыть. Она даже распаковала лишь одну коробку с самым необходимым, которую собрала еще дома, когда приняла решение, что будет делать дальше. Но об этом рассказывать не следовало.
Наконец, хозяйка перешла к теме, ради которой Веронику вызвали наверх.
– Володя так переживает, что не находит с вами общий язык.
«Насчет общего языка – это верно. А вот переживает ли?»
– Мне с ним так трудно! Он стал таким нервным! Мы потеряли всех друзей. Я забыла, когда кто-нибудь приходил к нам в гости. Особенно после того, как он… – Она не находила слов. – Он много пил. И, знаете, ну, провел определенную процедуру. – Она опять замолкла.
«Так. Теперь я знаю хотя бы одного «зашитого». Ее приятельница Юлька много ей вещала во время их посиделок, кто в Москве зашился, а кто еще нет. Но Вероника никак не могла взять в толк, что это такое.
– Он полностью изменился! Стал раздражительным. Никуда не ходит. И тут в дополнение ко всему – продажа фирмы и все с этим связанное. Он просто погубит себя. Володя стал ненавидеть людей.
«Это заметно. Но зачем они втягивают в свои проблемы меня?»
Как будто услышав ее мысленный вопрос, молодая женщина произнесла:
– Он так на вас надеялся! Вы – единственная, кто нам подходит во всех отношениях.
«Это почему же? За сто тысяч у вас будет стоять очередь из американцев, которые вывезут вас в США».
– В конце концов, я думаю даже не о себе. Я хочу, чтобы у моей дочки было нормальное детство. Здесь это невозможно.
«Да. Судя по девочке, у нее нелегкая жизнь».
– Но почему Америка? – Вероника впервые раскрыла рот. – Если не ошибаюсь, «Тоталь» – это французская фирма. Поезжайте во Францию! Париж, как говорят, прекрасный город.
– Мы там были два раза. Я не представляю себе, как жить в Париже. Французы такие снобы! Они же ненавидят всех иностранцев. Мы там не чувствуем себя комфортно.
«Не знаю, как в Париже, но в Америке вам может быть не легче».
– Мы перебрали все варианты. Америка – единственная страна, куда мы можем уехать.
«Это смотря как посмотреть. Не ориентируйтесь на рассказы русских! Есть Брайтон-Бич, и есть остальная Америка. И она другая».
В дверь осторожно заглянула та пожилая женщина, которая приносила чай.
– Ой! Я сейчас. – Воскликнула Алена, и ее глаза просто вспыхнули. – Мне нужно уложить дочку.
«Да. Девочка – это смысл всей ее жизни». И еще. Вспомнив свой предыдущий визит наверх, она задала себе вопрос, а что связывает Алену со своим мужем помимо дочки. Деньги? Что-то еще или нет? Интересный вопрос. Но в тот день ей так и не удалось получить ответ.
Алена вошла в комнату вместе с дочкой. Та все еще выглядела настороженной.
– Мы идем спать, – с нежностью в голосе сказала мать.
– Спокойной ночи! – единственное, что Вероника смогла выдавить в ответ.
– Я знаю. Вы нам поможете, – сказала девочка и в сопровождении матери направилась к двери.
В эту ночь Вероника плохо спала. И кровать была ее, и не доносилось шума с улицы, но она не чувствовала себя комфортно. Это было плохое, беспокойное место. Что-то не давало ей покоя. И она знала, что причиной было чувство неопределенности. Работа, о которой она до сих пор ничего не знала, будущее общение со «своим» ментом, другие «успешно выполненные задания». То, что ее используют, как хотят. А главное, у нее не выходил из головы взгляд девочки, прежде чем она ушла. «Я знаю. Вы нам поможете». Тот самый взгляд. Как будто она знала. Как будто она заглянула в будущее.
