— А вот и нет, вот и нет, — не выдержала Лиза. — Это его Вардаева первая так прозвала: Твикс — ватная палочка.
Я было открыл рот, но, увидев в Ли-зиных глазах неистовое ожидание моего «А почему?», решил пока не спрашивать.
Лиза все-таки хотела объяснить, но Лена опять толкнула ее в бок.
Тогда Лиза вспомнила:
— Мы ещё хотели узнать насчет зарплаты.
— Но я же все сказал вашей наставнице. Разве она вам не передавала?
— Мы хотели спросить именно у вас, правда, Ленка?
Лена кивнула. Меня этот вопрос тоже как-то беспокоил. До Костяного совета я считал, что бесплатно работать можно только в армии.
— Машу баксом не испортишь, — подбодрила меня Лиза.
— Ну, видите ли, юные мисс, дело это новое, неизученное, — затянул я волынку, но сразу устыдился. — Леночка, у меня пока нет фондов на вашу зарплату. Может быть, я смогу выплачивать премии с каждого клиента, ну, скажем, три, может, пять процентов. Как вам такой вариант?
Лена опять кивнула. Лиза закатила глаза.
Я выдал основную мысль:
— Но в первую очередь, юная леди, мы с вами должны думать о работе и только о работе.
Лиза вернула глаза в нормальное положение.
— Правильно, Виктор Эдуардович! — поддержала она меня. — Без труда не трахнешь рыбку никуда.
Я открыл рот, но не нашел слов благодарности.
— Что вы так смотрите, прямо в красную краску вогнали. Это же пословица такая.
Я сглотнул и обратился к Лене:
— И последнее, Леночка. Приходите, пожалуйста, на работу одна, без подруг. У нас серьезное дело, а не сеанс одновременной любви. Если вы согласны работать, конечно.
Лиза закатила глаза.
Лена встала и чётко отрапортовала:
— Я согласна у вас работать, только без секса.
Я остался доволен своей новой первой секретаршей.
На следующее утро Лена уже поджидала меня у вывески: «МДД. Детективное агентство». Она была без очков, в очень мини-юбке и раскрашена всеми цветами радуги. Я остолбенел, потом поздоровался:
— Доброе утро, Леночка.
Довольная эффектом, она радостно ответила:
— З-з-сти, Виктор Эдуардович, — и, пока я возился с замками, спросила: — А можно, я буду звать вас чиф?
Детективом быть лучше, чем телохранителем. Наталья Васильевна бы разрешения не спросила.
— А кто это такой? — осторожно поинтересовался я, открывая дверь и пропуская вперёд юную леди.
— Ой, вы не знаете?! Да это шеф по-английски. Это — круто!
— А шеф что же, в мешочек? И вообще, зачем меня звать как-то иначе, чем я зовусь?
— Шеф — тоже круто. Ну, хотя бы шеф, а? — Леночка повернулась ко мне. — Ну, пожалуйста.
— Зачем же так серьезно? Шеф? А мне вас тогда как величать, подшефная?
Она отшатнулась, окаменела лицом и отчеканила:
— Я всерьёз говорила, что без секса.
Я не сразу понял, а потом неловко рассмеялся.
— Извините, юная мисс. Я не имел ничего такого в виду.
На что она, пожалуй логично, возразила:
— Не имели бы — не извинялись бы, шеф.
Нужно было ввести ее в курс дела, но я сам плохо представлял себе рабочий процесс, в частности, чем должна заниматься Лена, кроме заваривания кофе, болтовни и сидения за отсутствующим компьютером.
— А не заварить ли нам кофе, Леночка?
— Ну что ж, можно и кофе, — ответила она. — Только мне не очень крепкий и сахара три ложки.
— Да хоть три с половиной. А мне покрепче и две ложки сахара.
Она поняла.
— Это мне варить, что ли?
— Ну, давайте нарушим запрет и вызовем Лизу.
Она поняла ещё лучше. Умница.
— Нет, я сама. А растворимого нет, шеф?
Я пожал плечами. Растворимый остался у Натальи Васильевны, но я там был охранником, а здесь я — шеф.
Когда мы пили кофе, я наконец решился ради дела пожертвовать своей тысячей баксов, заработанных у Натальи Васильевны.
— Сегодня поедем покупать компьютер. Работать на нём вам, так что и выбирать будете вы, Леночка.
Она обрадовалась, возбудилась и обрушила на меня все знания, которые получила за три года учёбы. Моего внимания еле хватило минут на пятнадцать, потом я нещадно зевал, прикрываясь пустой чашкой.
Меня спас телефон. Я снял трубку, выслушал приказ быть на месте через двадцать минут и три-четыре коротких гудка и радостно повернулся к Лене.
— Поход отменяется. У нас первый клиент.
Мы кинулись наводить порядок.
* * *
Я не ждал клиентов так скоро, поэтому был в джинсах и, слава Богу, белой рубашке. Лена тоже не ждала, но была празднично подкрашена и сверкала коленками. Оставалось оформить ее сиротливый, без компьютера, стол. Мы быстренько переставили на него телевизор с видиком, и у меня осталось время сбегать за цветами.
Лена сама соорудила из всего этого какой-никакой натюрморт, уселась за стол, вынесла правое плечо вперед, изогнулась в пояснице и приняла интригующий вид.
— Ну, как?
— Клиент — дама. Губки бантиком надо делать мне.
— Вы — мозг агентства, шеф. А я — его тело, — нравоучительно сказала Лена. Видимо, она это вычитала в учебнике по секретарству.
— Я бы предпочёл, чтобы вы были лицом. Значит, она заходит, вы…
— Я всё запомнила, шеф. Не волнуйтесь. — Она снисходительно улыбнулась.
* * *
Наша первая клиентка была действительно Дама.
Чёрный костюм, ослепительно белая рубашка с черным галстуком, черная шляпка с вуалью, из-под которой глядели умные внимательные глаза. Ничего лишнего, никаких рюшечек, висюлечек, кроме внушительного перстня на пальце.
Я встал.
— Доброе утро, дорогая мадам. Прошу…
— Это и есть ваш офис?
Ушат, озеро, Ниагара презрения!
— Агентство, с вашего позволения, мадам. А это я называю кабинетом.
— Кабинетом?! А себя вы называете частным детективом? В таком виде?!
Я испугался, что сейчас она крикнет: «Вон отсюда!», и начал оправдываться:
— Мы недавно открылись, дорогая мадам, и не ждали так рано. К тому же сегодня немного жарковато, поэтому я позволил себе расстегнуть одну… три пуговицы на рубашке.
Я застегнулся.
— А эту немытую девицу на входе вы как называете?
Посетительница всё ещё не садилась. Её глаза, в общем-то, совсем не умные, а скорее, какие-то рыбьи, пристально глядели на меня сквозь кольчугу вуали.
Сверчок у меня в груди расправил лапки и тихонько застрекотал. Я, как ни странно, обрадовался, что он не покинул меня. Конечно, я не выбирал Ленку из тысяч, но и не схватил первую попавшуюся Вардаеву.
— Секретаршей. А вас я называю — мадам. Садитесь же! — Это прозвучало несколько раздраженно.
— Не смейте мне грубить!
Она подошла к столу и села на краешек кресла.
— Я владею посудным магазином и привыкла к порядку. Мои служащие и в жару одеты в тройки и при галстуках. У меня неотложное дело, и я плачу валютой.
Ради первого клиента, тем более дамы, таким объяснением можно было удовлетвориться.
— Хорошо, мадам. Валюту мы тоже берем. Давайте перейдем к вашем делу.
— Вы не похожи на детектива.
— Это первое впечатление. Кольт, буденовка и квадратная челюсть лежат у меня в сейфе.
— Там же лежат и ваши мозги! В моём посудном магазине…
— Я понял, мадам. В вашем посудном магазине мозги хранятся в атташе-кейсах.
Вуаль пошла пятнами. Мадам захлебнулась негодованием.
— Вы не заставите меня уйти. Я потратила на вас время. Я деловая женщина и всегда несу свой крест до конца. Я…
Клиентка осеклась, видимо решая, говорить или нет о своем посудном магазине. Я тут же пришел на помощь:
— Так что там за неотложное дело у нас в посудном магазине?
— Магазин здесь ни при чём. Это мои соседи на побережье. Они изнасиловали мою девочку, мою Энни-Кэрол. Она беременна!
Бронежилет под её костюмом дрогнул. Сквозь вуаль блеснула влага.
— Энни-Кэрол? — переспросил я машинально.
Господи, как стыдно! У человека горе, а я наглею и куражусь.
Она клацнула затвором голосовых связок.
— Её зовут Энни-Кэрол. Что вас удивляет?
— Я прошу прощения тысячу раз, мадам. Конечно, Энни-Кэрол. В самом деле, мадам, если как-то и назвать дочку, то именно Энни-Кэрол. Это первое имя, которое обычно приходит в голову после благополучных родов.
— Вы с ума сошли, клоун несчастный! Какой идиот! Энни-Кэрол — собака! Таиландская болонка!
Поворот нашей беседы в прежнее русло меня почему-то обрадовал. Поворот событий — ошарашил.
— Так ваши соседи…
— Конечно, не сами соседи. Какой кретин! Кто-то из их собак.
— И?..
— Я хочу, чтобы вы узнали, чья это собака. Я их уничтожу. За это я готова заплатить вам двести долларов.
— Мадам, но, может быть, это какая-нибудь бродячая собачка обесчестила душечку Кэрол?
