– Поймите, Агния, я могу обратиться только к вам, – сказал между тем Лицкявичус. – Ведь вы уже имеете некоторый опыт…
– Но почему Леонид?! – перебила я его. – Из всех людей, кто подошел бы для выполнения подобного задания, он – самый странный выбор, вы не находите? Он же патологоанатом, а не практикующий врач! Леонид не умеет общаться с людьми, он может начать действовать так, что никто не сумеет предсказать его поступков…
– Как будто вы сами действовали иначе! – фыркнул Лицкявичус, и я, наверное, покраснела, признав справедливость этого упрека. Действительно, если бы не мои коллеги по ОМР, я едва ли выжила бы в Светлогорской больнице, пытаясь разыскать пропавших пенсионеров[4].
– Леонид уволился из ОМР, – пояснил он. – Толмачев больше не контролирует каждый его шаг. Кроме того, только Леонид обладает всей необходимой квалификацией. Вы же понимаете, что в «Сосновом раю» не нужны хирурги-трансплантологи, как, например, Никита, а анестезиолог там всего один, и он в штате уже лет восемь. Просто счастье, что за целый месяц им не удалось найти замену убитому врачу! Это позволило мне предложить Кадреску поработать, так сказать, «за интерес», и он согласился. Вы с Леонидом похожи гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда, – продолжил Лицкявичус. – И вы – единственная, с кем он общается более или менее легко. Не знаю, чем уж вы подкупили Кадреску, но – факт остается фактом.
– Но чего вы от меня хотите? – никак не могла я взять в толк.
– Подстрахуйте его немного.
– Каким образом?! Самой лечь в клинику?
– Ни в коем случае! Если Тоня… Антонина Рубина подозревает, что дело в «Сосновом раю» нечисто, то это может оказаться опасным. Достаточно того, что я подвергаю риску Леонида.
При повторном упоминании о таинственной Антонине я едва не вздрогнула. От меня не укрылся тот факт, что Лицкявичус назвал ее уменьшительным именем, а потом как-то сразу смутился и поспешил исправиться. Что мне о ней известно? Только то, что она – его «старая подруга». Что я вообще знаю о своем бывшем шефе? Он разведен и имеет дочь, от которой одни лишь проблемы. В последний раз она попала в мою больницу, избитая своим сожителем, которого милиция разыскивала по всему городу! А эта Антонина… Когда Лицкявичус говорил о ней, в его голосе зазвучали странные нотки, которые я истолковала как нежность. Порождены ли они ностальгией по его молодости, или… Голос Лицкявичуса вернул меня на землю.
– Я лишь хочу, чтобы вы помогли Кадреску не терять связи с внешним миром. Это для него проблема: я еще немного не в форме, а с другими коллегами он отношений не поддерживает, поэтому остаетесь только вы. Позванивайте ему, возможно, придется вам пару раз с ним встретиться, если появятся какие-то подвижки в этом деле. Чутье не должно вас обмануть: как только почувствуете опасность, сразу же сообщите мне! Кадреску и в самом деле может не заметить очевидных вещей, но вы из разговоров с ним сумеете понять, все ли в порядке. Кроме того, меня беспокоит эта его новая пассия…
– Настя?
– Вот видите, вы даже знаете ее имя, а ведь никто из нас и понятия о ней не имеет!
– Значит, вы не слишком-то внимательны, – с сарказмом заметила я, не упуская случая подколоть Лицкявчуса, мстя ему за подобные уколы в мой адрес с его стороны.
Но, похоже, сегодня Лицкявичус не был расположен к пикировкам такого рода, потому что сказал:
– Возможно, вы правы. Так как, вы согласны?
– Я не знаю, Андрей Эдуардович. Дело в том, что…
Я хотела сказать, что и сама собираюсь последовать примеру Леонида. Представляю себе, как вытянется бесцветное лицо Толмачева, когда я шлепну ему на стол заявление об уходе! Но потом мне вдруг пришло в голову, что Лицкявичус может истолковать это таким образом, что я ухожу из-за него.
– Да? Вы не договорили, Агния – в чем дело?
– Н-нет, ни в чем, – быстро ответила я.
– Насколько я понял, вы сейчас не слишком перегружены работой. Артем Иванович говорит, что вроде бы Толмачев вас не особенно задействует?
Это уж точно! Толмачев пытался «разбить» нашу команду, тогда как Лицкявичус – до него – старался нас сплотить. Новый шеф принимал нас поодиночке или по двое, но никогда не собирал вместе всю группу. Ни на одной из встреч не присутствовал майор Карпухин, наш следователь-координатор, словно Толмачев намеренно старался оборвать нашу с ним связь. В сущности, я ничего не потеряю, выполняя просьбу Лицкявичуса, даже если мне и придется пропустить парочку этих идиотских «летучек», на которых обычно звучал только зычный голос нового руководителя Отдела!
* * *
Если Леонид работал в «Сосновом раю» в пятницу, то в ночь на субботу он обычно оставался в клинике, в своем номере на этаже для персонала: возвращаться в город ночью не имело большого смысла. Вопреки его собственным ожиданиям работа Леониду нравилась. Несмотря на то, что он имел дело с известными, очень влиятельными или просто богатыми людьми, они, как правило, вели себя достаточно адекватно и уважительно. Правда, пару раз Леонид стал свидетелем их неприятных стычек с горничными, но медицинский персонал пользовался здесь непререкаемым уважением. Как и предсказала ему пожилая дива в один из первых дней его работы здесь, за Леонидом началась настоящая охота. Изнывавшие от скуки «звезды» жадными глазами разглядывали нового доктора в надежде завязать ни к чему не обязывающий романчик, чтобы просто скоротать время. Но Леонид оставался тверд, как скалы Норвегии, а это распаляло желающих развлечься еще сильнее. Являясь на процедуры, молодые и не очень молодые девушки и даже некоторые мужчины открыто флиртовали с ним, пытаясь прощупать, насколько новичок готов нарушить строгие правила заведения. Вот и сегодня пришедшая на рефлексотерапию актриса БДТ, дама бальзаковского возраста, не слишком привлекательная, но невероятно ухоженная и манерная, тягучим писклявым голосом задавала дурацкие вопросы.
– Ой, а это не больно? – высоко поднимая вытатуированные брови вопрошала она, всем своим видом старательно демонстрируя испуг. Интересно, она и в самом деле хорошая актриса?
– Нет, – коротко ответил Леонид, раскладывая иглы в ряд и подбирая необходимую длину рабочей части.
– А в обходном листке написано «су-джок терапия» – это что значит?
– Это разновидность тибетской акупунктуры. – Голос Леонида звучал скучно и монотонно, словно он читал лекцию в немецком университете. – В основе метода лежит система соответствия. Кисть и стопа подобны человеческому телу: большой палец – голова и шея; указательный и мизинец – руки; средний и безымянный – ноги; тыльная сторона кисти – спина и так далее.
– О! – озадаченно произнесла актриса – то ли потому, что мало что поняла, то ли из-за укола иглы, мастерски введенной Кадреску. – И это действительно помогает?
– Если в какой-то области есть патологический процесс, то сигнал направляется из пораженных органов или частей тела в точки их соответствия на стопах и на кистях. В момент стимуляции таких точек с помощью особых игл, тепла, света и гомеопатических препаратов возникает лечебная волна, которая оказывает нормализующее влияние на заболевшие органы.
– А это не опасно? – не унималась женщина.
– Ни в коей мере, – спокойно, но уже начиная раздражаться, ответил Леонид: она вполне могла почитать о су-джок терапии в брошюре, выдаваемой каждому «гостю» клиники. Кроме того, из «истории пребывания» (так здесь именовали историю болезни) актрисы в «Сосновом раю» он выяснил, что эта процедура – одна из последних, что означает ее достаточно хорошее знакомство с иглоукалыванием и рефлексотерапией вообще. – Мы используем иглы очень маленького размера, чтобы не повредить сосудистые и нервные сплетения на кисти и стопе.
– А я не получу заражение крови случайно? Ведь эти иголки… китайские, да?
– Мать моя, женщина! – еле слышно выругался Леонид. «Может, она думает, что эти иглы куплены на вещевом рынке?» – подумал он.
– Верно, они китайские, но сделаны из металла высшего качества. Нержавеющая сталь, золотое и серебряное покрытие. Сначала игла полируется на автоматическом оборудовании, затем проводится ее затачивание. Все иглы проходят очистку ультразвуком и упаковываются полностью автоматически, что обеспечивает отсутствие любого загрязнения от соприкосновения с рукой че…
– Понятно-понятно, – вздохнула актриса, решив, что уже утомилась от этого потока информации. – Вы женаты?
Неожиданный переход от профессионального к личному настолько сбил Леонида с толку, что он едва не воткнул иглу не в то место.
– Н-нет, – пробормотал он тем не менее.
– Как же так? – оживилась дама, хотя ей и было трудновато двигаться в положении лицом вниз. – Такой симпатичный мужчина? Как-то не верится!
– А вы сами-то замужем? – сердито поинтересовался Кадреску.
