— Какой героин! Я ничего не знаю!
— Полкило высококачественного героина. Сбыт в крупном размере. До двенадцати лет строго режима.
— Это не правда! Я невиновна!
— А вы знаете, что такое строгий режим?
— Я журналистка и знаю ваши приемчики. Мне нужен адвокат!
— Хотите на свободу?
— Да, — выдохнула испуганная девушка.
— Это легко устроить, но прежде… — Камера приблизилась к лицу Татьяны. — Вы учитесь на факультете журналистики и должны знать, что в новогоднюю ночь от героина скончался студент вашего университета. Его папа, очень авторитетный бизнесмен, мечтает найти ту гадину, которая лишила жизни его единственного сына. Папа настолько зол, что правосудие не потребуется. Я допущу утечку, что задержана девушка с оптовой партией героина, совпадающего с тем, что обнаружили у его сына. И выпущу вас.
Возникла пауза. Человек с камерой продолжил наматывать круги, а растерянная девушка то и дело выворачивала шею, чтобы не терять его из виду.
— Что вы хотите? — наконец спросила Татьяна.
— От вас, ничего. Вам просто не повезло с отцом. Я имею в виду кровного папашу».
Камера остановилась. Потрясенная девушка смотрела прямо в объектив. В углу кадра мелькало время — утро сегодняшнего дня. На этом запись закончилась.
— Изверги! Гнусные ублюдки! — кипел от негодования Коршунов.
Он узнал голос человека за кадром. Это был Егор Иванович, опытный сотрудник Конторы в Калининграде, который беспрекословно выполнял команды Рысева. Кирилл прекрасно помнил, как Егор Иванович сначала помогал ему со Светланой, а как только получил отмашку из Центра, сдал на расправу прибывшим Чистильщикам.
Стук в окно вернул Коршунова к действительности. Безусловно это шантаж, надо знать требования противника. Он сдвинул машину на метр вперед и открыл дверь. На сиденье плюхнулся Лесник.
— Оперативно работаете, гниды, — хмуро заметил Коршунов.
— Фирма веников не вяжет. А если вяжет, то фирменные, — ухмыльнулся Лесник. — Ты же знаешь против кого попер.
— Что вам нужно?
— Не что, а кто. — Лесник многозначительно посмотрел на Коршунова.
— Условия?
— Или твоя дочь, или Светлый Демон. Ты сейчас же выводишь нас на СД. Или твоей дочери не станет.
Коршунов нервно сунул руку под куртку. Раздался предупредительный стук о капот. Перед джипом стоял Гном, направив «пакет» в грудь водителя. Коршунов опустил руку и нервно облизнул губы.
— Что значит выводишь?
— Подставляешь. Вызовешь подружку в удобное место, а дальше действовать будем мы. Как только Рысь получит голову СД, твою дочь освобождают, а о тебе Контора забывает. Роскошные условия!
Кирилл прикрыл глаза. На чашах весов судьбы балансировали два самых близких ему человека: родная дочь и любимая женщина. Одна в Калининграде, другая в Москве. Ему не разорваться и не спасти обеих. Сегодня одной из них не станет. Тяжелый выбор должен сделать он.
Глаза распахнулись. Кирилл смотрел сквозь стоящего на дороге Гнома, готового выстрелить.
— Я согласен, — решил он.
— Ну, вот. Ты же наш человек, а бывших наших не бывает. — Лесник засуетился. — Сдай оружие.
Коршунов вынул из внутреннего кармана пистолет Макарова.
— Это всё? — усомнился Лесник.
Коршунов подумал и задрал штанину. К лодыжке был прикреплен нож.
— Ну, прямо, детский сад какой-то! — Лесник забрал оружие и приказал: — А теперь звони.
Я слышу звонок и беру трубку. Кирилл говорит бодро и уверенно.
— Встреча прошла по плану. Рысь выполнил наше требование, досье у меня.
— Где ты сейчас?
— Отъезжаю от гипермаркета.
— Никаких осложнений?
— Нет.
— Они могут следить.
— Не думаю. Ты здорово напугала Рысева. Он посчитал, что проще пойти на сделку, ведь ты всегда держишь слово. В конце концов, уничтожение этих документов и в его интересах.
— Не расслабляйся, Кирилл.
— Не беспокойся, я проконтролирую «хвост». Главное — досье у меня. Домой его не повезу, сожгу по дороге. Хочешь, сделаем это вместе?
— Любопытно взглянуть, что на меня накрапали.
— Это стоит увидеть. Помнишь нашу поляну? Приезжай. Устроим огненное прощание с твоим прошлым.
Для кого-то старый компромат, как скелет в шкафу. Пока не открыты дверцы, можно жить спокойно. Для меня досье — это чугунный якорь, вечно тянущий на дно. Избавиться от опасных документов будет большим облегчением.
— Договорились. Выезжаю, — обещаю я, стараясь скрыть волнение.
— Что за поляна? — спросил Лесник, когда Коршунов выключил мобильник.
— Заброшенный кирпичный завод по пути к Коломне.
— Почему «поляна»?
— Чтобы слухачи не догадались.
— Место тихое?
— Светлый Демон испытывала там оружие.
— Покажи на карте, где это?
Коршунов раскрыл атлас автомобильных дорог, молча ткнул пальцем.
— Бакунино, — прочел Лесник. — Поедем на твоей тачке, чтобы СД нашу не засекла. — Он махнул рукой Гному. — Садись сзади. Мы едем на свидание с падшим ангелом.
Через час Кирилл Коршунов стоял внутри полуразрушенного цеха напротив широкого проема, служившего когда-то воротами для въезда грузовиков. «Чероки» был припаркован во дворе на видном месте. Кирилл извлекал страницу за страницей из объемного досье, чиркал зажигалкой, наблюдал, как скручивается чернеющий лист, и бросал его догорать на бетонный пол. Чтобы не оставить шанса ни единому клочку, он время от времени прыскал на пламя жидкостью для розжига и ворошил пепел.
Гном занял позицию в бывшей будке охранников на проходной завода. Расчет был прост. Заезжая внутрь, Светлый Демон неизбежно проедет вплотную к выбитым окнам будки, и у Гнома появится прекрасный шанс решить проблему с помощью скорострельно пистолета-пулемета с пулями, пробивающими бронежилет. А если это не сработает, то в дело вступит спецназ. Рысев выделил двенадцать бойцов, чтобы раз и навсегда «закрыть вопрос». Они слышали по рации Лесника адрес встречи и должны затаиться неподалеку. Как только Светлый Демон проследует к заводу, спецназ перекроет обратный путь. Бойцы проинструктированы о стрельбе на поражение.
Лесник прятался за стеной цеха, контролируя действия Коршунова. Помимо прочего, он должен был подтвердить генералу, что каждый листок секретного досье сгорел дотла.
Наступили ранние зимние сумерки. Лесника это устраивало. Фары подъезжающей машины будут видны издалека, и все участники операции успеют подготовиться. Стоит Светлому Демону появиться около завода — ей конец!
Прошло более часа. Лесник занервничал.
— Где она? Позвони еще раз, — потребовал он.
— У нас так не принято. Если я буду настаивать, это может ее спугнуть, — возразил Коршунов.
— А если у нее изменились планы?
— Она даст знать.
— Как?
— Через мобильный.
— Дай сюда.
Лесник забрал телефон Коршунова, проверил эсэмэски. Их не было. Последним звонком числился тот, который Коршунов сделал от гипермаркета. Зная свою привычку, записывать важные разговоры, Лесник поискал звуковые файлы и разочаровался. Чисто.
В томительно ожидании прошло еще минут сорок. Коршунов проследил, как догорает последний лист секретного досье, и прыснул на горку золы остатки жидкости для розжига. Пламя радостно дохнуло вверх и постепенно успокоилось.
Лесник связался по рации с Гномом:
— Как у тебя?
— Жду. Пальцы, блин, мерзнут. Давай поменяемся.
— Терпи.
Лесник перевел недовольный взгляд на Коршунова. Кирилл поспешил заверить:
— Она придет. Не может не прийти. Только я сомневаюсь: вдвоем вы с ней справитесь? Где подкрепление?
— Рысь не любит привлекать дополнительные силы, — схитрил Лесник.
— Боится огласки? Или вас двоих он сам сможет «зачистить», когда потребуется?
— Я не дурак, Коршун. И привык страховаться. В случае чего…
Лесник невольно дотронулся до нагрудного кармана, где хранил свой телефон. Кирилл припомнил, как по пути сюда Лесник доложил Рысеву, что Коршун пошел на сделку, и вытянул из генерала четкое указание на ликвидацию Светлого Демона. «К чему бы это? Неужели, пишет?» — задумался Коршунов.
Лесник покосился на бывшего коллегу и набрал новый позывной.
— Дублер, Дублер, я Лесник. Как обстановка?
— Чисто.
— Какие машины проследовали?
— Ни одна тачка не затормозила и не свернула к заводу, — прохрипела рация.
— Сохранять бдительность! — приказал Лесник и отключил связь.
— Вдвоем все-таки опасаетесь, — заметил Коршунов. — Кишка тонка.
— А чего ты такой спокойный? — завелся Лесник. — Ты ее предупредил?! Намекнул условным паролем?!
— Я говорил то, что ты слышал. И она согласилась приехать.
— Так, где же она? Где?! — Лесник надвигался на Коршунова, угрожающе размахивая пистолетом.
