Рассказ очевидца (записала Надежда Бондаренко).
"... Вместе со мной шли еще какие-то незнакомые мне парень и девушка. Мы уходили дворами и наткнулись на группу вооруженных людей в черных масках. Сначала я подумал, что это и есть пресловутые "боевики". Нам велели поднять руки за голову и отвели в переулок, за стоявшие там грузовики. Рядом с этими грузовиками стояли еще люди в военной форме. Тут я услышал в отношении себя такой диалог:
- А с этим что делать?
- Дай ему по шее и отпусти.
После этого меня начали избивать. Нет, мне не просто "дали по шее" люди в военной форме, меня избивали долго и упорно, я падал, меня пинали ногами, поднимали за шиворот, снова били... Я опять вставал, пытался уйти, ведь я же слышал, что меня предлагалось "отпустить"... Но меня догнали, и со словами "ты не в ту сторону пошел" стали избивать снова. Потом, когда я уже не мог встать, находился в полубессознательном состоянии, меня кинули в автобус. Кроме меня, туда накидали еще очень много народу. Кидали как попало, люди лежали на мне, я чувствовал, как их тела давят на меня сверху, но пошевелиться не мог. И мне еще повезло, что я оказался в самом низу, потому что людей, оказавшихся сверху, продолжали избивать и в пути...
Нас привезли к какому-то отделению милиции. Номер его я точно назвать не могу. Меня и еще одного парня, находившегося уже в совершенно бессознательном состоянии, кинули на асфальт возле входа в отделение.
Мы там лежали долго. Наконец про нас кто-то вспомнил. Чтобы проверить, живы мы или нет, об нас гасили сигареты. Парню, лежавшему рядом со мной, сожгли сигаретой ухо, потому что он упорно не подавал признаков жизни. Потом оказалось, что он все-таки жив, только отбиты все внутренние органы.
Когда мце ткнули сигаретой в лицо, я открыл глаза и увидел перед собой человека в форме с автоматом на шее. Глядя на меня, он равнодушно произнес: "Может, пристрелить его и выбросить?" Я нашел в себе силы приподняться и ответить: "Пристрели или затащи меня в помещение и не мучай, я уже два часа лежу на голом асфальте". Меня взяли за ноги и волоком затащили в помещение. Тащили, как труп, я головой пересчитал там все ступени... Потом, когда все-таки приехала "Скорая", меня пытались таким же образом вытащить из помещения в машину, но тут уже медики воспротивились и заставили работников МВД взять меня как положено - за руки и за ноги.
В больнице сказали, что без медицинской помощи мне оставалось жить полтора часа. Селезенку мне удалили. Что со мной будет дальше - не знаю. В больницу ко мне приходил представитель прокуратуры, требовал с меня подписку, что я не имею претензий к органам. И мне пришлось такую подписку дать, потому что я хочу жить. Взамен они обещали больше меня не трогать.
Пока я лежал в больнице, меня и правда не трогали, но потом, когда я выписался и вернулся домой, органы своего слова не сдержали... Сейчас меня вызывают зачем-то в прокуратуру, а в случае моей неявки грозятся завести на меня какое-то уголовное дело. Если бы я был уверен, что уголовное дело на меня действительно заведут, что я смогу нанять адвоката и защищаться от предъявленных мне обвинений, то я бы туда пошел. Но я уже понял, что законов в России больше нет, что я могу просто исчезнуть бесследно, так как никакого преступления не совершал, судить меня не за что, а живые свидетели не нужны. Поэтому я скрываюсь.
Но я решил: если у людей, которые предадут огласке мою историю, будут неприятности, если "демократы" попытаются обвинить их в клевете, я все-таки приду на суд и буду свидетельствовать истину, чего бы мне это ни стоило".
Из рассказа геолога Константина Скрипко.
"Когда нас вывели в сторону Краснопресненской набережной на ступеньки, было еще светло. Отделили мужчин от женщин. Мне это было непонятно, мы разделились, но от одной к другой группе ходили, "альфовцы" не препятствовали общаться.
Сказали, что придут автобусы. Автобусы будто бы первую группу увезли к метро, сейчас они вернутся. Время шло, их не было. Мы спрашиваем, где же автобусы? Отвечают: автобусы блокированы демократически настроенной толпой. Не придут.
Прошло полтора часа, уже стемнело. Тут, как по команде, началась массированная стрельба со всех сторон. От Хаммеровского центра стреляли, от мэрии тоже стреляли. Зашевелились БТР и стали стрелять то ли друг в друга, то ли в "Белый дом", в общем, активно стреляли, народ на ступеньках заметался - То кинутся к одной стороне, где гранитный бордюр, то к другой стороне прижмутся.
Потом я обратил внимание на то, что мы мечемся, а "альфовцы" спокойно стоят во весь рост. Они знали, что это инсценировка, шумовое оформление, которое должно давить на психику.
Решили уходить мелкими группами пешком. Я хорошо знаю район, взялся вести группу, и мы пошли по Краснопресненской набережной. Хотели выйти к Хаммеровскому центру. Прошли первый дом до середины. Это был разгромленный магазин, дверь в сторону набережной выломана, все товары разграблены и вытащены. Висели плечики, стояли вешалки, но ничего не было.
Выскакивают омоновцы с автоматами - заходи в этот подъезд!
Олег Румянцев шел в нашей группе, но на несколько шагов сзади, их уже били. Его как депутата опознали. Омоновец стал кричать: "Ах ты жиденок!" Схватил его за уши, стал бить носом об коленку.
В общем, над ними уже издевались, а мы успели выскочить во дврр и выйти на улицу Николаева. Над ней - сплошная сеть трассирующих пуль. Прижались к стенке, идем к Рочдельской.
Угловое здание - школа, во дворе лежат на земле омоновцы с автоматами и накрыты корытами алюминиевых щитов. Лежат, не стреляют, в касках. Прошли, прижимаясь к стенке, и тут мимо нас омоновцы гонят молодых ребятишек студенческого возраста, руки за головами. Бьют их ногами и прикладами, нам стало ясно: мы попали в ловушку. Попробовали назад, те, что лежат, говорят: "Ну-ка, идите обратно!"
Мы решили спокойно предъявить наши сумки, пройти через них... Но нас посадили на корточки и сразу тут же начали бить ногами и прикладами. Они были выпивши, здоровые ребята, плечистые, крепкие. Чтобы себя завести, кричали: "Коммуняки! Вас тут всех убивать нужно!"
И вот тут я решил показать, что здесь не одни коммунисты. Стал на колени, перекрестился и запел молитву, которую мы около нашего креста регулярно исполняли: "Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое!"
Думал, молитва может их успокоить. Но омоновцы буквально озверели, один как взвоет: "А ты, оказывается, коричневый!" Я читал молитву: "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Твое воскресение славим!" Они стали прыгать на меня, затем скомандовали: "Встать, руки за голову!"
Я левую руку поднял, а правая уже не слушается. Я ее взял левой рукой, подтащил, и тут же ребром ладони получил по затылку. Очень им понравилась моя, привезенная женой из Монголии шапка, "душманская", как они ее назвали. Трижды сбивали они эту шапку с моей головы. Так она у них и осталась.
Нас сложили на коленях, лицом вниз, около павильончика, где торгуют смазочными маслами, импортными: прямо у выхода с улицы Николаева и напротив школы.
Потом появились автобусы, пришло время грузиться. Нас стали сортировать: депутатов - в один автобус, нас - в другой. Мне так не повезло: я оказался внизу, на меня навалили других, и тяжесть тел меня постепенно раздавливала, тем более что омоновцы топтались по ребрам, сломали их, руку тоже... На всех поворотах, на всех остановках, когда автобус дергался, было очень больно. Лежу и думаю: только не потерять сознание, я должен выжить, чтобы рассказать об этом людям. И все равно я задохнулся и потерял сознание.
Слышу, говорят: "Он, кажется, теплый". Двое ребят меня вытащили из автобуса под руки, ноги волочились. Стал дышать и пришел в себя. Завели в отделение милиции и поставили всех к стенке лицом.
Ребята предупреждают: "Стой, не падай, упадешь - будут бить". Мысль эта нас сопровождала. Когда я еще собирался войти в автобус, подошел к тому, что лежал от меня справа, и говорю: "Вставай, парень, вставай, друг, а то тебя здесь забьют". Омоновцы запротестовали: "Не трогай его". Я все же попытался его поднять, а он, оказывается, уже холодный. А лежал он в такой же позе, как мы на коленях и руки за голову. Неизвестно, отчего он скончался. Застрелили, сердце не выдержало... Но в этой позе он так и лежал - мертвый.
Омоновцы продолжали над нами издеваться и в отделении милиции. Я не утверждаю, что милиционеры, сотрудники отделения, участвовали в избиении. Правда, я не мог их видеть: как только оборачиваешься, тут же получаешь удар по голове. Но они все тут находились, включая начальника, подполковника.
Это 2-е отделение, на Полянке, напротив книжного магазина "Молодая гвардия". Разговорчик у них там такой: "Как стоишь?! Ноги шире!" Разводишь ноги - тут удар в пах. "Руки за голову!" Поднимаешь руки - удар по ребрам сбоку. Кулаками. Если поворачиваешься, бьют по затылку, носом - об стенку, из носа капает кровь. Тех, кто сопротивлялся больше, тех больше и били..."
