Увидев встревоженные лица, Пашкову остро захотелось сохранить вложенные им деньги, кстати, по инициативе сбежавшего директора. И не потому даже, что это была для него большая потеря. Сейчас он вполне мог объявить себя ушедшим на пенсию и до конца своих дней не заботиться о том, как заработать на хлеб насущный. Просто ему стало обидно. И за себя, и за этих людей, которые почти за десять лет сумели создать вполне устойчивое предприятие.
Секретарша, знавшая его в лицо, перехватила его в коридоре и сказала, что его ждут в кабинете директора. По ней было видно, что она нездорово возбуждена. Пашков даже подумал, а не она ли является главным разносчиком слуха.
Кроме главного редактора, тридцатилетнего лощеного человека в неизменно белой рубашке с ярким галстуком, носившего редкую в Москве фамилию Степак, за длинным столом для переговоров сидели еще четверо — финансовый директор, коммерческий директор и двое, которых Пашков не знал. Впрочем, уже через минуту они познакомились. Это были акционеры, выглядевшие очень недовольно и особенно один из них, с бородкой и обширной плешью. Этот был просто воинственный, и похоже, что появление нового действующего лица прервало его обличительное выступление. Директорат выглядел подавленно.
— Ну что, тезка? — спросил Пашков, усаживаясь и обращаясь к главному редактору. — Кинули нас?
— Похоже, — без энтузиазма откликнулся тот.
— И что делать будем? Выплывать или дружно пойдем ко дну?
— Лучше бы выплывать, конечно.
— Тогда нужно в первую очередь успокоить коллектив, а то они натворят нам дел. Скажите, что директор нашелся.
— Как это нашелся? — вскинулся плешивый совладелец. Остальные посмотрели с интересом. Особенно директора. Они почувствовали надежду на то, что удастся сохранить свои хорошо оплачиваемые рабочие места по крайней мере на время.
— Не знаю как. Например, позвонил с дачи, где его занесло снегом и он со всей семьей не может выехать. Или в автокатастрофу попал. Не знаю! Но людей нужно немедленно успокоить. Или есть другие предложения? — Он в упор посмотрел на отсвечивавшую под верхним освещением плешь. Возражений не последовало. — Тогда действуйте.
К его некоторому удивлению и тайному удовольствию, Степак сорвался с места и бодрым шагом покинул кабинет, на ходу поправляя галстук привычным жестом.
— А теперь давайте попробуем разобраться в ситуации. Вы сейчас можете обрисовать наш баланс? — спросил он у финансового директора, который сразу же опустил взгляд на бумаги перед собой.
— Пока только в общих чертах.
«Общие черты» выглядели неутешительно. Фактически издательство лишилось большей части оборотных средств. Предполагавшиеся на этой и следующей неделе поступления даже не покрывали обязательств перед типографией, арендодателями и государством в лице налоговой службы и различных фондов. Не говоря уже о гонорарах авторам и зарплате сотрудникам.
— Ну, с налогами мы вопрос можем решить. Если сегодня-завтра заявить о том, что у нас произошло, — финдиректор упорно избегал называть вещи своими именами, — то это будет квалифицировано как кража.
— Что это значит?
— Это прямые убытки баланса. Они списываются по крайней мере до тех пор, пока украденное не будет возвращено.
— На это можно даже не рассчитывать. Ваш директор уже греет живот на Канарах или ищет родные березки в Канаде, — язвительным тоном профессионального обличителя-склочника заметил плешивый.
— Между прочим, и ваш тоже, — парировал Пашков.
— Я его не выбирал!
— То же самое и я. Только что это меняет, если мы сейчас намерены спасать ситуацию и свои деньги?
— Вот именно деньги! Я чувствую, куда вы клоните! Наша фирма не собирается больше вкладываться в ваше предприятие. Это вообще не бизнес, а черт знает что! В феврале мы планировали получить дивиденды, а теперь что? Платить вместо этого? Нет уж, увольте! Мы собираемся подать на вас в суд и — будьте уверены! — Он задорно вскинул бороду. — Мы отсудим у вас свою долю имущества!
— А какова ваша доля? — поинтересовался Пашков.
— Значительная!
— Ну а конкретнее? В деньгах?
— Если пересчитать по курсу, то около двадцати тысяч. Долларов, конечно.
— Неплохо, — прокомментировал Пашков и спросил, обращаясь к финансовому директору: — Сколько она теперь может стоить с учетом ситуации?
— Не больше четверти номинала, я думаю. То есть около пяти тысяч.
— Это заниженная оценка!
— Может быть. Но за пять тысяч я готов выкупить ваш пай прямо сегодня, — заявил Пашков. — Плачу сразу, наличными. Договорились?
— Это слишком мало! Как минимум десять.
— Как хотите. Только завтра вы можете и этого не получить. Ну?
— Хорошо. Но только чтобы избавить себя от нервотрепки.
— Вот и славно. Пишите соглашение, — скомандовал Пашков финансовому директору, который с готовностью набрал на компьютере короткий текст и тут же его распечатал в двух экземплярах. Быстро пробежав документ глазами, Пашков подписал и сказал после того, как на бумагах появилась еще одна подпись: — Деньги получите прямо здесь сегодня. Больше мы вас не задерживаем.
— Я и сам тут больше не останусь, — ответила плешь и гордо удалилась.
— Так, один получил свое, — прокомментировал молчавший до этого мужчина. — У меня вы тоже хотите купить по дешевке? Или дадите настоящую цену?
— С какой это стати? — удивился Пашков.
— Мне кажется, у вас тут налицо красиво разыгранная комбинация, рассчитанная на понижение котировок. Но я не такой болван, как тот, и не собираюсь попадаться на вашу удочку.
— Ну и не попадайтесь. Давайте лучше решать, как нам действовать. Или вы тоже предпочитаете попробовать вернуть свое через суд?
— С судом всегда успеется. Какие у вас предложения?
— Мне кажется, дело нуждается в расширении.
Мужчина захохотал, сотрясаясь внушительным животом. Потом, несколько успокоившись, сказал:
— А тот был прав. Вы таки собираетесь вытащить из нас деньги.
— Из вас вытащишь… Я собираюсь деньги вложить.
Эту фразу услышал вернувшийся Степак и замер в дверях.
— Куда вложить? — спросил он, сам, кажется, страшась своего вопроса.
— В издательство. С соответствующим увеличением моей доли и прав.
— Может быть, вы хотите занять директорское кресло? — с прищуром спросил акционер, вертя перстень-печатку белого металла на пальце. Пашков подумал, что это не серебро и уж конечно не железо, скорее всего платина. Или ставшее в последнее время модным белое золото.
— А вы против?
— Ну, теперь мой голос не имеет такого значения. После того как вы взяли пакет этого фанфарона, вы здесь главный, — последовал дипломатичный ответ. — А ловко вы его!
— Спасибо, — буркнул в ответ Пашков, уже жалея, что поддался на провокацию.
Хотя… Почему бы, в конце концов, и нет? Сегодняшнее ночное бдение если не окончательно, то очень наглядно показало, что с писательским трудом у него возникла напряженность. Можно надеяться на то, что это пройдет. Но ведь это же не корь и не грипп. А если не пройдет? Чем заниматься дальше? Сидеть на деньгах и глушить водку, объясняя это творческим кризисом? Мало привлекательная перспектива. А тут налаженное дело, штат сотрудников, более-менее известная торговая марка, офис, куда можно каждый день приходить, общаться с людьми и чем-то заниматься. Для этого, конечно, придется выложить некоторое количество денег, ну и что? За удовольствие надо платить. Если, конечно, есть хоть какое-то удовольствие. Пока все это больше смахивает на неприятности. Но, говоря по совести, то, как он расправился с плешивым склочником, ему понравилось. Даже пяти тысяч не жалко.
— Тогда ставлю вопрос на голосование, — наконец сказал он. — Кто за это предложение?
— Сначала надо бы снять старого директора, — подал голос ошеломленный Степак.
— Будем считать, что это уже решенный вопрос. Автоматически за выбытием, — сказал акционер с перстнем, поднимая руку. — Я — за.
Возражений не последовало.
Пашков почувствовал давно неиспытываемое удовлетворение. Деньги, как выясняется, могут приносить и еще кое-что, кроме сытого существования.
— Ну что народ? — спросил он у Степака.
— Я шепнул кое-кому. Вроде повеселели.
— А вы, оказывается, талантливый администратор. А мне о вас говорили как о писателе. Кстати читал, и мне понравилось. Я еще удивлялся, зачем вам эти акции. Ну ладно… Господин директор, господа вице-директора, я рад, что ваша команда опять в полном комплекте. Все протоколы я подпишу вечером, часиков в шесть. До этого времени вы, я думаю, все успеете подготовить и заодно наметать план будущих действий. Со своей стороны я готов помогать чем могу. Ну все? Официальная часть закончена? Тогда я с вами прощаюсь до вечера. Провожать меня не надо.
