– Почему?
– Мне кажется, что он чеченец. Из этих, высокопоставленных московских чеченцев. И жена у него – чеченка.
– Он там с женой?
– А что, он гость, хочет с женой, хочет – без жены. Дядя Ваня ему на прошлой неделе сотню проиграл. Говорил, что жена и отбирает девочек. Сама.
– А охрана?
– Ну, охрана, – пожал плечами Покрышкин, – оружие не разрешено. Его отбирают при входе. Можешь хранить в кладовке сколько хочешь, но с собой нельзя. Но мужики что надо. Русские, нанятые. Наталья не допустит, чтобы ты у нее в доме затеяла разборки, точно тебе говорю – не допустит!
– Никаких разборок. А этот дядя Ваня?
– Смирный. Он этот… Забыл. У него очень странная национальность, я ее забыл. Вот я, например, имею мать татарку и отца сибиряка. Я – кто? Ситаряк. Вспомнил, он – тат.
– Впервые слышу. – Ева рискованно обходила машины. – Шестеро мужчин, так?
– Ну, это было на прошлой неделе. Еще Фабер приезжал, кормилец Пискунова. Правда, я не понял, зачем он приезжал. Он – украинский немец, тоже ничего, да? Немец-хохол. Хомец! Еще был один шотландец натуральный с волынкой. В больших количествах крайне утомителен. И двое финнов. По-русски говорят смешно, но по размерам чистокровные финны. Белесые, высокие и толстые.
– Они приезжали черт знает откуда отдохнуть с девочками в сарафанах и на фоне коров?
– И за мясом, – честно сказал Покрышкин. – У них там с натуральным мясом плоховато, не умеют делать. Здесь поверни направо, потом еще направо. Приехали. Только ты меня отпусти, я не хочу туда ехать. Я и на самолет посажу, и скажу, что ты платная девочка, едешь подзаработать, только отпусти.
– Нет. Ты поедешь со мной.
– Я не поеду туда трезвый. Это раз. А когда Наталья увидит, что я притащил к ней следователя, знаешь, что со мной сделает? Это будет два.
– Я не следователь больше. И меня не надо представлять Наталье. Мы знакомы. Я сама скажу, зачем приехала.
– Тем более отпусти!
– За перелет надо платить? – Ева, прикрыв ладонью глаза, смотрела на маленькие самолеты.
– Это, – вздыхает Покрышкин, – удовольствие бесплатное.
Пробегая расстояние от аэродрома к озеру, Полина заметила, что за ней увязалась собачонка. Маленькая и испуганная, она останавливалась каждый раз, как только Полина хотела ее подозвать, смотрела издалека, словно в сильном смущении, вертелась на месте и повизгивала. Полина дернула за веревку колокол у пристани, вышел полуголый детина, заросший волосами равномерно от головы до живота, потянулся и потащил к себе деревянный плот с той стороны озера. Незаметно оглядевшись, она обнаружила еще двух мужичков, они ели на открытой веранде, прислонив к стульям автоматы. Один из них встал на толстые бревна, сопровождая ее на тот берег, стоял неподвижно – застывший страж над темной поверхностью воды. Приближающийся звук мотора не потревожил его, Полина проводила глазами подлетевший к берегу катер.
Ее довели до ворот и сдали другому мужичку в красной рубахе и широких штанах. Пока Полина удивленно осматривала нелепейшие архитектурные постройки, которые ей когда-либо приходилось видеть – помесь рубленой избы с китайской пагодой, вышла высокая женщина в сарафане с косой навыпуск и поклонилась, ощупав ее насмешливыми глазами.
– Я приехала к мужчине, который должен узнать этот перстень.
– Милости прошу, – Наталья ничем не выдала своего удивления. Она узнала перстень Хамида, с которым тот никогда не расставался. – Только если вы приехали для развлечений, придется оставить все оружие, какое есть.
– А если я приехала для работы? – прищурилась Полина.
– Тогда вас сейчас проводят обратно. Хотите поесть перед обратной дорогой?
– Уговорили, – улыбнулась Полина, – буду развлекаться! – Она протянула маленький «вальтер», Наталья кивнула, и шустренький мужичок пробежался по телу гостьи цепкими руками, а потом осмотрел сумку, вытащив из нее нож в чехле. – А кормите вы всех или только тех, кого прогоняете?
– Проходите, я вам покажу вашу комнату. Зовите меня Натальей, на «вы» не надо, не люблю.
– Полина.
– Ну, Полина, как же ты будешь искать того, к кому приехала? Всех моих гостей собирать в одно место для осмотра я не хочу, смешно это и несолидно. – Наталья пропустила женщину вперед, а потом пошла по тканым половикам коридоров впереди, чуть поворачивая голову при разговоре. Стекла в маленьких низких окнах – цветные витражи, свет играл оранжево-синими бликами на желтых досках деревянного пола.
– А ты мне помоги, чтобы не было смешно. Меня заказали и оплатили, но даже фотографии не показали. Всучили перстень, рассказали дорогу до аэродрома и назвали твою кличку.
– Значит, ты для этого мужчины – сюрприз?
– Полная неожиданность, – кивнула Полина.
– Странно это, – пожала плечами Наталья, – у меня есть девушки на любой вкус, с чего это кому-то понадобилось делать такие заказы?
– Смотри, – Полина подняла вверх руки, сцепила ладони и стала медленно поворачиваться, поводя бедрами. – У тебя есть такие? Международный класс.
– Нет, – усмехнулась Наталья, – таких – нет. У меня все больше русские, желтоволосые и покладистые.
– Ну вот, пора тебе разнообразить свои услуги. Если заказали меня, значит, кому-то твой русский стиль поднадоел.
– Ну что ж, мужчины – народ ищущий. Покушай, отдохни, а к вечеру мы все соберемся в зале, твой мужчина и определится. Располагайся, – Наталья толкнула от себя деревянную дверь в небольшую комнатку. – Сейчас девушку позову, она тебя обслужит.
Полина закрыла дверь и осмотрелась, а Наталья, постояв две секунды, вдруг обнаружила необыкновенную прыть и подвижность, она взлетела через две ступеньки на второй этаж по лестнице, из светелки вытащила девушку, спустилась с ней вниз в другое крыло дома, приготовила поднос с едой на кухне, оправила на девушке сарафан, повертела ее, осматривая.
– Ну, с богом! – перекрестила она свою любимицу-хохотушку. – Ты только много не думай, когда думаешь, говоришь неловко. Мели языком не останавливаясь.
– Да ладно вам, мамушка, не первый раз!
– Да все ли ты запомнила?
– Все, красотулечка!
– Улыбайся.
– Да когда у меня рот-то закрывался! – прыснула девушка, ловко подхватила поднос и прошлепала босыми ногами по полу. Наталья, крестясь, смотрела, как играет с розовыми пятками хвостик пушистой косы.
Полина удивленно оглядела невысокую девушку, покусывающую нижнюю губу и еле сдерживающую переполняющие ее любопытство и восторг.
– Ну-ка повернись!
Девушка прыснула и медленно повернулась, пританцовывая босыми крохотными ножками, держа перед собой поднос с показным усердием.
– Ни хрена себе натура! – Полина не поверила глазам, подошла близко и дернула за тонкую косу до пят.
– Дай поставлю еду, – обрадовалась девушка, – меня все за косу таскают, думают, что не моя. Смотри, мне мамушка для гостей корону делает, – девушка быстрым привычным движением обмотала переплетенное мягкое золото вокруг головы и посмотрела гордо, насупив брови – ку-у-да там Нефертити до нежного подбородка, чуть вздернутого носа и полных игривых губ, но долго такого взгляда не выдержала, захохотала и повалилась на диванчик, задрав ноги. – А я не поверила, – заявила она, отсмеявшись и заправив юбку сарафана между ног, – мне говорят, кто-то девушку заказал из города, ни в жизнь не поверю! А ну, ты теперь повернись! Ничего, конечно, но грудь маловата. Это на любителя, но таких прыщиков у наших девушек нет, у нас все, считай, полногрудые, только большой мужской ладонью закроешь. Есть несколько дядей, они любят, чтобы совсем девочка, у таких, конечно, еще меньше, чем у тебя. Ой, слушай, а правда, что сейчас в больших городах девушки без презерватива не согласны?
– Что это? – Полина ткнула пальцем в тарелку, она не верила сама себе, но девушка вызывала у нее чувство неполноценности.
– Это грудки индюшачьи в вине. От всех кусочков попробовать или один любой?
– Что? – не поняла Полина.
– Я пробовальщица. Я привечаю новых гостей, размещаю их и пробую еду, чтобы не сомневались. Знаешь, какие кроты приезжают! Куды-растуды! Вино отпиваю, в соус засовываю пальчик, – девушка прикусила указательный палец и моргнула пару раз длиннющими ресницами. – Ездит тут один, – она доверительно придвинулась к Полине по дивану. – Я, говорит, вино буду только из твоего ротика. А чего, у меня ротик вкусный! Ой, какие у тебя мышцы на руках! А нам мамушка говорит, что девушка должна быть слабая и мягонькая.
– Съешь любой, – Полина не могла отвести глаз от близкого лица, девушка каждое слово сопровождала мимикой, то таращила глаза, то прищуривала их, сморщив носик, а в паузах проводила по губам высунутым язычком.
– Выбери сама, – девушка кивнула, чтобы Полина подала ей кусочек белого мяса в рот и игриво захватила ее пальцы губами. – У нас тут так готовят, что умереть от обжорства можно, попробуй!
