- Получил выговор и уехал домой.
- Интересно, где теперь его дом? Уж не там ли, где посели лись Андрей с Артемом? А женщина? Она уехала с ним?
- Не суй свой нос, куда не надо!
- Ты маньяк, Вадим, самый настоящий. Завтра напишу тебе заявление об уходе.
- О каком уходе? Да я тебе... морду набью, Альберт! - Чува лов усмехнулся, услышав грохот в трубке, кажется, Ерохин топал ногами, или опрокидывал мебель.
- Если достанешь до моей морды, - со злорадством сказал Чу валов. Завтра, Вадим, ровно в десять я буду у тебя с заявлени ем об уходе. Ну, будь здоров, - и он положил трубку.
Наполнил свой фужер, сделал большой глоток, поморщился - пожалуй, слишком большой. Закурил новую сигарету. Потом достал из внутреннего кармана пиджака, висящего на спинке кожаного, вращающегося кресла записную книжку.
Без десяти два он набрал номер, не сомневаясь, что человек на другом конце провода не спит.
Так оно и вышло.
- Алё, это Игорь Васильевич Стремянов?
- Да, - раздался в трубке хриплый голос. - Кто это?
- Вас беспокоит Альберт Иванович Чувалов, первый замести тель председателя совета директоров корпорации "Катамаран" гос подина Ерохина. У вас есть пару минут для разговора?
- Есть! Где Ольга? Что вы сделали с Надеждой?!
- Они живы и, насколько я знаю, здоровы.
- Подлец! Скотина! - не выдержал Игорь. - Говорите, как ин теллигентный человек, а чем занимаетесь?!
- Не стоит так волноваться, Игорь Васильевич, - усмехнулся Чувалов. Разве когда-нибудь похититель называл свое полное имя и должность обиженному? Вы не задумывались над этим?
- Нет, - жестко сказал Стремянов. - Не задумывался. Дураку понятно, что вы - участник преступления, страшного, гнусного! И не надейтесь на снисхождение!
- Вы правы. Я не настолько глуп, чтобы надеяться. Но хоте лось, чтобы вы поверили, Игорь Васильевич, я всегда был против подобных методов. К сожалению, мое слово в этом вопросе ничего не значило. Я прошу у вас прощения, другого случая уже не бу дет, и хочу помочь вам.
- Какое, к черту прощение?! - крикнул Игорь.
- Не сейчас, может быть, завтра, послезавтра, когда все у вас будет по-прежнему, как до стычки с Ерохиным. А теперь пос лушайте. Обе женщины находятся на даче Ерохина. В подвале, в тренажерном зале, под сидением велотренажера, запомните, есть кнопка. Она открывает потайную дверь в стене. Подземный коридор ведет к дому на соседнем участке, там и находятся обе женщины.
- Что вы хотите?
- Помочь вам. Будьте осторожны. Ночью лучше не рисковать, там хорошо вооруженная охрана, а если поднимется шум - женщины будут ликвидированы. А вот днем, когда Ерохин уедет в офис - необходимо действовать. Сообщите об этом в милицию, и, я думаю,
все будет хорошо.
- Почему я должен вам верить?
- Не хотите, не верьте. Я вам искренне желаю удачи, Игорь Васильевич, - и Чувалов положил трубку.
Потом залпом опорожнил фужер, подошел к окну, распахнул его. С пятнадцатого этажа восемнадцатиэтажной кирпичной башни далеко была видна Москва - поляна светляков в темном лесу...
Далеко лететь... Наверное, закричит, переполошит весь дом. Чувалов разорвал "Вечернюю Москву", набил рот газетной бумагой, взобрался на подоконник, неумело перекрестился и прыгнул.
46
Ерохин взял стул, осторожно поставил его у изголовья седой некрасивой женщины с крупными чертами лица, аккуратно присел, поддернув на коленях брюки. Скорбным взглядом посмотрел на больную, погладил её по руке и сказал:
- Крепись, Клава, мы всегда будем помнить нашего дорогого Альберта. Я не верю, что он сам, не иначе, заговор мафиозных, понимаешь, структур. Такое дело... Мы поможем, я уже подписал приказ, компенсацию получите... Получите, получите. Похороны за счет фирмы, понятное дело. Да что говорить, эх, Альберт, Аль берт, знал бы, что так получится, не отпустил бы тебя вчера... Ну как же так?.. - он горестно всплеснул руками и тут же насто роженно посмотрел на вдову. - А когда вернулся, он ничего не го ворил, не намекал, а, Клава?
- Говорил... - слабым голосом сказала женщина. - Какой ты, Вадим, радушный хозяин... какой заботливый руководитель... Он всегда говорил о тебе столько хорошего... Ой, Альбик!..
- Да-да, - кивнул Ерохин. - Мы же с ним друзьями были, ста рыми друзьями, огонь, так сказать, воду и медные трубы прошли вместе. И чертовы зубы. Ах, какая жалость, какая жалость. Ну, крепись, Клава.
Медсестра в ослепительно-белом халате (не из районной по ликлиники вызвали, из частной) тихонько сказала:
- Все, Вадим Сергеевич, извините, но Клавдии Валерьевне требуется покой, она очень слаба.
- Я ещё зайду... может быть, сегодня, - пробормотал Ерохин и поднялся. Он подошел к сыновьям Чувалова, стоявшим с другой стороны кровати - Максиму двадцать восемь, Сергею тридцать, крепкие парни, на отца похожие. Пожал руки обоим, приговари вая. - Вот ведь как получилось, вчера Андрей с Артемом, сегодня Альберт... Прямо, мор какой-то, и у всех имена на "а". Ужас ка кой-то, мистика! А потом что же, до "в" дойдет дело? Оста лись-то из руководства Вадим да Володя. Выходит, я следующий?
- Спасибо, что пришли, Вадим Сергеевич, мрачно сказал старший, Сергей.
Максим промолчал, опустив глаза.
- Я зайду еще, ребята, ухаживайте за матерью, - сказал Еро хин, пятясь к двери.
Заза остался в своем "мерседесе", на котором он привез Ерохина. В квартиру не пошел - на кой хрен ему смотреть на го рестные рожи, слушать причитания? Вообще не хотелось ехать сю да, но после бегства Шамана чувствовал: необходимо быть рядом с Ерохиным. К тому же сегодня председатель несуществующего уже совета директоров чувствовал себя с утра ужасно, пришлось вызы вать врача, уколы делать. Вчера был тяжелый день, лег поздно, и, прямо с утра - ещё одна новость. А возраст-то почти пенсион ный, не выдерживает нагрузки. Но, вроде оклемался после визита врача. Заза вспомнил холеную морду знаменитого московского кар диолога и нахмурился. Сука, триста баксов за визит взял, да ле карства его на сто пятьдесят потянули. А какую-то сволочь бесп латно в своем институте лечит!
- Ну? - спросил Ерохин, плюхнувшись на переднее сиденье ря дом с водителем. - Чего думаешь?
- Нормально, - сказал Заза. - Избавил нас от хлопот.
- Это нормально? Ты соображаешь, что несешь?! - заорал, брызгая слюной, Ерохин.
- Я думаю - да, - пожал плечами Заза.
- Ничего нормального нет! Ты бы слышал, что болтала эта корова! Еле дышит, а хочет обдурить! Он, понимаешь, всегда хо рошо обо мне отзывался! знаю я, как он обо мне отзывался, уж если напрямую говорил, что видеть меня больше не желает, предс тавляю, что он ей сказал перед тем, как сигануть в окно! А сын ки его? Ты бы видел, как смотрят по-волчьи! Нормально? Они что-то знают, не иначе Альберт все разболтал. Или письмо оста вил.
- Может быть, - насторожился Заза.
- Не может быть, а точно! Я Альберта давно знаю, не такой он человек, чтобы с пятнадцатого этажа сигануть и никакой за писки не оставить. Не отомстить мне. Он мстительный был, сво лочь, обиды не забывал!
- Тогда, значит, надо... - Заза внимательно посмотрел на Ерохина.
- Надо, - председатель стукнул кулаком по колену. - Всех свидетелей убрать. Всех. Начнем с этого хмыря, который женихом нашей шлюхи должен был стать. Он тебя видел, опознает, если что.
А потом привезем её туда, и получится, как будто напились, да повздорили, - Ерохин нервно засмеялся. - Да и пырнули друг-дружку ножичками. А, Заза?
- Вы настоящий маэстро, - усмехнулся Заза.
Василий Ильич оторвался от омлета, укоризненно покачал го ловой:
- Ты бы сел, Игорь, не ровен час, кухню развалишь. Мечешь ся туда-сюда, как тигр в клетке.
- Хорошо тебе рассуждать! - выпалил Игорь. - Все утро рас суждаешь, предполагаешь, а женщинам сейчас, может быть, смер тельная опасность грозит! Вот, омлет свой уже два часа не мо жешь доесть!..
- Ты бы тоже перекусил.
- Голодный я лучше чувствую дистанцию. Ну поехали же, пое хали, папа! Сил больше нет ждать!
- Естественно, - сказал Василий Ильич. - Ежели ничего не ешь, откуда же силы появятся?
- Ждать, ты понимаешь - ждать!
- И ждать тоже. Пожалуйста, успокойся, Игорь. У них в фир ме рабочий день начинается в десять, начальство, как правило, задерживается. Тем более, у них вчера, по всей видимости, неп ростая ночка была, надо же отоспаться. Сейчас половина десято го. Через полчаса выедем, к одиннадцати будем на месте. Самое время.
- За это "самое время" они могут убить Ольгу! И Надежду.
- Надежда умирает последней, - сказал Василий Ильич, но, взглянув на сына, поспешно добавил. - Извини, Игорь, это я лиш неё сболтнул.
- Едем! - решительно сказал Игорь.
- Да погоди ты, не гони, - Василий Ильич старательно вытер губы носовым платком, вышел из-за стола, достал из своего "дип ломата" черную коробочку радиотелефона.
- А это у тебя откуда? - удивился Игорь.
- Да так, раздобыл по случаю. Думаю, может пригодится. И вправду пригодился. Если, конечно, работает. - Василий Ильич включил аппарат, набрал какой-то странный четырехзначный но мер. - Саня? Я. Мы выезжаем. Расклад прежний. Что? Ай-я-яй! Не выдержал, бедолага. Что-то в этом роде я и предполагал. Ночью было тихо? Ну хорошо, значит все идет по плану, - он выключил аппарат и снова положил его в "дипломат".
