- Золото дам. Сейчас. Видишь? Нож продай.
- Ну, да! А ты ж меня самого этим ножом и пырнешь!
Оба понимали, что все это пока пустые разговоры "для затравки". Но по круглому лицу Ченгиза потекли крупные капли пота, хотя в сауне было отнюдь не жарко. Ему казалось, что в западне засветился какой-то выход, но он ищет в неправильном напрвлении. Парня явно мало интересовали деньги, но должен же был быть какой-то другой интерес?!
- Слушай, если ты мне поможешь... Я убью, кого ты скажешь.
- Кого?
- Врага твоего. Слово даю. На Коране клянусь.
- А где здесь Коран? - продолжал тянуть и издеваться Витька, интуитивно догадываясь, что для серьезного разговора собеседника надо разогреть, размять до состояния глины, из которой формируй, что хошь.
- Принесешь Коран, - пуще того заволновался Чингиз. - Ты знаешь, что это клятва на Коране для мусульманина? Если нарушишь - Ад после смерти. Позор. Тебе и твоим внукам.
Чингиз отлично знал, что Витька ни хрена в мусульманских обычаях не понимает. Мало того - сам-то Чимнгиз был далеко не правоверным мусульманином, в мечеть ходил последний раз лет пятнадцать тому обратно, но знал, что в России православные относятся к клятвам на Коране с суеверным почтением. Пожалуй, даже с большим, чем к клятвам на собственном Евангелии. Чингиз всегда умело пользовался в русском быту своими привилегиями от Ислама.
- Оставь. - отмахнулся Витька. - Мне тебе помогать, только лишняя морока. Ты лучше скажи, у тебя, вообще-то, одна жена, или как у вас положено - гарем?
- Нет у меня гарема. - буркнул Ченгиз, что было абсолютной правдой всей его жизни. Но в тот же миг он сообразил, что слабую сторону в обороне противника нащупал. - А ты гарем иметь хочешь, да?
- Нам не положено. - уклончиво ответил Витька. - Нам только одна положена на всю жизнь. Ну, менять можешь, если разведешся...
- Принимай Ислам. Много жен иметь будешь. По закону.
- Мне много не надо. - неторопливо произнес Витька и Чингиз понял, что разговор вышел на основную дорогу.
- А сколько надо?
- Одну. Но чтоб лучше всех. Водки выпить не хочешь? Могу налить.
От напряжения Чингиз не сразу понял нелепый и ненужный поворот темы разговора и сказал обидчиво.
- Зачем водка? Зачем голову мутить? Как мужчины говорим о делах. Трезвым надо быть. А водки я не пью. Мусульманин.
Врал, понятно. Пил, да ещё как. Но роль свою надо было отыграть до конца.
- Как скажешь... У тебя родственники в городе Брянске есть?
- Брянск?
- Да, Брянск.
- Нет там никаких родственников! Где это?
- Не очень далеко. Позавтракаешь здесь, пообедаешь в Брянске. Если мотор в тачке хороший.
Более всего в этой дилакатной беседе Чингизу хотелось повторить свой сокрушительный удар по кривым зубам парня - как тогда, возле газетного развала. Но он сдержался и спросил глухо.
- Жена моя... Аян - там? В Брянске?
- Может быть. - уклончиво ответил Витька, а в голове Чингиза определение "Брянск" тут же сочленилось с именем соседа Степы Клепачова и его жены Кати, а в следующий момент вспомнил: правильно, бывшие через забор соседи, нашли приют в городе Брянске, который, кажется, где-то в холодных краях, возле Полярного круга. Он спросил сдавленно.
- Тебе Аян нравиться, да?
- Да.
Чингиз глубоко вздохнул.
- Возмешь жену Аян?
На ответ сил у Витьки не хватило, но кивнул уверенно.
- По настоящему?
- По настоящему. - твердо ответил Витька. - Хочешь в церковь пойдем, хочешь в ЗАГС.
- Дай водки.
Выдавать пленнику спиртное не возбранялось. Витька поднялся с лавки, открыл ключом чуланчик, извлек початую бутылку, налил Чингизу полстакана и тот выпил залпом. Тут же успокоился, поскольку с его точки зрения в торговле наступила та ясность, которой уже можно было оперировать.
Со своей стороны и Витька пришел к выводу, что самый сложный этап предварительных разговоров они миновали и теперь можно говорить прямо и никакого "кирпича" за пазухой не держать. Самое странное, что с этой секунды начиная, оба были действительно искренни и откровенны.
- Отдашь за меня свою Аян?
- Отдам. Без калыма. Спаси жену. Мне помоги. И Аян береги.
- А если она не захочет? За меня?
- Захочет. Она тоже мусульманка.
- Половинка на серединку.
- Нет. Ты отца спасешь. Мать спасешь. Она хорошей женой будет. Ты по закону женишся?
- В натуре, Чингиз! Все как положено! - радостно засмеялся Витька. Еще водки хочешь? Или пожрать тебе принести?
- Нет, нет. Ты хороший парень. Я хотел, чтоб Аян имела хорошего русского парня. Она тебя будет любить. Ты видел её в Брянске?
- Да в том то и дело, что нет! Я только думаю, что они там.
- Там! Там! - заволновался Ченгиз. - Я тебе скажу. Ты запомни. Катя Клепачова и Степа Клепачов. Сосед мой, рядом много лет жили. Охотились. Водку пили. Они там. Ты найдешь.
- Адрес есть?
- Нет... Мне письмо жена читала. Нет адреса.
Витька расстроился - искать соседку по фамилии в Брянске дело тем более сложное, что эти Клепачовы и там были, понятно, беженцами. Быть может, жили ещё без всякой прописки, да и не в Брянске, а где-нибудь в округе, поскольку газеты давали лишь общий прицел на цель. Но Витька был не круглым дураком, а в отдельных вопросах так и прозорлив.
- Подожди, Чингиз... Вспомни про это письмо... Жена читала которое... Писали эти Клепачовы, как живут, как устроились? Мне же их искать придется!
- Да, да, подожди...
От волнения первая порция водки прошла для Чингиза безрезультатно и он освежил себя ещё полустаканом, после чего сморщился, закрыл глаза и заговорил, словно сомнабула.
- Так... Так писали... Брянск... Холодно... Это зимой было... Домик. Да, хотят купить корову... Нет, корову купили, хотят козу... Река там тоже есть.
- Есть река! - вспомнил Витька, любивший географию по автомобильному атласу. - Десна!
- Правильно. Так писали - Десна!... Водопровод есть... Магазины... Яблони в саду.... Больше ничего не помню.
- Достаточно. - одобрил Витька, на радостях решив, что ориентиров хватит, чтоб по таким данным отыскать беженцев, а следовательно и Аян: живут на окраине города, на берегу реки, имеют корову и яблоневый сад.
- Мы их найдем! - подхватил Ченгиз. - Приедем в Брянск и я весь город искать буду! День и ночь! Он большой?
- Подожди. - остановил Витька. - Искать буду я. А ты - будешь сидеть здесь. Сидеть и ждать.
Чингиз решил, что попался в ловушку. Узкие глаза его потемнели и он непроизвольно сжал в руке бутылку водки.
- Тише, тесть! - резко остановил его Витька. - Поставь флакон. Мы ж с тобой теперь по честному! Если я тебя с собой сейчас в Брянск возьму, за нами в погоню кинутся, не понял что ли? Я один сегодня же вечером или завтра с утра поеду. Все разузнаю, всех найду, а тебя отсюда выдернуть раз плюнуть! Потерпишь, это ненадолго. Ты ведь то пойми, что если один из нас другого продаст, нам обоим кранты! Алик Черный шутить не любит. Если у него что из пасти вырвут, так он потом сам тебе ляжку перекусит.
- Да...Да. - вынужден был согласиться Ченгиз. - Ты хорошо придумал. Я буду ждать.
- Я их привезу сюда. Потом мы выдернем тебя. А потом...
Касательно дальнейших перспектив их планы по началу несколько разошлись при обсуждении, но это были столь незначительные детали, что ожесточенного спора не вызвали. Ясно было одно - следовало собрать всю семью вместе, а уж затем отрабатывать планы жизни и тактику борьбы с врагами. Оба понимали, что без доверия друг к другу все их начинания кончатся очень плохо, даже более чем плохо. И старались продемонстрировать друг другу предельную веру и искренность. Но все же под конец беседы Чингиз не удержался, чтоб не выкинуть заключительного фокуса.
- Витя, дай мне нож. Хороший нож. - сказал он строго. - На всякий случай.
Витька без колебаний снова отпер кладовку, покопался на полках и нашел длинный кухонный нож достаточно хорошей гибкой стали. Чингиз принял из его рук клинок, нахмурился, закатал рукав своей рубашки и мгновенным движением человека привыкшего резать баранов - полосонул себя по руке. Брызнула кровь, на которую он не обратил внимания, а сказал.
- Дай свою руку.
Витька протянул руку без особой радости. Чингиз отогнул обшлага его рубашки и проделал ту же процедуру, в результате чего кисть Витькина тоже окровянилась.
- Попей мою кров. Я твою. - строго сказал Чингиз.
Витька смекнул, что оказался участником ритуала, скорее всего древнего, освещенного веками и Кораном. Отказать будущему тестю было как-то и не с руки. Он прикоснулся губами к кровавой ране на руке Чингиза, а тот сделал тоже самое, после чего сказал.
- Теперь, Витя, мы одного рода. По крови. Ты мне больше, чем сын. Я тебе больше, чем отец. Это наш древний обычай. Если ты продашь меня, мои родственники и друзья должны тебя убить. Если я продам тебя, то... Меня убьет Аян. Ты понял?
- Понял. - ответил Витька. - Я не продам. У меня отца не было. То есть я его не знаю. Не продам. И Аян со мной будет счастливой.
