было.
Мысль давит на плечи и грудь подобно конской сбруе, и она понимает, что ее руки вцепились в подлокотники, а ногти вонзились в дерево.
– Ты в порядке, Кейт? – спрашивает Мариса. Когда та поднимает голову, она взглядом встречается со взглядом девушки. – Ты выглядишь немного бледной.
– Что? Нет, я в порядке. – Кейт расслабляет руки и пытается восстановить дыхание. – Извините, я отвлеклась. Просто думаю о свалившихся на меня делах по работе, на следующей неделе будет кинофестиваль в Торонто.
Компания подготовила слишком много фильмов одновременно, и теперь ее отдел осаждали крайне недружелюбные дедлайны. Разница в часовых поясах только ухудшала положение. Это целиком и полностью ее вина, ведь это она отвечала за формирование рекламного графика. Но Кейт просто хотелось что-то доказать. Хотела доказать самой себе, что все еще имеет ценность за пределами суррогатного материнства.
– Сейчас нужно организовать много премьер, и вы знаете, все эти актеры с индивидуальным подходом, – рассказывает она Аннабель. Словно оправдывается. Хочет замолчать, но не может. – И вот мы бегаем из-за этого, – слабым голосом заключает Кейт.
– Здорово, – отвечает Аннабель. – Я надеюсь, что ты успеешь со всем разобраться до рождения ребенка. Потом на это не будет времени.
– Спасибо, Аннабель, – с нарочитой вежливостью благодарит Кейт. – Я уверена, что мы справимся.
– А вот в мое время такого не было. А сейчас женщины работают на полную ставку, строят свои карьеры, вот это все…
Кейт предлагает приготовить чай. Открывает кран с холодной водой и долго смотрит на воду, прежде чем начинает наполнять чайник. Джейк приходит на помощь: достает кружки из шкафа и находит чайные пакетики. Он касается ее локтя и спрашивает: «Ты в порядке?» Она кивает.
– Ладно, я пока уберу все со стола, – заявляет Аннабель.
Джейк и Мариса одновременно возмущаются:
– О нет, ты не должна этого делать, позволь мне.
– Вы приготовили обед, Аннабель, я приберусь…
Но мать уже начала собирать пустые тарелки и складывать их в стопку. Каждое действие сопровождается громким звуком, женщина явно хочет привлечь к себе внимание. Мариса встает, неуклюже подходит к посудомоечной машине, открывает дверцу и выдвигает лоток для столовых приборов.
Кейт оборачивается, ожидая чайник, и смотрит на двух женщин возле посудомоечной машины. Сзади они выглядят почти одинаково в своих темно-синих кофтах с их светлыми заколотыми волосами. Обе широкоплечие и хорошо сложены, узкие талии переходят в широкие бедра – идеальная женская фигура. Сходство столь очевидное, что Кейт задается вопросом, почему никогда не замечала этого раньше. Вздрагивает и смотрит в сторону. Окно запотело от пара из чайника. Зрение расплывается, и когда Кейт заваривает чай, ее рука дрожит.
После этого Кейт решает держаться подальше от дома из красного кирпича, а Джейк продолжает каждый день разговаривать с матерью по телефону. Для Кейт всегда было испытанием терпеть Аннабель, она чувствовала истощение после каждой встречи с ней. «Если я не буду видеться с ней, эта женщина не сможет мне навредить», – рассуждает она.
Джейк уверяет ее, что она вырывает комментарии мамы из контекста, теряет связь с реальностью, «ты зацикливаешься на каждом событии, а каждое слово считаешь проявлением пренебрежения, тебе нужно немного личного пространства для личного спокойствия». Он говорит любезным тоном, настаивая на том, что находится на ее стороне, и она молча кивает, не желая усложнять текущую ситуацию. Они оба хотят одного и того же, да и сама Кейт не хочет находиться рядом с его матерью. Но все равно беспокоится.
Кейт решает позвонить Аджешу, с которым не виделась уже много месяцев. После знакомства с Джейком они несколько раз тусовались втроем, но это было странно. Всегда казалось, что один человек явно лишний.
Она действительно не заметила, как их жизненные пути разошлись. Отношения с Джейком стали самой важной частью ее жизни, поэтому друзья отошли на второй план. Обо всех новостях узнавала с запозданием. Ровесницы вовсю рожали детей, пока ей приходилось бороться с бесплодием и заниматься делами, связанными с суррогатным материнством. А затем она заметила, что у нее нет ни времени, ни желания, чтобы следить за всеми этими группами в WhatsApp, слушать голосовые сообщения, заходить на чашечку кофе после йоги или пить по вечерам вино. Кейт оказалась ненадежным другом, и, наверное, обидчивым человеком. Никогда не умела выстраивать отношения с другими женщинами. Они словно чувствовали свою ненужность Кейт, но она в них нуждалась – просто ей не удавалось нормально выражать свои эмоции из-за горечи неудач, связанных с попытками стать матерью.
Аджеш был другим. Он не хотел остепеняться, никогда не встречался с одной девушкой больше полугода. Такая непредсказуемость означала, что Кейт не будет чувствовать осуждения, если не станет отвечать на телефонные звонки или электронные письма. Друг через нерегулярные промежутки времени то появлялся, то исчезал из ее жизни. Аджеш постоянно куда-то ездил: вот он только что вернулся из поездки в Бутан – и они ненадолго поддерживают связь, и вот он сразу же уезжает в Сомерсет.
Когда она звонит ему и впервые за долгие годы слышит знакомый голос, то понимает, насколько одинока и как сильно тоскует по легкому флирту. Все остальное в жизни стало слишком серьезным. Кейт хочет, чтобы Аджеш напомнил ей о том, что можно быть веселой.
Они встречаются в кафе на южном берегу, и Кейт рассказывает о своих отношениях с Аннабель, не вдаваясь в подробности происшествия с Марисой. Аджеш симпатичен ей, но она не доверяет ему. Они с Джейком пришли к соглашению, что чем меньше людей знает о состоянии Марисы, тем лучше. Ситуация сама по себе шаткая, поэтому нежелательно любое вмешательство. Кейт объясняет, что Мариса живет в деревне с родителями Джейка, чтобы регулярно дышать свежим воздухом, к тому же это помогает поддерживать связь и при этом соблюдать личные границы. Она рассказывает о выходках Аннабель.
– Подруга, да тебе не повезло находиться рядом с токсичными людьми, – заявляет Аджеш. Они сидят на уличной террасе, поэтому он решает покурить.
– Хочешь? – спрашивает друг, скручивая себе тонкую сигарету. С отработанной легкостью, несмотря на ветер, облизывает бумагу, не потеряв ни одного грамма табака. В университете Аджеш был лучшим по косякам. Называл их «крепкими и шикарными», что в кругу друзей оказалось сокращено до «КиШ».
– Нет, спасибо.
Кейт почти сразу же жалеет о своем решении. Хочется омолодиться и стать той Кейт, которая была до всех этих историй с младенцами и суррогатным материнством. Той самой Кейт, которая не волнуется из-за курения таких штук, ведь это кажется чем-то крутым, прямо как
