- Погоди, что ты там пишешь?
- Пишу, что никакого Сиротинского ты знать не знаешь...
- Подожди. Я знаю опера, Сиротинского Виктора, он у меня по убийству в бригаде работал. А этого как зовут, про которого ты спрашиваешь?
Небольшой прокольчик у вас, Игорь Алексеевич, мысленно отметила я. Сразу надо было спросить, как зовут Сиротинского. А то сначала "не знаю", а потом только "как зовут", особенно если хотя бы один Сиротинский в твоих знакомых числится.
- Ну, поскольку это не Виктор и опером никогда не работал, какая разница, как зовут. А Скородумова ты знаешь?
- Фамилия знакомая, - осторожно ответил Денщиков. - А можно поинтересоваться, с чего это ты про него спрашиваешь?
- Вопросы задаю я. - Эти слова я сопроводила широкой улыбкой, чтобы не создавать напряженности при допросе, но не вредно и напомнить Денщикову, что мы уже не беседуем как коллеги, а я его допрашиваю. - Ну что, вспомнишь, где ты слышал эту фамилию?
Он отвел глаза.
- Давай я тебе чуть попозже отвечу.
Ну конечно, он будет тянуть время до тех пор, пока не выяснит, что я знаю про их отношения со Скородумовым.
Звякнул телефон, Кузьмич сообщал мне, что прибыл адвокат Сиротинского и Кораблев привез женщину со склада больницы, которая запомнила человека, приходившего за вещами Скородумова.
- Ну что, Игорь, я записываю?
Он кивнул.
Принтер быстро отпечатал протокол, я положила перед Денщиковым листки и ткнула пальцем:
- Подпиши вот здесь, и здесь, и здесь.
- Да я уж знаю, где подписывать, - удивился Денщиков, нацеливаясь расписаться внизу страницы.
- Нет, подпиши каждый свой ответ.
- А зачем? Что это за новшества? Протокол подписывается внизу каждой страницы и в конце.
-Я хочу, чтобы ты каждый свой ответ подписал. Сейчас посиди в коридорчике, подожди.
- Чего ждать, Маша? Ты можешь толком ответить?
Но я не ответила и пошла в хорошем темпе допрашивать работницу больницы и проводить опознание Сиротинского. Оно завершилось блестяще: у толстой усатой тетеньки, кладовщицы из больницы, зрительная память была на высоком уровне, гражданское правосознание - и того выше. Она с трудом дождалась, пока все рассядутся, ей разъяснят, что за дачу ложных показаний наступает уголовная ответственность, и попросят указать человека, о котором она только что дала показания, и басом закричала:
- Да вот он, вот этот, я же говорила, высокий, рожа наглая, еще деньги мне предлагал, урод! А у меня, между прочим, рабочая совесть есть! Это если я каждого вещи буду продавать! Да пока я в кладовой работаю, у меня ни одной спички не пропало!..
- За что он вам деньги предлагал?
- А чтобы я ему вещи больного отдала! Больной в реанимации лежал, в кардиологии. И до сих пор лежит. Я, говорит, родственник, дайте вещи. Сейчас, разбежалась, только в бумажку заверну. Тьфу!
Свидетельница была уверена, что раз этого человека ей предъявляют на опознание в РУБОПе, значит, он гад. Анатолий Степанович Сиротинский отвернулся. Надо было ковать железо, пока горячо, и через пять минут он сидел напротив Игоря Денщикова на очной ставке.
- Сиротинский, вы знаете этого человека?
- Впервые вижу. - Сиротинский облизнул сухие губы.
- А вы, Денщиков, его знаете? -- Не припоминаю.
- Сиротинский, приходили ли вы в больницу номер четыре, в кладовую, пытались ли получить там какие-либо вещи?
- Нет.
- Чем вы объясните, что вас опознала кладовщица?
Прежде чем Сиротинский успел сказать что-нибудь вроде "она больная" или "спросите у нее", вмешался его адвокат:
- Разрешите, мы прервем очную ставку, мне нужно поговорить с клиентом.
Адвокат, который показался мне опытным и неглупым, похоже, собрался объяснить своему подзащитному, что отрицание бесспорно доказанных вещей вызывает негативную реакцию суда и им надо срочно придумать удобоваримое объяснение опознанию.
- Конечно, - любезно разрешила я. - Сразу хочу вам сообщить, что второй участник очной ставки - помощник адвоката и прибыл с ордером другого защитника на участие в деле Сиротинского, так что, видимо, предстоит замена адвоката. Когда будете беседовать с вашим подзащитным наедине, выясните заодно вопрос о том, кто будет его защищать.
Адвокат переменился в лице. Но я уже встала и пригласила Денщикова выйти в коридор.
Через некоторое время адвокат приоткрыл дверь кабинета и сказал, что они готовы. Когда все расселись по своим местам, Сиротинский, вытянув руку вперед, указал на Денщикова, чуть не ткнув его рукой в грудь, и отчетливо сказал:
- Я действительно ездил в больницу по поручению вот этого человека, Игоря Алексеевича, сотрудника городской прокуратуры, с которым познакомил меня брат, он работал в уголовном розыске. Кроме того, я был в прокуратуре у вас, - он кивнул в мою сторону, - с той же целью, по поручению Игоря Алексеевича попытаться получить вещи некоего Олега Петровича Скородумова, представившись его родственником. Зачем это было нужно, я не знаю. Согласился помочь, так как мне внушала уважение занимаемая Игорем Алексеевичем должность. Вы сказали, что он помощник адвоката, но тогда он был следователем в городской прокуратуре.
- Денщиков, вы слышали показания Сиротинского? Понятны ли они вам, согласны ли вы с ними?
Денщиков уже открыл рот, чтобы ответить, но тут у него в кармане запикал пейджер. Он достал его, прочитал сообщение и твердо заявил:
- Я подтверждаю показания Сиротинского. О причинах моих действий я сообщу вам наедине.
Закончив очную ставку, я отправила Сиротинского в соседний кабинет, попросила Денщикова в который раз подождать в коридоре и побежала к Василию Кузьмичу.
Рассказав ему о повороте очной ставки, я стала клянчить, что мне позарез нужно знать, что Денщикову сообщили на пейджер.
- Если сейчас кто-нибудь поедет...
- Это завтра к обеду в лучшем случае мы будем распечатки иметь.
- Нет, это несерьезно.
- А тебе в дело надо или ты просто хочешь знать?
- Для начала сойдет и так. А вы что, его досмотреть хотите? Не надо пока!
- Обойдемся без досмотров. - Кузьмич снял телефонную трубку. - Кто у телефона? Тезку моего мне найди! - распорядился он. - Щас сделаем, - подмигнул он мне, и в кабинет тут же вошел худенький молодой человек с застенчивым взором.
- Вася, пейджер посмотришь? - спросил его Кузьмич.
- Номер есть?
- Минутку, сейчас будет. - Василий Кузьмич взял со стола телефонный справочник прокуратуры города и набрал номер. - Але! Денщикову Ирину Андреевну, пожалуйста. Ирина Андреевна, это начальник отдела РУБОПа беспокоит, не подскажете номер пейджера Игоря, он срочно нужен. (Неужели ответит? - подумала я; а с другой стороны, что ж она будет всем и каждому подряд сообщать, что ее муж бросил?) Так, записываю. Огромное спасибо.
Листочек с записью он подвинул молоденькому сотруднику.
- Пойдемте, - тот пригласил меня с собой.
Мы спустились ниже этажом и зашли в кабинет, уставленный компьютерами. Мальчик сел рядом, а мне указал на соседний стул, так, чтобы мне был виден экран монитора. Сам он с космической скоростью забегал пальцами по клавиатуре и, когда по экрану пошел текст, откинулся на стуле и сказал мне:
- Смотрите, что вас интересует.
На экране, к моему глубочайшему удивлению, явно шел текст сообщений, полученных на пейджер, а судя по номеру вверху экрана, пейджер этот принадлежал Денщикову.
- А как это? - изумленно спросила я.
- Делаем, - он пожал плечами, глядя в экран.
- Это что, любой человек с компьютером может прочитать, что мне на пейджер приходит?!
- Не любой, а тот, у кого есть программа И не только на пейджер, но и на радиотелефон.
- Потрясающе. Ну ладно, будем нарушать закон, - вздохнула я. - Последнее посмотрим, хотя и все остальное очень интересно.
Паренек послушно "пролистнул" страничку. Последнее зафиксированное сообщение поступило в шестнадцать часов двадцать восемь минут, именно в то время, когда проводилась очная ставка. И было оно очень кратким: "Пациент умер". Без подписи.
- Позвонить можно? - спросила я, беспомощно озираясь.
- На соседнем столе, - кивнул паренек. Я трясущимися руками набрала номер доктора Пискун.
- Галина Георгиевна, это Швецова из прокуратуры. Как Скородумов?
- Мария Сергеевна, не могу вам дозвониться целый день. Скородумов, к сожалению, скончался в десять утра.
- Я не у себя. Галина Георгиевна, к вам никто не обращался еще?
- Нет, а что?..
- Пожалуйста, попросите справочную не сообщать больше никому, что Скородумов умер: такое возможно?
- Попробую, - сказала Галина Георгиевна.
- И еще, знаете что? Никому ничего не отдавайте. И вещи его не отдавайте. Я приеду, как только смогу.
- Мария Сергеевна, я сегодня, к сожалению, не могу задерживаться, в пять должна уйти.
- Я приеду завтра с утра. У меня огромная просьба, если кто-нибудь будет звонить вам домой или даже придет и попросит приехать в больницу, не соглашайтесь ни в коем случае. Все, до завтра, хорошо?
