– Ты приедешь? – нервно настаивала Татьяна.
– Сейчас не смогу! Работа. Попозже…
Тина делала вид, что ее это не касается. Самое удивительное, что она и правда ничего не чувствовала, – ни боли, ни досады, ни ревности, ни разочарования, – совсем ничего. Она сидела рядом с мужчиной, которого любила, и ощущала себя существом из другого мира, которое улетело в заоблачные дали, и только его оболочка, еще хранящая тепло сердца, вынуждена находиться тут некоторое время. А потом…
– Тогда я приеду! Я знаю, где твой офис! – настаивала Татьяна.
– Послушай…
– Я выезжаю!
Госпожа Бардина бросила трубку. Сиур вздохнул и прибавил скорость.
– Мы не опаздываем! – вежливо, ровным голосом сказала Тина, глядя на дорогу.
– Да, но… мне надо в офис пораньше.
– Зачем?
– Работа…
Они никогда раньше не разговаривали вот так, как чужие. Они делали вид, что не понимают друг друга, когда все на самом деле обстояло наоборот.
Тина вдруг вспомнила предостережение Людмилочки: «Он не должен в ближайшее время встречаться с Татьяной! Ни при каких условиях!» Интересно, каким образом она сможет удержать Сиура от встречи с другой женщиной? Истерика? Тина вынуждена была признать, что закатывать настоящие, добротные, производящие впечатление на мужчин истерики, она так и не научилась. То ли повода не было, то ли таланта к таким вещам. Что же предпринять?
– Я не хочу, чтобы ты ехал к ней! – выпалила Тина, поражаясь своей бездарности. Станиславский[50] вряд ли взял бы ее в свою труппу.
– Я не к ней, – спокойно возразил Сиур. – Я на работу.
Ну вот! Так она и знала! Его так просто не проймешь! Может, плюнуть на все, и пусть идет, как идет?
– Не пущу! – стараясь придать голосу истерический надрыв, завопила она и схватилась за руль.
В конце концов, раз она должна не допустить встречи Сиура с кем бы то ни было, она и не допустит! А как, это уже решится по ходу пьесы!
Автомобиль резко вильнул на скользкой дороге, чудом избежав столкновения с белой «Волгой».
– Ты что? – он хотел спросить «с ума сошла»? Но вовремя передумал. Мало ли…
– Не поедешь, и все! – заявила Тина. – Выбирай! Или я, или Татьяна! – Она вытащила из сумки газовый баллончик, который он сам имел глупость ей подарить. – Сейчас нажму!
Сиур потерял терпение. Он искал место для парковки. Придется остановиться и разобраться, что происходит. Что с Тиной?
– А почему ты не на своей машине? – вдруг спросила она.
Он удивленно посмотрел. Ее волнует, на чьей машине они едут? С каких это пор? Воистину, сегодня день чудес!
– Моя на стоянке, у офиса. Там кое-что вышло из строя, надо было сдать в ремонт, но…события так закрутились, что я не успел. Это машина Влада. Ты что, не узнала?
Тина поразилась, как она вообще обратила внимание на то, что машина другая: ее ум был занят решением совершенно иных задач. Какая разница, чья машина? Почему ее сознание зацепилось за этот факт?
Сиур, наконец, нашел место для парковки и с трудом втиснулся между «вольво» и «джипом».
– Из-за чего ты так волнуешься? – спросил он как можно мягче.
– Не отвлекай меня от основного требования, – ответила Тина, спокойно глядя ему в глаза.
– Какого?
– С Татьяной ты встречаться не будешь! Я настаиваю!
– Послушай… – Сиур полез в карман за сигаретами и не нашел их там. – Черт! Остались в моей машине! Ладно. Ты…не совсем правильно понимаешь…
– Мне плевать, правильно это или неправильно! – отрезала она. – К Татьяне ты не поедешь! Ни сегодня, ни завтра!
– Она обратилась ко мне за помощью, я пообещал… Это моя работа, в конце концов!
– Мне все равно, – равнодушно, но достаточно твердо ответила Тина. – Значит, извинишься, и объяснишь, почему ты не сможешь выполнить свое обещание. Только и всего. Не такая уж трудная задача для настоящего мужчины!
Сиур уловил в ее голосе нотки сарказма. Что с ней случилось?
Они препирались еще некоторое время, причем Тина была относительно спокойна и непоколебима в своих требованиях, а он нервничал. Он с удивлением обнаружил, что почти согласился со своей виной, внутренне признал, что в его поведении появилось нечто, дающее Тине право так говорить с ним. Впрочем, она имела все права на него, и совершенно естественно, что она ими воспользовалась. Но почему именно сейчас? Татьяна Бардина ждет его в офисе, он должен туда ехать, а вместо этого сидит и спорит с Тиной черт знает, о чем! Глупо. Глупо и смешно. Он собрался было сказать ей об этом, как неправильно она ведет себя, но сигнал мобильника заставил его ответить.
– Это шеф «Зодиака»! – сообщил он Тине, чтобы та снова не подумала на Татьяну и не вытворила чего-нибудь эдакого…
Звонил действительно генеральный директор фирмы.
– Ты жив? – спросил он Сиура. – Не может быть! Но я сразу сказал, что твоего трупа нет!
– Что?!
Сиур знаком показал Тине, чтобы она молчала. То, что говорил ему директор «Зодиака» походило на дурную шутку.
– В вашем помещении что-то взорвалось! Алексей, Дмитрий и еще какая-то женщина, которые там находились в этот момент, все погибли! Я думал, что и ты…
– А Влад? Влад жив?
Сиур не верил своим ушам. Взрыв в его офисе! Это уж слишком.
– Влад уехал на пару минут раньше. И… обнаружили только три тела. Мы их уже опознали. Кроме женщины. Теперь ищут твое тело, то есть… тебя. Извини.
Директор смущенно кашлянул.
– Меня?!
– Ну да! Ведь это твоя машина на стоянке? Все решили, что…
Сиур откинулся на спинку сиденья и вытер со лба обильно выступившую испарину. Выходит, Тина только что спасла ему жизнь во второй раз!
Мари вышла на свежий воздух. Белые зубцы гор торжественно блистали в лунном свете. Снегопад, наконец, прекратился, и завтра они смогут продолжить путешествие.
Ее захватила величественная картина ночных Альп, – необъятный простор, где только ветры, снега и звезды, застывшие над горными вершинами. Ничего, кроме черного неба, ветра и звезд!
– Ты скучаешь?
Шарль подошел неслышно, как только он один умел это делать. Он оказался хорошим проводником и отличным спортсменом. Ей нравилось, что он немного влюбился. Что, кажется, не удивительно: в группе она была единственной женщиной.
Мари улыбнулась.
– Разбуди меня завтра пораньше!
– Хорошо.
Шарль был счастлив, что может стоять с ней рядом, как бы случайно прикасаясь локтем к ее плечу. Он был высок и строен, с развитыми мышцами и длинными, сильными ногами. Его добродушное, немного мальчишеское лицо имело приятное выражение удовольствия от жизни, удивления ее красотами и другими чудесными дарами, которые она преподносила ему, обычному пареньку из парижского предместья. Шарль уже несколько лет занимался альпинизмом, и почти все время проводил в горах. Он обожал безмолвие и строгую красоту Альп, смутно видневшиеся громады туч, задержанных утесами, узкие каменистые дороги, крутые склоны которых сплошь бывали покрыты душистыми коврами цветов, многочисленные водопады и снежные поля, сверкающие ледники, тесные долины и дымящиеся пропасти.
– Я бы не смог жить без гор! – сказал он Мари. – Я думал, что это моя единственная любовь… пока не встретил тебя.
Мари познакомилась с Шарлем на занятиях по йоге, куда они с Лили ходили «разгонять тоску». Лили тогда бросил ее жених, журналист и торговец антиквариатом, а от Мари ушел Ален. Шарль сразу пригласил ее в зимние Альпы, и она решила уехать, исчезнуть для всех, и в первую очередь для Алена, если он вздумает вернуться.
Шарль – славный парень, веселый и добрый, но… Что ему сказать? Она промолчала, не отводя взгляда от темного, лежащего прямо на горных хребтах, неба.
– У нас появился новый турист, – добавил проводник, чтобы сгладить возникшую неловкость.
– Да? Кто?
– Не знаю… Сегодня под вечер он явился в гостиницу, рассказал, что отбился от своих из-за снегопада. Теперь пойдет с нами.
– Ты согласился взять его?
– Почему нет? Ты против? – Он удивленно посмотрел в ее взволнованное лицо. – Я пытался связаться по рации с его группой, но так и не смог. Не сидеть же парню в гостинице до нашего возвращения?!
– А почему я его не видела?
– Он сразу лег спать. Очень устал, замерз…
Мари поймала себя на том, что боится. Но кого? Чего? Нехорошее предчувствие сжало ей сердце. Впрочем, жизнь с Аленом настолько расшатала ее нервы, что это было неудивительно. Горы благотворно влияли на ее раненую душу, и она почти успокоилась. Как оказалось, ненадолго.
– Ладно, пойдем и мы спать, – сказала она.
Хозяин гостиницы сидел в холле, когда они вошли, читал газету. Камин еще потрескивал, догорая. Единственная настольная лампа разливала в углу тусклый желтый свет.
