Неформальные допросы происходили еще несколько раз, но энтузиазм следователей, как показалось Сандре, немного поутих. Со своей стороны она постаралась задействовать максимум связей, чтобы ее оставили в покое. Несколько звонков в Вашингтон, Париж и Брюссель, заверения высокопоставленных собеседников, что следственные действия в отношении ее – недоразумение. Сандра не верила пустым словам. Она чувствовала, что назревает нечто поистине ужасное. Она не боялась финансового скандала, ей было страшно оттого, что она не знала, с какой стороны надвигается опасность.
Единственным утешением ей служил Бьорн. Он был всегда весел, нежен и готов к любви. Сандра купила ему небольшую виллу недалеко от Бертрана, на Лазурном Берегу. Они регулярно встречались.
Но вскоре произошло еще одно неприятное событие. В Бертран пожаловала Кларисса Уитмор. Она была единственной дочерью Ральфа Уитмора, приходившегося дядей Ванессе Стефенсон. Таким образом, Сандра и Кларисса были двоюродными сестрами – с одной лишь оговоркой, что Ванессы давно не было в живых, а ее подменила Сандра Томински.
Ральф Уитмор, которому было за семьдесят, уже несколько лет находился в специализированной клинике. Он страдал болезнью Альцгеймера, старческим слабоумием, которое день за днем превращает человека в растение, погружая его разум в вечную пустоту. После замужества Сандра изредка навещала немногочисленную родню Ванессы в Америке, Кларисса никогда ей не нравилась, дочка пошла в папу – жадная, цепкая и очень хитрая.
Сандра и предположить не могла, что визит Клариссы обернется катастрофой. Она ожидала бури, а столкнулась с настоящим торнадо.
Кларисса, изящная блондинка с кукольным личиком и хищными ярко-красными ногтями, прибыла в одиночестве. Она развелась в третий или четвертый раз, получая с каждого мужа все большую сумму отступных, жила в свое удовольствие и беззаботно тратила чужие деньги.
– Милая Ванесса, как я рада тебя видеть! Ты чудесно выглядишь, хотя старше меня на два года. Бедный Ральф, он так страдает! Врачи сказали, что у него крепкое здоровье, он может прожить еще десять и даже пятнадцать лет, но разум у него сейчас как у младенца. Меня не узнает, за ним требуется круглосуточный уход.
Сандра недоумевала. Зачем Клариссе понадобилось вдруг прибыть в Бертран? Она никогда не отличалась широтой родственных чувств. Кларисса же не торопилась объяснять цель своего визита. Она с неподдельным интересом осмотрела дворец, особенно ее восхитили фамильные драгоценности Гримбургов.
– Какие изумруды, Ванесса! Боже мой, а эти бриллианты! Они стоят не один миллион долларов! Тебе сказочно повезло, что ты вышла замуж за Клода-Ноэля.
Сандра ничего не ответила. Если бы Кларисса знала, что представляет собой их брак с Клодом-Ноэлем! Впрочем, на ее месте Кларисса извлекла бы из брачного союза максимум выгоды.
Навязчивая гостья пробыла в Бертране трое суток. Наконец на четвертый день она выложила все карты на стол. После легкого ужина Кларисса, стоя у распахнутого окна, выходящего в сад, закурила. Клод-Ноэль, осыпав американскую родственницу комплиментами, исчез, дети давно спали. Сандра хотела одного – побыстрее выпроводить настырную Клариссу. Но та явно не спешила, наслаждаясь тонкой сигаретой с ментолом и крепким коньяком тридцатилетней выдержки из погребов княжества.
– Ванесса, сколько лет прошло с тех пор, как мы впервые увидели друг друга? – произнесла Кларисса. – Ты не помнишь?
– Много, – лаконично ответила Сандра. Она старалась не вдаваться в подробности. Однако Кларисса стремилась именно к этому.
– А я вот помню. Тебе было лет семь, а мне, соответственно, на два года меньше. Это было в вашем бостонском особняке. Наша первая встреча закончилась дракой. Из-за новой дорогой куклы. Подарили ее тебе, а я хотела получить такую же. Я оторвала кукле голову, а ты за это ударила меня по лицу. Зато я укусила тебя за плечо. До крови. Помню, как ты кричала! Тебе потом даже накладывали швы.
Кларисса замолчала и отошла от окна. Развязная вульгарность исчезла, в черном платье она походила на роковую женщину. Глаза сияли, подобно сапфирам в ее ушах – так же безжалостно и холодно.
– А в девять лет у тебя вырезали гланды. Ты так боялась этой пустяковой операции, что спряталась в одном из шкафов матери, тебя искали чуть ли не полдня. Ты помнишь это, Ванесса?
– Может быть, – уклончиво ответила Сандра. Ей не нравился тон Клариссы. К чему эти воспоминания о детстве?
– Потом ты стала взрослеть, начала бунтовать. Это идиотское увлечение хиппи, затем тяжелым роком и панк-движением. Ты возненавидела своих богатых родителей, решила, что достигнешь всего сама. И убежала из дома. Я же, наоборот, росла пай-девочкой. Ральф развелся с матерью, когда мне было тринадцать. В нашем доме вечно толпились молодые дурочки, готовые ради денег переспать с ним. Я его ненавидела, но в то же время любила. А теперь он, беспомощный, дряхлый, похожий на живую мумию, весь день тупо смотрит в телевизор, не понимая ни слова, или перебирает четки.
– Мне очень жаль, Кларисса, – сказала Сандра.
– Вряд ли, – произнесла та и раздавила в пепельнице из оникса сигарету. – Ты не знаешь, что такое жалость. Кстати, дорогая, подскажи мне, как следует тебя называть. У тебя ведь столько имен. Клементина Бертранская, Ванесса Стефенсон, но, подозреваю, что есть и другое имя. То самое, что ты носила до тех пор, пока не украла имя у моей кузины. Ты ведь убила Ванессу, не так ли? Убила, чтобы присвоить ее личность и ее деньги?
Сандра смотрела в распахнутое окно. Стояло начало мая. В дворцовом парке били искусно подсвеченные разноцветные фонтаны, призрачными силуэтами белели мраморные статуи. С большим трудом Сандра перевела взгляд на Клариссу. Та, щелкнув платиновой зажигалкой, закурила новую сигарету. Вспыхнул и погас желто-оранжевый огонек.
– Дорогая, я тебя не виню, – вкрадчиво сказала Кларисса, вдыхая дым. – Поверь, если бы могла, я бы сама убила дуру Ванессу и заняла ее место. За что ей должна была достаться куча денег? Только за то, что ее отец Алан Стефенсон, владелец миллиардного концерна? А мой придурок папаша растратил свои деньги и жил в долг? Я, конечно, не бедствовала, но это-то хуже всего – когда познаешь богатство, а потом вдруг теряешь его.
– О чем ты, Кларисса? – пересохшими губами произнесла Сандра.
Прошлое настигло ее в тот момент, когда она менее всего ожидала. Кларисса не подозревала что-то, она говорила уверенно. Так уверенно, как будто у нее имелись доказательства. Но доказательств быть не может. Не может! Исайа Паркер, единственный, кто знал о подмене Сандрой Томински Ванессы Стефенсон, давно мертв.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, дорогая. Кстати, ты так и не сказала, как тебя на самом деле зовут. Ну, это не столь важно. Ты сейчас думаешь о том, как я сумела докопаться до истины?
Сандра по-прежнему молчала. Затем потянулась к бокалу с коньяком, неловким движением задела его. Хрустальный бокал разлетелся на осколки, ударившись о мраморный пол.
– Осторожнее, милая, а то не ровен час порежешься, – не отводя от Сандры взгляда, заметила Кларисса. – Хочешь услышать небольшую историю? О том, как я вышла на твою тайну. Случайно. Ты не поверишь, но это так. Когда ты попала в катастрофу и едва не погибла, об этом сообщали все мировые агентства. В том числе промелькнула информация о том, что у тебя третья группа крови. Меня это насторожило, дорогая. И знаешь почему? Потому что я пыталась когда-то учиться на медицинском, но бросила: слишком сложно, да и подвернулся первый муж. Я проверила – у моего дяди и тетки Стефенсонов была первая группа крови. Поэтому ребенок, родившийся у них, автоматически наследовал первую группу. У двоих их сыновей была именно первая группа крови. А у тебя, милочка, почему-то третья.
Кларисса сделала глоток коньяка и закурила еще одну сигарету. От сладковатого дыма у Сандры заболела голова. Как же ей захотелось принять парочку таблеток.
– Можно было заподозрить вот что: миссис Стефенсон родила дочку не от своего законного супруга, а от кого-либо еще. Но тогда ты – не Стефенсон и не имеешь права на состояние. Хотя тут возникает тонкая юридическая коллизия, и разбирательство по этому делу, с многочисленными апелляциями и кассациями, могло бы длиться долгие годы. Мне стоило больших усилий и многих тысяч долларов достать твою медицинскую карту. И там обнаружилась прелюбопытная вещь – у тебя есть гланды, дорогая! Поверь моим знаниям недоучившегося врача, если гланды вырезают, то новые не вырастут. Да и группа крови – это не цвет глаз, она всю жизнь одна.
Сандре пришла в голову мысль: а что, если сейчас подвести Клариссу к окну и сбросить ее вниз? С третьего этажа, на каменную дорожку. Не составит труда замять несчастный случай – пьяная американская родственница выпала из окна. Сандра закрыла глаза. Головная боль усиливалась.
