— Нет, не хочу, — согласился Левшов. — Но оружия-то у меня нет!
— Опять — двадцать пять… — развел руками Круг и переменил тон:
— Отдай обрезы, идиот! Вооруженные засранцы с больным самолюбием мне в городе не нужны, понял? А тем паче, приезжие засранцы, вроде тебя!
Сергей Иванович осекся, смущенно хмыкнул, будто досадуя на себя за допущенную несдержанность, и, стравив, как говорится, пар, опять подобрел лицом. В выражении его физиономии появилось что-то лисье, некая фальшивая доброжелательность, и даже учтивость:
— Кстати, Левшов, вы отчего матушку-Россию покинули? Все стараются отсюда — туда перебраться, а вы вот обратно, к нам… Вы ведь питерский, кажется?
— Ну, не совсем, — смешался Левшов. — Здесь у меня много родственников, мать живет…
— К матушке вашей мы уже наведывались. Славная, добрая женщина. Чаем напоила.
Левшов подобрался, как от удара, и зло глянул на собеседника. В глазах его полыхнул хищный огонек ненависти.
— Ну-ну… что же вы так разволновались, молодой человек? — Произнес примирительно Круг. В своей области оперативник по праву считался отличным профессионалом, и от него не ускользнула нарастающая в душе Виктора эмоциональная буря. Теперь следовало не упустить инициативу:
— Ничего особенного мои люди маме вашей не сказали. Так, полюбопытствовали о том, о сем… даже «ксивами» не засветились. Зачем волновать?
— Да срать я хотел на все эти ваши штучки-дрючки! Прокладки ментовские… — зашипел Виктор. — Вы чего мне предъявить-то хотите?
— Ничего, — бесстрастно парировал Круг. — Абсолютно ничего серьезного, я имею в виду.
— Просто, задержим вас для начала денька на три. На всякий случай — сами знаете, оснований найдется куча… Затем, арестуем на месяцок-другой по подозрению в вооруженном налете на бар.
— А заявление от терпилы?
— Да мы так. По факту… И, конечно, между делом запрос официальный направим в город Санкт-Петербург, в северную, так сказать, столицу. Может, какой-нибудь «хвостик» за вами из России тянется, а?
«Лихо, — подумал Виктор. — Лихо лупит, гад. Прямо в точку. И не отвертеться…»
— Чего вы конкретно от меня хотите? Только, пожалуйста, без этих ваших… и давайте сразу договоримся: ствол я ни на кого из ребят вешать не буду. И на свою душу не возьму.
— Да и не надо. Сдались мне ваши души… Я же не Вельзевул какой-нибудь! А вот стволы отдайте.
— Это как же?
— Как угодно! Вот бумага, вот ручка. Хочешь, пиши, что нашел их где-нибудь. И, как положено добропорядочному гражданину, сдаешь добровольно в руки доблестной рабоче-крестьянской милиции. То есть, в мои руки, — Круг почесал затылок и добавил:
— Напишешь бумагу, принесешь оружие — и все, гуляй, Вася!
— А какие гарантии?
— Никаких. Только мое честное слово. Слово, так сказать, офицера.
Левшов немного подумал, взял ручку и корявым, неразборчивым почерком написал все, что требовалось. Подпись внизу он тоже постарался сделать не похожей на свою.
— Ну, что же, сойдет и так, — удовлетворенно кивнул Круг. — Тащи теперь!
— Нет уж, сам тащи.
— Ну, парень, ты вообще! Оборзел в конец, что ли?
Некоторое время мужчины сверлили друг друга недобрыми взглядами. Потом Круг решил не загонять ситуацию в тупик и сменил гнев на милость:
— Ладно. Пойдем, покажешь, где они у тебя.
Отдел по борьбе с организованной преступностью занимал обычную трехкомнатную квартиру в угловом доме номер четыре по улице Ленина. Спустившись со второго этажа по грязной лестнице, Левшов и Круг вышли на улицу. Сделав несколько шагов, они остановились рядом с автомашиной Виктора, по-сиротски приткнувшуюся прямо напротив дверей.
Погода не задалась. Накрапывал дождик. Вокруг было пустынно, шелестели листвой тополя, и каштаны обреченно роняли на землю скопившуюся в кронах влагу.
Виктор без колебаний раскрыл багажник и ткнул пальцем в его темное чрево:
— Забирай, начальник.
— Ну, ты действительно дурак! — Искренне удивился Круг. — Разъезжаешь по городу с целым арсеналом в машине… ещё бы миномет туда запихнул!
— Вы обещали не трогать моих ребят, — напомнил Виктор.
— Да, конечно, — как бы между делом кивнул Сергей Иванович. Сноровисто подхватив под мышку сверток с обрезами, он повернулся и, насвистывая какую-то сумбурную мелодию, пошел обратно, в парадную.
— Сам ты дурак, — процедил сквозь зубы Виктор. Устало вздохнул и полез за руль.
За последние час-два он вымотался почти до предела и теперь чувствовал себя, как выжатый лимон. Мотор машины приветливо взвыл, часто замигал «поворотник»… Еще мгновение, и Левшов тронул бы автомобиль с места, но внезапно взгляд его вцепился в двух модно одетых, молодых мужчин, которые вылезали из припаркованного напротив «фольксвагена».
Для одного дня это было уже чересчур: Александр Губченко, больше известный, как Шурэн, а рядом с ним — собственной персоной… Тимур Курьев по прозвищу Куря! С озабоченным видом, быстро и по-деловому пересекли они проезжую часть, притоптали нежную травку газона подошвами дорогих туфель, и остановились напротив Виктора.
Левшов вздохнул, приоткрыл дверцу своего автомобиля и заглушил двигатель.
— Ну, здравствуй! Так вот ты где загораешь, Циркач… — с нескрываемой иронией поприветствовал Виктора Шурэн. — А мы тебя искали, искали… И в кабаках во всех, и в бильярдной. Даже за город смотались. Там, кстати, твои орлы от скуки уже засохли. Тебя поджидают. Набились в Гарпушин «Прогресс», как кильки в банку. Спрашиваю: куда собрались? А они молчат, как проклятые.
— На Змеиный остров идем, — довольно сдержанно ответил Виктор. — Ты же, вроде, сам просил недавно, чтобы проверили?
— А сюда, что? — Шурэн кивнул на милицейские окна. — Заглянул для уточнения маршрута?
— Ну, а как же! — Огрызнулся Виктор. — Наверное, лучше меня знаешь: ментам угодить — святое дело… Кого сдал по мелочи, на кого просто так, впрок «настучал» — глядишь, самому дышать легче станет.
Левшов выщелкнул из пачки сигарету, закурил и перевел взгляд на Курьева, которого до этого демонстративно не замечал. Тот не выдержал отвернулся.
— Какими судьбами? Предъявлять за прошлое приехал?
— А ты как думаешь? — Справился с собой Тимур. — Не ожидал ведь?
— Ожидал. Но не так скоро. Никак не думал, что большие «папы» решат тебя опять ко мне приставить.
— Они-то как раз не при чем, — заверил Курьев. — Они теперь вообще не при чем. Ушли, как говорится, в архив.
— Не понял.
— А чего тут не понять? Пиф-паф — и в ящик.
— Ты чего пургу метешь? — Усомнился Виктор. — В какой ещё ящик? Оба сразу?
— Факт. Оба, сразу. Вон, и Шурэн может подтвердить. Он только что из Питера, прямо с похорон.
— Почему не предупредил? — Виктор посмотрел в глаза Шурэну. — Уехал, и ни гу-гу…
— Считаешь, я отчитываться должен? Значит, так надо было.
— Интересно… А с «травой» теперь как?
— Как и прежде, — вмешался Курьев. — Все остается в силе. Шустри нормально — и долю свою получишь. Сполна.
— От тебя, что ли?
— Допустим.
— Понятно…
— И деньги верни, — напомнил Курьев. — А то ведь, могу и посчитаться. И с тобой, и с бабой твоей паровозной, которая в Питере… Прикрывать тебя более некому.
— Слышь, ты… ты чего? При чем тут Даша-то? — Дернулся Виктор. — Это же наши с тобой разборки!
— Посмотрим, — пожал плечами Курьев и, будто потеряв к собеседнику интерес, пошел прочь. Вслед за ним, с подчеркнуто отстраненным видом, зашагал Шурэн.
«Позвонить. Позвонить Даше, срочно, — повторял про себя Виктор, садясь в машину и запуская двигатель. — Позвонить…»
Автомобиль плавно оттолкнулся от бордюра и взял разгон.
«Как же я забыл-то о ней? — Думал Виктор, выруливая к переговорному пункту. — Уже месяц, кажется… Целый месяц прошел. Даже больше!»
В прохладном помещении было безлюдно и тихо — цены на междугородние звонки кусались, а переговоры со странами СНГ — тем более. Что ни день, то повышение тарифов: вчера рубль за минуту, сегодня рубль за секунду.
— Девушка, с Питером соедините, — попросил Левшов.
— Какой номер?
Виктор назвал, по памяти.
— Четвертая кабина.
— Спасибо… — резко захлопнулась за спиной дверь, в телефонной трубке послышались длинные гудки:
— Ну, давай же, ответь!
— Номер не отвечает, — крикнула зачем-то со своего места телефонистка.
— А вы ещё раз наберите. Ну, пожалуйста!
Вновь ожидание. Длинные, очень длинные гудки: один, второй, третий…
— Я вас слушаю?
— Дашулька! Дашулька, это я, Виктор!
— Чего тебе? — Неожиданно резко отреагировала девушка.
— Дашуль, я из Светловодска! Ну, прости. Слышишь? Замотался совсем. Заработался, как последний… Но я не забыл! Честное слово, не забыл!
