Теперь можно было возвращаться к себе. В вагоне метро Страйк первым делом посмотрел пропущенный вызов: ему звонил самый старинный друг, Дейв Полворт, тот самый, которого тяпнула акула. По детской привычке Дейв называл Страйка Диди. Окружающие, как правило, считали, что это насмешливое прозвище восходит к слову «дылда» (в начальной школе Страйк перегонял ростом и сверстников, и ребят постарше), но на самом деле оно было связано с бесконечными скитаниями Страйка, на которые его обрекала непоседа-мать. Когда-то давным-давно горластый коротышка Дейв Полворт крикнул ему «дидикой», что по-корнуэльски означает «цыган».
Выйдя на своей станции, Страйк тут же перезвонил Дейву, и они зацепились языками на добрых двадцать минут. При его появлении в конторе Робин начала что-то говорить, но, увидев, что босс прижимает к уху телефон, с улыбкой повернулась к монитору.
– На Рождество – домой? – спрашивал Полворт, когда Страйк притворял за собой дверь в кабинет.
– Возможно, – сказал Страйк.
– И сразу – в «Виктори», по паре пива, ага? – подначивал Полворт. – Опять будешь трахать Гвенифер Арскотт?
– Я никогда, – ответил Страйк (это была дежурная шутка), – не трахал Гвенифер Арскотт.
– А ты сделай еще одну попытку, Диди, – может, и повезет. Кто-то же должен ее оприходовать. Кстати, о птичках: мы с тобой так ни разу и не трахнули…
Дальше Полворт стал сыпать скабрезными, но совершенно уморительными воспоминаниями об их похождениях в Сент-Мозе. Страйк так хохотал, что не откликнулся на уведомление о поступившем вызове и даже не проверил, кто звонит.
– Надеюсь, мой мальчик, ты не сошелся с Миледи Змеюко? – полюбопытствовал Дейв, который только так называл Шарлотту.
– Не-а, – ответил Страйк. – Она замуж выходит… через четыре дня, – подсчитал он.
– Что ж, мы рады, только ты будь начеку, Диди, – не ровен час, опять к тебе прискачет. Я не удивлюсь, если она из-под венца сдернет. Пусть уж ее поскорей окольцуют – ты хоть вздохнешь полной грудью, брат.
– Ага, – сказал Страйк. – Это точно.
– Значит, договорились, – напомнил Полворт. – На Рождество – домой. И первым делом – в «Виктори», по паре пива, лады?
– Не вижу препятствий.
Отпустив еще несколько соленых шуточек и получив соответствующие ответы, Дейв вернулся к работе, а Страйк, ухмыляясь, проверил телефон и увидел пропущенный вызов от Леоноры Куайн.
Поспешив в приемную, он на ходу набирал голосовую почту.
– Я еще раз прослушала интервью Майкла Фэнкорта, – с горячностью сообщила Робин, – и, кажется, поняла, о чем ты…
Страйк жестом попросил ее замолчать, потому что вслушивался в голос Леоноры, обычно невыразительный, но сейчас взволнованный и растерянный.
– Корморан, это вообще уже – меня арестовали. Понятия не имею за что… ничего не объяснили… привезли в отделение. Сейчас адвоката ждут или еще кого. Прямо не знаю, что делать, Орландо у Эдны, а я даже… вот сообщила, где нахожусь…
Несколько секунд молчания – и запись окончилась.
– Черт! – вскричал Страйк, да так резко, что Робин вздрогнула. – Черт!!!
– Что такое?
– Леонору арестовали… почему она звонит мне, а не Илсе? Дьявольщина!..
Он быстро набрал номер Илсы и подождал.
– Привет, Корм…
– Леонору Куайн арестовали.
– Что?! – завопила Илса. – На каком основании? Не из-за той ли окровавленной тряпки в чулане?
– Возможно, раскопали что-то еще.
(«У Кэт имеются доказательства…»)
– Где она сейчас, Корм?
– В районном отделе… надо думать, по месту жительства, в Килберне.
– Господи, почему же она сразу не позвонила мне?
– Фиг знает. Она сказала, что в данный момент для нее ищут адвоката…
– Но мне ничего не сообщили… Боже, каким местом она вообще думает? Почему не назвала мое имя? Я еду к ней, Корм. А работу оставлю на кого-нибудь из наших. Я их не раз выручала…
Он услышал несколько щелчков, приглушенные голоса, быстрые шаги Илсы.
– Перезвони, когда там разберешься, – попросил Страйк.
– Это будет не скоро.
– В любое время.
Она повесила трубку. Страйк повернулся к ошеломленной Робин.
– Только не это, – выдохнула она.
– Надо звонить Энстису, – решил Страйк и опять взялся за телефон.
Но его старый знакомый был не склонен оказывать услуги.
– Я же тебя предупреждал, Боб, я тебя предупреждал, что все к тому идет. Это она, дружище.
– Что у вас на нее есть? – с нажимом спросил Страйк.
– Этого я тебе сказать не могу, Боб, уж извини.
– Вы что-то получили от Кэтрин Кент?
– Не могу сказать, дружище.
Толком не попрощавшись, Страйк отсоединился.
– Скотина! – взорвался он. – Вот скотина!
Леонора сейчас находилась там, куда Страйк при всем желании не мог дотянуться. Он беспокоился, что ее ворчливость и неприязнь к полиции сослужат ей дурную службу. Ему так и слышалось, как она брюзжит, что Орландо осталась одна, допытывается, когда ее отпустят к дочке, и негодует оттого, что полиция нарушила ее убогие будни. Он боялся, что она лишится последних крупиц самосохранения; скорей бы рядом с ней оказалась Илса, пока Леонора не потопила себя наивными жалобами на безразличие мужа, на его измены, пока не стала нести свою обычную малоправдоподобную, даже подозрительную чушь насчет того, что читала книги мужа лишь тогда, когда они появлялись в нормальном переплете; она могла в любую минуту пуститься в объяснения по поводу их второго дома, о котором почему-то забыла, причем аккурат в то время, когда там разлагались останки ее мужа.
До пяти часов никаких вестей от Илсы так и не поступило. Посмотрев в окно на темнеющее небо и метель, Страйк потребовал, чтобы Робин шла домой.
– Но ты мне позвонишь, когда что-нибудь станет известно? – умоляюще спросила она, снимая с вешалки пальто и обматывая вокруг шеи толстый шерстяной шарф.
– Обязательно, – сказал Страйк.
Илса связалась с ним только в половине седьмого.
– Хуже некуда, – были ее первые слова.
В голосе Илсы звучали усталость и напряжение.
– У них есть доказательства, что по совместной кредитке Куайнов были приобретены защитный комбинезон, резиновые сапоги и перчатки, а также веревки. Покупку сделали через интернет и оплатили картой «Виза». Да, и еще паранджа.
– Ты шутишь?
– Ничуть. Я знаю, ты считаешь, что Леонора ни при чем…
– Да, я так считаю, – перебил Страйк, показывая, что переубеждать его не нужно.
– Ладно, – устало выговорила Илса, – дело хозяйское, но я должна тебе сказать, что она сама себя топит. Держится агрессивно, утверждает, что эти вещи купил сам Куайн. Паранджу, ты же понимаешь… Веревки, купленные по карте, идентичны тем, которыми был связан труп. Ее спросили, зачем Куайну могли понадобиться паранджа и комбинезон, предназначенный для работы с вредными химическими веществами, и она не нашла ничего лучше, чем ответить: «Чего вы ко мне пристали?» Через слово спрашивает, когда сможет пойти домой, к дочке; ведет себя как блаженная. Покупки были сделаны полгода назад и доставлены на Тэлгарт-роуд – ну чем не умышленное деяние? Да это все равно что план, написанный ее собственной рукой. Она отрицает, что заранее знала, как ее муж собирался закончить свою книгу, но твой знакомец Энстис…
– Он явился туда собственной персоной?
– Мало того – он сам проводил допрос. Все время подкалывал: уж не надеется ли она, что полиция поверит, будто Куайн никогда не рассказывал ей, о чем пишет. А она: «Да у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает». – «Значит, он все-таки рассказывал вам свои сюжеты?» Этому не было конца-краю; Энстис взял ее измором – она сказала: «Вроде он говорил, что шелкопряда вываривают в кипятке». Тут Энстис окончательно убедился, что она лгала и на самом-то деле знала весь сюжет. Да, и еще у них на заднем дворе нашли свежевскопанную землю.
– Голову даю на отсечение: там найдут дохлого кота по имени Мистер Пук, – прорычал Страйк.
– Но Энстис на этом не успокоится, – предостерегла Илса. – Он на сто процентов уверен, что это ее рук дело, Корм. Леонору имеют право задержать до одиннадцати часов завтрашнего дня, а до того времени ей уж точно предъявят обвинение.
– У них недостаточно оснований, – решительно сказал Страйк. – Где результаты анализа ДНК? Где свидетели?
– В том-то и штука, Корм: у них нет ни того ни другого, но распечатка счета за покупку по кредитной карте – это финиш. Слушай, я на твоей стороне, – терпеливо продолжала Илса. – Хочешь мое откровенное мнение? Энстис блефует и надеется на удачу. На него со всех сторон давят СМИ. А он, если честно, дергается еще и оттого, что ты постоянно трешься рядом и можешь перехватить инициативу.
У Страйка вырвался стон.
– Где они раскопали этот счет полугодовой давности? Неужели только сейчас разобрали бумаги, изъятые из кабинета Куайна?
– Нет, – сказала Илса. – На обороте этой выписки – рисунок, сделанный рукой его дочери. Видимо, дочь Куайна несколько месяцев назад подарила свой рисунок кому-то из его знакомых, и сегодня чуть свет счастливый обладатель явился в полицию и заявил, что буквально этим утром случайно заметил на обороте распечатку. Ты что-то сказал?
