Кей сделала большой глоток и улыбнулась ему: «Да».
Майкл был теперь в любви более груб и требователен, чем два года назад. Но Кей не жаловалась. Это пройдет. «Мужчины более чувствительны в подобных ситуациях», — думала она. Связь с Майклом казалась ей теперь самой естественной на свете вещью.
— Ты мог написать мне, мог мне довериться, — сказала Кей, прижавшись к нему. — Я соблюдала бы омерту Новой Англии. Знаешь, янки тоже умеют молчать.
Майкл засмеялся почти беззвучно.
— Никогда не думал, что ты будешь ждать, — сказал он. — Я не думал, что ты будешь ждать после того, что случилось.
— Я никогда не верила, что ты убил двух людей, — скороговоркой проговорила Кей. — Только однажды мне показалось, что твоя мать в это верит. Я же в глубине души никогда не верила. Слишком хорошо я тебя знаю.
Ей показалось, что Майкл вздохнул.
— Не имеет значения, убил я их или нет, — сказал он. — Ты должна это понять.
Кей немного ошеломил его неприязненный тон.
— Ты скажи мне теперь, сделал ты это или нет, — попросила она.
Майкл приподнялся, облокотившись на подушку, и зажег сигарету.
— Попроси я тебя выйти за меня замуж, пришлось бы мне сначала ответить на этот вопрос? — спросил он.
— Не имеет значения, — ответила Кей. — Я люблю тебя и это не имеет значения. Но люби ты меня, ты не боялся бы, что я тут же побегу в полицию. Верно? Значит, ты и в самом деле гангстер? Но для меня это не имеет значения. Для меня имеет значение, что ты меня не любишь и ни разу за шесть месяцев не позвонил мне.
Майкл затянулся сигаретой и несколько пушинок горящего пепла упали на обнаженную спину Кей. Она вздрогнула и в шутку сказала:
— Перестань меня пытать, я не заговорю.
Майкл не смеялся. Голос его казался рассеянным.
— Знаешь, по возвращении домой я не особенно радовался, увидев отца и мать, Конни и Тома. Это было довольно приятно и ничего больше. И вот сегодня, увидев тебя на кухне, я обрадовался. Может быть, это ты имеешь в виду, говоря о любви?
— Этого для меня достаточно, — ответила Кей.
Они снова жадно кинулись друг другу в объятия. На этот раз Майкл был нежнее.
— Давай поговорим серьезно, — предложил он через некоторое время. — Хочешь выйти за меня замуж? — Кей улыбнулась. — Будь серьезнее, — сказал он. — Я не могу рассказать тебе, что произошло. Теперь я работаю для отца. Учусь руководить семейным делом по импорту оливкового масла. Но ты знаешь, что у моей семьи много врагов. Ты можешь стать молодой вдовой. Вероятность этого хоть и невелика, но все же существует. И я не буду рассказывать тебе обо всем, что происходит в конторе. Я ничего не буду рассказывать о своих делах. Ты будешь моей женой, но не компаньоном.
Кей выпрямилась и села на кровати. Она включила ночник и зажгла сигарету. Потом, облокотившись на подушки, она тихо заговорила:
— Ты хочешь мне сообщить, что ты гангстер, верно? — спросила она. — Ты говоришь, что несешь ответственность за убийства и другие преступления. И что мне запрещено не только спрашивать тебя, но и думать об этом. Как в детективных фильмах, где чудовище-преступник просит невинную девушку выйти за него замуж. — Майкл улыбнулся, повернув к ней обезображенную часть лица, и Кей заговорила, как бы раскаиваясь. — О, Майк, я не вижу даже этой глупости, клянусь тебе.
— Знаю, — рассмеялся Майкл. — Мне это даже начинает нравиться. Только бы сопли перестали течь из носа.
— Ты сказал «будь серьезна», — продолжала Кей. — Какая жизнь мне предстоит, если мы поженимся? Буду как твоя мать, как все итальянские женщины, которые знают только домашнее хозяйство и детей? Я полагаю, что ты можешь попасть в тюрьму.
— Нет, это невозможно, — сказал Майкл. — Погибнуть — да, в тюрьму — нет.
Кей засмеялась над этой уверенностью, и в ее смехе смешались гордость и недоверие.
— Как ты можешь это утверждать? — спросила она. — Ну, в самом деле!
Майкл вздохнул.
— Обо всем этом я не хочу и не могу с тобой говорить.
Кей надолго замолчала.
— Почему ты хочешь на мне жениться? — спросила она наконец. — Неужели я так хороша в кровати?
Майкл серьезно кивнул головой.
— Конечно, — сказал он. — Но ведь я получаю это бесплатно, так зачем же мне жениться? Слушай, я не требую немедленного ответа. Будем продолжать встречаться. Можешь поговорить об этом с родителями. Я слышал, что твой отец крепкий парень. Послушайся его совета.
— Ты не ответил, почему ты хочешь на мне жениться, — настойчиво повторила Кей.
Майкл вынул из ящика ночного столика белый платок, поднес его к носу и высморкался.
— У тебя может быть много причин не выходить за меня замуж, — сказал он. — Не очень приятно выйти замуж за парня, который все время сморкается.
— Оставь, — нетерпеливо заговорила Кей. — Будь серьезнее. Я задала тебе вопрос.
Майкл держал платок в руке.
— О'кэй, — сказал он. — Только в этот раз. Ты единственный в мире человек, чья судьба меня волнует. Я не звонил тебе, так как мне и в голову не приходило, что я продолжаю тебя интересовать. Я мог, разумеется, преследовать тебя, взять тебя силой, но не хотел делать этого. То, что я тебе теперь скажу, никогда не должно сорваться с твоих губ. Если все пойдет по плану, дело семейства Корлеоне станет совершенно законным. Для осуществления этого надо провести несколько сложных операций. Тогда ты сможешь стать богатой вдовой. Итак, почему я хочу на тебе жениться? Потому что я хочу иметь свою семью, хочу иметь детей; пришло для этого время. И я не хочу влиять на детей, как повлиял на меня отец. Я не хочу сказать, что он сделал это с заранее обдуманным намерением. Он никогда не хотел вовлечь меня в семейное дело. Он хотел, чтобы я стал профессором или врачом. Но дела запутались, и мне пришлось воевать на стороне семейства. Я воевал, потому что люблю и уважаю отца. Никогда не встречал я человека, более достойного уважения. Он был хорошим мужем, хорошим отцом и хорошим другом для людей, которым не повезло в жизни. Но я не хочу, чтобы мои дети пошли по моему пути. Я хочу, чтобы они находились под твоим влиянием. Я хочу, чтобы они выросли американцами. Быть может, наши внуки войдут в политику. — Майкл улыбнулся. — Быть может, один из них станет президентом Соединенных Штатов. Почему бы и нет, черт побери? Помнишь лекции по истории в Дартмуте? Отцам многих наших президентов повезло, что они не кончили жизнь на виселице. Но меня вполне удовлетворит, если мои сыновья будут врачами, музыкантами или учителями. Они не когда не войдут в семейное дело. Пока они достигнут этого возраста я, во всяком случае, выйду на пенсию. Мы с тобой будем членами какого-нибудь аристократического клуба. Будем жить непритягательной жизнью средних американцев. Ну, что ты скажешь по поводу такого предложения?
— Замечательно, — ответила Кей. — Но ты обошел вопрос о вдовстве.
— Вероятность этого мала. Я упомянул эту возможность, чтобы возможно правильнее обрисовать обстановку, — сказал Майкл и осторожно высморкался.
— Я не могу поверить, не могу поверить, что ты такой человек, — сказала Кей. Она была шокирована словами Майкла. — Просто не понимаю, как это вообще возможно.
— Больше я не объясняю, — мягким голосом проговорил Майкл. — Знаешь, ты вовсе не должна думать об этих вещах, они принадлежат не тебе одной, а нам, нашей жизни, если мы и вправду поженимся.
Кей отрицательно покачала головой.
— Как можешь ты предлагать мне выйти за тебя замуж, как можешь ты намекать, что любишь меня — ты никогда не произносил этих слов, не говорил, что любишь меня — если ты мне не доверяешь и не рассказываешь о том, что является самым важным в твоей жизни? Как могу я быть твоей женой, если ты мне не доверяешь? Твой отец доверяет твоей матери. Это я знаю.
— Конечно, — сказал Майкл. — Но это не значит, что он все ей рассказывает. И знаешь, у него достаточно причин доверять ей. Не потому, что они поженились и она его жена. Она родила ему четверых детей. Когда в него стреляли, она ухаживала за ним и охраняла его. Она верила в него. Но протяжении сорока лет он находился в центре ее забот. Если ты будешь такой же, я, возможно, расскажу тебе пару вещей, которые тебе не захочется услышать.
— Мы должны будем жить на аллее? — спросила Кей.
Майкл кивнул головой.
— У нас будет свой дом, и там не так уж плохо. Мои родители не вмешиваются в семейную жизнь детей. Наша жизнь будет принадлежать нам. Но пока все не уладится, я должен жить на аллее.
— Потому что опасно жить вне аллеи? — спросила Кей.
Впервые за все время их знакомства Кей увидела Майкла рассерженным. Это был холодный, застывший гнев, не выдаваемый ни движениями, ни изменением голоса.
— Вся беда в этом дерьме, что ты находишь в фильмах и газетах, — сказал Майкл. — У тебя неправильное представление о моем отце и о семействе Корлеоне. Дам тебе последнее объяснение, и оно действительно будет последним. Мой отец — деловой человек, который пытается дать пропитание своей жене, детям и тем друзьям, которые смогут помочь ему в трудную минуту. Он не принимает законы общества, в котором мы живем, так как, соблюдая эти законы, он вынужден был бы вести несовместимый с его натурой образ жизни. Ты должна понять, что он считает себя ничем не хуже президентов, глав правительств, верховных судей и губернаторов штатов. Он отказывается подчиняться их воле. Он отказывается жить по установленным другими законам. Но конечная его цель — занять, при поддержке накопленной им силы, соответствующее место в том же обществе. Тем временем он живет по моральным принципам, которые считает намного более совершенными, чем принятые в обществе.
