поиска водителя разрешилась неожиданно легко – русские были заманчивыми клиентами, так что стоило двоим дезертирам появиться у одного из гнездовий местных таксистов, желающих их куда-то отвести (либо впарить наркоту/шлюх) набежало с десяток. Учившийся пятнадцать лет назад в Воронеже на инженера Фатих с лёгкостью одержал победу над конкурентами благодаря сносному владению языком Пушкина, после чего разговор принял более предметный характер.
– Блокпост будет ещё! – старающийся не показывать нервяк сириец кивнул вперёд. – Сидите тихо, не говорите ничего!
– Да поняли, поняли. – ответил за двоих Валеев. – Сам главное не кипешуй.
Рядом что-то подтверждающе буркнул из-под покрывала Артур. «Буркнул из-под бурки», хмыкнул про себя Марат.
Они проехали уже три блокпоста, и, пока что, всё складывалось неплохо. Две закутанных в глухие, с забранной сеткой прорезью для глаз платья женщины на заднем сиденье битого жизнью такси не вызывали у дежурящих на дороге солдат ни малейшего интереса, более того, полностью игнорировались. Что, кстати, соответствовало здешним стандартам вежливости. Чуть больший интерес вызывали документы – как самого Фатиха, так и двоих его родственниц (жена и сестра жены), которых, по объяснению таксиста, он вёз в какой-то там маленький городок в провинции Холмс, навестить больную мать. На одном из блокпостов документы даже переписали в огромную, засаленную тетрадь – оставалось только гадать, зачем.
Но главным, конечно, был уплачиваемый водителем бакшиш. Получив нетолстую стопочку местной валюты, стражи дорог немедленно утрачивали и без того не слишком высокую бдительность, выполняя все прочие действия исключительно для галочки.
Впереди показался обшарпанный домик справа от дороги, пара стоящих на обочине «тачанок» и шипастая лента поперёк трассы, блокирующая проезд. Марат откинулся назад и несколько раз медленно вдохнул/выдохнул. Нервы, всё-таки, играли. На предыдущих постах ленты не было – ограничивались шлагбаумами и бетонными блоками. К чему бы это?
Неизвестно, насколько Фатих поверил в историю о двух русских наёмниках, набивших морду командиру и теперь вынужденных сваливать из ставшего негостеприимным Дэйр-эз-Зора подобру-поздорову. Скорее всего, ни насколько, дураком он точно не был. Впрочем, если вопрос настоящих личностей потенциальных пассажиров его и беспокоил, то это беспокойство сириец умело скрывал, сосредоточившись, вместо задавания неудобных вопросов, на более актуальном финансовом аспекте.
Торг оказался неприятно (для Марата, во всяком случае) длинным и изматывающим, но в итоге сумма спустилась с изначально затребованных пяти тысяч долларов (что составляло почти половину имеющейся у них на двоих наличности) до вполне вменяемой двушки. Теоретически рассуждая, конечно, за пятисоткилометровую поездку на такси это многовато, но теория суха, а зинданы сирийского Мухабарата крайне некомфортны, так что…
Более того, бывший воронежский студент подрядился довести их сразу до Тартуса, без ненужного заезда в Дамаск, а там свести с какими-то знакомыми, занимавшимися переправкой беженцев в Турцию. За отдельную плату, понятно, но, по словам Фатиха, дело там было поставлено на поток, так что ценник выставят адекватный. Всё это выглядело почти что слишком хорошо, чтобы быть правдой, и наученный жизнью не слишком верить в чудеса Марат всерьёз ждал, что на первом же блокпосту их попытаются скрутить, но, пока что, всё шло без сучка без задоринки.
Такси подъехало к блокпосту и остановилось перед лентой. Скучающий сирипутский солдат небрежно принял у водителя аусвайсы, лениво мазнул по ним взглядом и, воспитанно игнорируя пассажирок, сунул документы обратно Фатиху, получив взамен причитающуюся мзду. Валеев чуть расслабился – похоже, и здесь обошлось.
Асадит, удовлетворённый прибылью, махнул рукой молодому коллеге – «пропускай». Тот кивнул и потащил ленту в сторону, сворачивая её и освобождая тем самым проезд. Первый сирипут, тем временем, довольно энергично потрусил на другую сторону дороги, где сразу четверо его братьев по оружию тормознули идущий со стороны Пальмиры грузовичок, набитый коробками с какой-то снедью. Судя по прибавившейся у солдат резвости, маржа с грузопотока существенно превышала таковую с пассажиров.
«Салага» свернул ленту, освободив проезд, и Фатих тронулся с места. Валеев бросил взгляд вбок, увидел вспухающее на месте окружённого солдатами грузовичка облако, мгновенно превратившееся в несущуюся на их такси стену твёрдого, пыльного воздуха, и даже успел сказать «бля!», хоть и не до конца, а вот пригнуться уже не успел – обрушившийся на машину удар выбил из него сознание.
* * *
Ощущение было странным – словно мозг болтается на ниточке в гулкой пустоте черепа, вызывая приступы головной боли и тошноты. Это была не первая полученная Маратом контузия, но предыдущие чувствовались как-то иначе.
Резкий хлопок где-то неподалёку заставил открыть глаза, что мгновенно спровоцировало новый прилив безблагодатности. От немедленного сблёва отвлекла вспышка страха – «Почему всё такое мутное, неужели глаза зацепило?!». Ах, да, сетка на парандже… не, на бурке, точно. Такси, дорога, шахид. Вспомнил.
Ещё один хлопок, в котором на этот раз безошибочно угадывался одиночный выстрел из «калаша». Проморгавшись и слегка очухавшись Марат, стараясь не слишком шевелиться, оценил обстановку. Взрывом такси не перевернуло, но изрядно помяло. Артур безжизненным кулем обмяк на сиденье, и, судя по количеству пропитавшей ткань крови, дела у него обстояли очень так себе. Фатих булькал и даже слегка ворочался за рулём, что, наверное, было не слишком осмотрительно – сквозь наполовину вдавленное внутрь лобовое стекло виднелись хваткие бородачи в чём-то понтово-тактическом, собиравшие всё ценное на разгромленном блокпосту, и не забывавшие при этом контролировать разбросанных по земле сирипутов одиночными в голову. Один из хватких ребят снимал наиболее живописные моменты на камеру.
Водитель застонал громче и, зачем-то, попробовал открыть дверь. Сделал он это зря – ближайший из незнакомцев, почти не отрываясь от сбора лута, быстро и плавно поднял автомат. Стукнул выстрел, Фатих дёрнулся и затих, уронив простреленную голову на руль, стрелок (кажется, вообще не смотревший на мишень) продолжил шмонать карманы мёртвого солдата. Судя по раздражению, с которым бородач отпихнул тело, ничего интересного он там не нашёл. Оно и немудрено – это же салага, тащивший ленту, откуда у него что-то ценное?
Один из компаньонов бородача что-то сказал, тот ответил, оба рассмеялись, через секунду к ним присоединились остальные. Марат искренне помолился Аллаху, Христу, Кхорну и вообще всем известным богам, до Нургла включительно, что обсуждали не что-нибудь вроде «А давай такси подожжём, там вроде кто-то есть ещё, забавно будет», и тут до него дошло, что говорили не на арабском, а на чеченском. Не то чтоб он понимал нохча-мову, но слышал её эти полгода достаточно, чтобы опознать – звучание чеченского довольно специфично. Что это даёт? А хрен его знает…
Путешествие в Тартус закончилось, не успев толком начаться, это понятно. Уничтожение блокпоста – не шутка, дороги перекроют и начнут тщательно шмонать весь транспорт и всех пассажиров, так что никуда он не уйдёт. Асадиты будут обозлены потерями, что именно они сделают с попавшим к ним в руки контуженным моджахедом Марат точно не знал, но что судьба Фатиха покажется недосягаемой мечтой – однозначно.
Можно, конечно, выдать себя за русского, раненного при нападении и успевшего скрыться. Убить его, скорее всего, не убьют, зато вполне могут продать в тот же Халифат – там за пленных русских хорошо платят, даже за наёмников, а уж за федералов так и вообще. Но, допустим, сирипуты попадутся честные (или, что куда вероятнее, ссыкливые), и просто передадут раненного русским. Фильтр он не пройдёт, понятно, и, в лучшем случае, отправится лет этак на двадцать во что-нибудь строгого режима. А могут и грохнуть на месте, не заморачиваясь. Или грохнуть заморачиваясь, что возвращает к первому пункту.
Чеченцы, тем временем, закончили сбор трофеев и явно намерились отчаливать. Совсем молодой парень, с толком ещё не выросшей бородкой, убрал камеру и бросил задумчивый взгляд на помятое такси. Хочет проверить на предмет хабара? Или мину-сюрприз поставить? Дожидаться итогов размышлений Марат не стал.
– Братья! Братья, не стреляйте, во имя Аллаха! – он постарался придать голосу какой-то неясный акцент. Впрочем, фразы, вырывавшиеся из пересохшего горла, больше походили на карканье, так что можно было и не трудиться.
Чеченцы отреагировали мгновенно – автоматы перехвачены в боевое положение, короткая цепь полукругом
