– Буффало, верно? – спросил Райм.
Сообщник Бойда кивнул.
– Тюремные связи – вот откуда ты его знаешь.
– Кого?
– Томпсона Бойда.
– Не знаю я никакого Бойда.
– Тогда кто тебя нанял для этого дела? – рыкнул Делрей.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Какое еще дело? Клянусь, не знаю. – Он действительно выглядел сбитым с толку. – И насчет всего остального… газ какой-то… Я…
– Ты выслеживал Женеву Сеттл. Купил себе пушку и объявился вчера у школы, – указал Селлитто.
– Ну это да, верно. – На его лице отобразилось удивление их осведомленностью.
– А теперь и здесь объявился, – продолжил Делрей. – Вот о каком деле мы тут все языками треплем.
– Нет никакого дела. Честное слово, не знаю, что вы имеете в виду.
– Ну а про книги что нам расскажешь? – спросил Селлитто.
– Это книги, которые ребенком читала моя дочь. Для нее и предназначались.
– Восхитительно, – пробормотал Делрей. – Объясни-ка теперь, зачем надо было кому-то платить, чтобы передать их… – Он запнулся, нахмурил брови. Похоже, настал черед даже Фреду Делрею потерять дар речи.
– Ты хочешь сказать?.. – протянул Райм.
– Именно так. – Джакс тяжело вздохнул. – Женеве. Моей малышке.
– Итак, все сначала, – сказал Райм.
– Хорошо. Такое дело: шесть лет назад меня закрыли. Назначили от шести до девяти в Уэнди.
Тюрьма строгого режима в Буффало.
– За что? – рявкнул Делрей. – Вооруженный грабеж и убийство, кажется?
– По трем пунктам: грабеж, ношение оружия, вооруженное нападение.
– А две четверти? Убийство было?
– Пытались пришить, но этого не было, – решительно заявил он. – Изменили на вооруженное нападение. Да и не делал я этого.
– Старая песня, – пробормотал Делрей.
– Но ограбление было? – спросил Селлитто.
Джакс поморщился:
– Да.
– Продолжай.
– В прошлом году меня перевели в Олден, на общий режим. Там я работал и учился. Месяца полтора назад освободили за примерное поведение.
– Расскажи про ограбление.
– Значит, так было. Несколько лет назад была у меня работа – красил я в Гарлеме.
– Граффити? – Райм кивнул на фотографию разрисованного вагона.
Джакс рассмеялся:
– Дома красил – малярничал. На граффити не заработаешь, если ты, конечно, не Кит Хэринг. В общем, погряз я в долгах. Винэс – мать Женевы, уже крепко подсела. Сначала кокс, потом героин, потом дело дошло до крэка. Его лицо изображало неподдельное горе.
– Когда мы с ней познакомились, уже было заметно, что у нее проблемы. Но сами знаете, любовь зла. Ну так вот, над нами повисла угроза оказаться на улице, и денег Женеве на одежду, учебники, а бывало, и наеду уже не хватало. А она должна была иметь достойную жизнь. Вот я и решил: разживусь немного деньгами, устрою Винэс в лечебницу, на реабилитацию. Если откажется, заберу Женеву, дам ей нормальный дом.
Короче, один мой приятель, Джоуи Стоукс, рассказал, что наклевывается у него дельце в Буффало. Вроде слышал он где-то, что ходит по субботам инкассаторский броневик, забирает выручку из пригородных маркетов. Всего двое ленивых охранников – сущий пустяк.
В ту субботу мы с Джоуи пошли надело, думали, что к вечеру у каждого на руках будет по пятьдесят-шестьдесят штук. – Джакс удрученно помотал головой. – Зараза, и чем я думал… повелся на байки этого болтуна. Как только водила отдал нам мешки с деньгами, все пошло наперекосяк. У него там была секретная кнопочка, о которой мы не догадывались. Он ее и нажал, и почти сразу нас обложили.
Мы рванули на юг, но попали на переезд, о котором не знали, а там товарняк застрял. Мы развернулись и давай петлять по проселкам, съехали в поле. В итоге пробили два колеса, бросили тачку, а дальше – бегом. Копы догнали нас через полчаса. Джоуи сказал, что надо отстреливаться, но я отказался, крикнул копам, что мы сдаемся. Джоуи взбесился и всадил пулю мне в ногу. Копы подумали, что мы палили по ним – отсюда и покушение на убийство пришили.
– Закон нарушать – себе дороже, – как истинный философ-любитель заметил Делрей.
– Нас продержали в камере неделю или дней десять, прежде чем позволили позвонить. Винэс я позвонить все равно не мог – телефон был отключен. Адвокат мне достался из какой-то публичной конторы, ни хрена для меня не сделал. Я дозвонился до пары друзей, но Женеву и Винэс никто не нашел, к тому времени их уже выставили из квартиры.
Я писал из тюрьмы. Все письма возвращались назад. Обзвонил всех, кого знал. Мне так хотелось ее найти! Мы с Винэс уже потеряли одного ребенка, а потом у меня отняли Женеву. Я не хотел потерять семью.
Я освободился, приехал сюда, чтобы ее найти. Отдал все бабки, какие были, за подержанный компьютер, ну знаете, думал найти ее через Интернет, но ничего не вышло. Слышал только, что Винэс умерла, а Женева исчезла. В Гарлеме ничего не стоит уйти на дно. Тетку свою тоже не смог найти, они жили у нее какое-то время. А вчера утром одна моя старая знакомая, она работает в центре, видела переполох рядом с «черным» музеем, вроде кто-то напал на девушку из Гарлема, которой шестнадцать лет, а зовут Женевой. Она знала, что я ищу дочь, позвонила. Я подкатил к одному говнюку – ошивается в центре – и зарядил его навести справки по школам. Он узнал, что учится она в школе Лэнгстона Хьюза, куда я за ней и отправился.
– Там тебя засекли, – сказал Селлитто. – У входа на школьный двор.
– Все верно, это был я. Пришлось уходить, когда вы всей толпой решили сесть мне на хвост. Но я вернулся попозже и от одного сопляка узнал, где она живет – в Северном Гарлеме у парка «Морнингсайд». Хотел сегодня туда сходить, передать книги, но увидел, как вы затолкали ее в машину.
Джакс кивком указал на Белла.
Детектив задумчиво нахмурил брови.
– Бомж с магазинной тележкой.
– Все верно, косил под бомжа. Дальше – поймал такси и проследил за вами до этого места.
– И пушку прихватить не забыл, – подметил Белл.
– Мою малышку кто-то хотел убить! – вспылил Джакс. – Вы что думали?! Конечно, я обзавелся стволом! Никому бы не позволил к ней подойти.
– Ты им успел воспользоваться? – спросил Райм. – Пистолетом?
– Нет.
– Проверим.
– Только раз попугал одного говнюка, который показал мне дом Женевы. Кевин зовут. Он плохо о ней отзывался. Ничего больше ему не сделал, навел на него разок, чтобы в штаны наложил как следует… Поделом ему. Вот и все… ну и навешал ему слегка. Можете его отыскать и сами узнать.
– Как имя той женщины, которая тебе вчера позвонила?
– Бетти Карлсон. Работает где-то рядом с музеем. – Джакс кивком указал на свой мобильник. – Ее номер в списке входящих звонков. Начинается на семь-один-восемь.
Селлитто взял трубку и вышел в прихожую.
– А как же твоя семья в Чикаго?
– Какая семья? – Джакс сдвинул брови.
– Мать рассказывала Женеве, что ты уехал в Чикаго с какой-то женщиной и там женился, – объяснила Сакс.
Джакс скривился, закрыл глаза.
– Да нет же, нет… это вранье. Я и в Чикаго-то никогда не был. Винэс, наверное, специально ей это наплела, чтобы настроить против меня… Вот змея! Как я мог ее полюбить?
Райм развернулся к Куперу:
– Свяжись с управлением исправительных учреждений.
– Нет, ради Бога, не надо. – На лице Джакса отобразилось отчаяние. – Меня тут же упрячут назад за решетку. Мне нельзя покидать двадцатипятимильную зону Буффало. Я дважды просил разрешения на выезд, но оба раза мне отказали. Но я все равно приехал.
Купер немного подумал.
– Можно пробить его по общей базе управления. Рутинный запрос, никто не заметит.
Райм кивнул. Спустя минуту на экране компьютера появилось фото Алонсо Джаксона и его учетные данные. Купер пробежал их глазами.
– С рассказом все сходится: досрочное освобождение, положительная характеристика с места учебы. В качестве ближайшего родственника значится дочь по имени Женева Сеттл.
– Спасибо огромное, – облегченно выдохнул Джакс.
– Для чего было посылать книги?
– Я же не мог просто явиться и все вам выложить. Сразу бы загремел обратно. Вот я и собрал те книжки, которые Женева читала в детстве, чтобы она поверила, что записка действительно от меня.
– Какая записка?
– Написал ей записку, вложил в одну из книг.
Купер порылся в сумке. В потрепанном экземпляре «Таинственного сада» нашелся листок, на котором аккуратным почерком было написано: «Жен, детка, это от твоего отца. Прошу, позвони мне». Ниже стоял номер его сотового.
В лабораторию вернулся Селлитто, кивнул:
– Поговорил с Карлсон. Она подтверждает его слова.
– С матерью Женевы расписан ты не был? – спросил Райм. – Поэтому у девочки другая фамилия?
– Все верно.
