Эдуард тоже вышел на балкон и присоединился к беседе Матильды и Ады. Дозы, которую он добавил в чашку старухи, должно хватить с лихвой. Матильда потеряет сознание через несколько минут. Когда это произойдет, они с Адой уложат ее на кровать в спальне, на туалетный столик поставят бокал с водой, в которой размешают остатки снотворного. Полиции они заявят, что старуха была за завтраком мрачная и подавленная и намекала на что-то страшное. Как обычно, они явятся к ней вечером... и обнаружат «покончившую с собой Матильду».
– Мадам, ваш кофе ждет вас, – сказала Ада, поймав многозначительный взгляд Эдуарда.
– Да, милая моя, ты права, – ответила старуха и вернулась к столу. – Не знаю, сумею ли я дожить до Большой регаты в августе...
Она поднесла к губам чашку. Пиноккио бросился к хозяйке и схватил зубами подол ее шлафрока.
– Мерзкая собака! – воскликнула Ада и пнула собачку ногой.
Матильда, поставив чашку на блюдечко, сказала:
– Милая Ада, известно ли тебе, что собаки чувствуют опасность, грозящую их хозяевам? Например, предупреждают их о стихийных бедствиях. Я читала о том, что собака долго не выпускала свою хозяйку из квартиры, а когда та все же ушла, то стала жертвой ограбления. Предположим, животные могут чувствовать вибрацию неких волн, недоступных человеческому восприятию, и знают о надвигающемся землетрясении, цунами или урагане задолго до того, как приборы могут зарегистрировать их. Но как быть с собакой, знавшей, что на хозяйку нападут грабители? Неужели зло тоже излучает некие волны, воспринимаемые животными?
Эдуард и Ада переглянулись. А старуха продолжила:
– Думаю, мой бедный песик видел, как ты, Эдуард, добавил мне что-то в кофе. Какую-нибудь гадость, которая должна убить меня.
– Старая ведьма! – вскричал Эдуард и вскочил из-за стола.
Пиноккио заскулил и спрятался за стул, на котором восседала Матильда.
– Нам придется менять планы, – сказал Эдуард.
Ада ответила:
– Тащи ее на балкон, милый! Сбросим ее вниз!
– Думаете, полиция поверит в мое самоубийство или несчастный случай? – насмешливо произнесла Матильда.
Эдуард подошел к ней и схватил за горло.
– Какая теперь разница, старая грымза! – прохрипел он. – Ада, держи ее за ноги, понесли Матильду на балкон!
– Оставьте ее в покое! – раздался громкий голос, и Ада от неожиданности отпустила старуху.
Эдуард обернулся и увидел нескольких человек в темных костюмах, вышедших из спальни Матильды.
– Что... что вы делаете здесь? – простонала Ада.
Эдуард, затравленно озираясь, воскликнул:
– Они все время были в спальне, как будто старуха решила заманить нас в ловушку! Это легавые! Что ты наделала, старая пиявка?
– С вами все в порядке? – спросил, оказавшись около старухи, один из полицейских.
Матильда, кашляя, ответила:
– О да, месье! Однако хватка у молодого Эдуарда железная!
– Мадам, в чем дело? – завизжала Ада. – Что здесь происходит?
– Вы пытались убить меня, – ответила Матильда. – Как убили и свою бабушку, дорогая моя. Когда меня попросили помочь вывести вас на чистую воду, я немедленно согласилась. Я так любила дорогую Елизавету!
– Кто? Кто попросил вас? – воскликнула Ада.
– Мадемуазель Ноготкофф-Оболенская, вы арестованы по подозрению в попытке убийства, – раздался громкий голос.
Эдуард, заорав, бросился к двери, но его повалили на пол и скрутили. Матильда с легкостью взяла на руки трясущегося Пиноккио и повернулась к Аде:
– Мне доставило большое удовольствие сыграть роль умирающей. Я же говорила вам, дорогая, что когда-то мечтала о славе Греты Гарбо и Марлен Дитрих и даже брала уроки сценического мастерства у Михаила Чехова.
– Завещание... – прошептала Ада. – Оно фальшивое?
– Именно так, – ответила, поджав губы, Матильда. – Однако вы с большим успехом начали разыгрывать написанные для вас роли. Мы знали, что вы решитесь на убийство, стоит мне завещать вам все свои капиталы. Кстати, у меня имеется два сына и три дочери, одиннадцать внуков и три правнука – так что вам, дорогие мои, в любом случае ничего бы не досталось из моих миллионов.
– Мерзкая стерва! – задыхаясь, крикнула Ада. Полицейские защелкивали у нее на запястьях наручники. – Скажи, кто организовал все это?
– Я! – услышала Ада знакомый голос и увидела Софью, вышедшую из спальни.
Ада покачнулась.
– Ты? Но ты мертва...
– Как видишь, нет.
– Но за что? – завопила Ада.
– За смерть бабушки, – жестко ответила Софья.
– Я не причастен к попытке убийства, это она меня подбила! – рыдал красавец Эдуард. – Занесите в протокол: Ада принудила меня подсыпать отраву в кофе старухи...
– Хм, а твой любимый валит всю вину на тебя... – заметила Софья. – Тебе представится возможность подумать обо всем в тюрьме, сестра.
– Софья, не бросай меня! – закричала Ада, которую уводили полицейские.
Софья ответила:
– Можешь рассчитывать на мою помощь – я, в отличие от тебя, Ада, оплачу самого ловкого адвоката, но и он, уверена, не спасет тебя от многих лет тюремного заключения.
* * *
– Госпожа Ноготкофф-Оболенская, мы чрезвычайно признательны вам за помощь в задержании опасных международных преступников, – произнес агент Интерпола Джузеппе Ларуччо. – Карл Новак дал показания, которые полностью совпадают с информацией, полученной от Эстеллы фон Лаутербах, Майкла Барроуза, то есть Себастьяна Хоупа, и княгини Луизы-Авроры. Ваша сестра и ее любовник, пытавшиеся убить мадам Матильду Эстергази, тоже получат по заслугам. С вас полностью сняты обвинения в причастности к ограблению музея в Эльпараисо.
Агент Интерпола смолк. Софья спросила его:
– А как же быть с Раулем Бартарьегой?
– Он находится вне пределов нашей компетенции, – вздохнув, пояснил Ларуччо. – Маршал Бартарьега, президент республики Коста-Бьянка, пришедший к власти в результате путча пару лет назад, вряд ли понесет наказание за содеянное. Вы же понимаете, госпожа Ноготкофф-Оболенская, что, невзирая на факты, свидетельствующие о его непосредственной причастности к вашему незаконному осуждению, покрытию истинных преступников и, вполне возможно, к ряду иных преступлений, маршал – глава государства, и Коста-Бьянка никогда не выдаст его Интерполу, будет отметать любые требования. Да, всем известно, что во многих латиноамериканских государствах у власти находятся люди, чьи руки по локоть в крови, но, покуда они лояльны по отношению к Америке и Европе, никто не привлечет их к юридической ответственности. Кроме того, Коста-Бьянка поставляет на международный рынок нефть, газ, изумруды и прочие полезные ископаемые. Никто в мире не желает обострения отношений с режимом Бартарьеги.
– Выходит, что он уйдет от ответственности? – спросила Софья. – Ведь именно Бартарьега, в то время министр внутренних дел Коста-Бьянки, обрек меня на пожизненное тюремное заключение, отлично зная, что я невиновна. По его приказу был убит отец моего мужа, комиссар полиции, доложивший министру о своих сомнениях и назвавший имена подлинных преступников, а также его жена и дочь, погибли другие люди...
– Что поделать... – развел руками агент Интерпола. – Но благодаря вашим смелым действиям другие преступники арестованы. Боюсь только, что пересмотра вашего дела в Коста-Бьянке не будет. Бартарьега не допустит этого, ведь иначе ему придется признать собственную вину. Советую вам, княжна, забыть о произошедшем и начать новую жизнь.
Забыть о произошедшем! Рауль Бартарьега останется безнаказанным, и ей предлагается забыть об этом?
Софья вернулась в отель, где ее встретили Макс и Роза.
– Наша миссия закончена, – целуя жену, сказал Макс. – Преступники сознались и будут покараны, с тебя сняты все обвинения...
– Как бы не так! – воскликнула Роза. – Сатрап Бартарьега по-прежнему правит на моей любимой родине! Все знают, что он убийца, вор и обманщик, но никто не хочет заявить об этом вслух. Он утопил Коста-Бьянку в крови!
– Да, Роза, – кивнул Макс, – Рауль Бартарьега – безжалостный диктатор. Но что ты предлагаешь? Как мы можем наказать его? Он ни за что не сознается в причастности к ограблению музея, ему наплевать на показания сообщников.
– Такого, как Рауль Бартарьега, может свалить только одно – революция! – заявила Роза.
Софья, на секунду задумавшись, сказала:
– А ведь ты права! Совершить в Коста-Бьянке революцию всегда было твоей мечтой, ведь так?
– Неужели ты... – начала Роза.
Макс перебил ее:
– Софья, это безумие! Одно дело изловить нескольких мерзавцев, готовых пойти на преступление ради наживы, а совсем другое – свалить могущественного диктатора, безраздельно правящего в Коста-Бьянке, которому подчиняется армия, тайная полиция, отряды киллеров!
– Отчего же? – ответила Софья. – Все боятся Рауля Бартарьегу, а он боится потерять власть! Его режим не так уж и прочен! У нас есть четыре с половиной миллиона. Для начала, пожалуй, хватит. Мы возвращаемся в Коста-Бьянку, чтобы...
