- Конечно! Когда пошел звонить, надо было захватить с собой их машины. Последи за оставшейся, пока я вызываю группу.
Я пошел в закусочную и позвонил Даффу, сказав где я и:
- Если привезешь сюда наряд, может, что-нибудь добудем. Две машины с людьми, которые побывали на Филмор-стрит, но не остались там, приехали сюда, и, если не канителиться, мы кое-кого еще можем застать.
Дафф привез четырех своих сыщиков и с десяток полицейских в форме. Мы двинулись на дом с фасада и с тыла.
На звонки времени не тратили. Мы просто высадили двери и вошли. Внутри была тьма, разогнали ее только наши фонари. Мы не встретили сопротивления. В обычных обстоятельствах шесть человек, которых мы там застали, устроили бы нам хорошую баню, несмотря на наше численное превосходство. Но - если были бы поживее. Мы переглянулись, чуть ли не разинув рты.
- Это становится монотонным, - пожаловался Дафф, откусив табак от плитки. - Всякий труд, конечно, однообразен, но мне надоело вламываться в комнаты с убитыми ворами.
Здесь список постояльцев был короче, но имена крупнее. Здесь был Дрожащий Мальчик - никто уже не получит премий, назначенных за его поимку; Котелок Маклоклин - на носу перекосились роговые очки, на пальцах и галстуке - бриллиантов на десять тысяч долларов; Фарт Джим Хакер; Осел Марр, последний из кривоногих Марров, все были убийцами, отец и пятеро сыновей; Цыпа Сальда, самый сильный человек в уголовном мире - однажды в Саванне он сбежал вместе с двумя полицейскими, к которым был прикован наручниками; Бухарь Смит, в шестнадцатом году убивший в Чикаго Красного Рида, - на левом запястье у него были намотаны четки.
Здесь - никаких тонкостей с ядами: молодцов уложили из карабина 7,26 с громоздким, но эффективным самодельным глушителем. Карабин лежал на кухонном столе. Из кухни в гостиную вела дверь. Прямо против этой двери - широко распахнутая дверь в комнату, где лежали мертвые воры. Лежали они возле фасадной стены, как будто их выстроили там перед расстрелом.
Серые обои были забрызганы кровью и в нескольких местах пробиты - там, где пули прошли навылет. Молодые глаза Джека Конихана приметили на обоях пятно, которое не было случайным. Над самым полом, рядом с Дрожащим Мальчиком, и правая его рука была испачкана кровью. Он писал на стене перед смертью, макая пальцы в свою и Цьшы Сальды кровь. В буквах были просветы и разрывы - там, где на пальце кончилась кровь, а сами буквы кривились и прыгали, потому что писал он, наверное, в темноте.
Заполнив просветы, распутав петли и угадывая там, где прочесть было вообще нельзя, мы составили два слова: Большая Флора.
- Мне это ничего не говорит, - высказался Дафф, - но это - имя, а большинство известных нам имен принадлежит уже покойникам, так что добавим и его в список.
- Как это понять? - глядя на тела, спросил О'Гар, круглоголовый сержант из отдела тяжких преступлений. - Приятели выстроили их у стены под дулами пистолетов, а потом стрелок перещелкал их с кухни - пах-пах-пах-пах-пах-пах?
- Похоже на то, - согласились мы хором.
- Десятеро прибыли сюда с Филмор-стрит, - сказал я. - Шестеро остались здесь. Четверо отправились в другой дом... И сейчас кто-то из них кого-то убивает. Нам нужно только следовать за ними от дома к дому, покуда не останется только один... а уж он сам доиграет игру, прикончив себя своими руками, и добычу оставит нам в тех же пачках, в каких ее взяли. Надеюсь, вам не придется разъезжать всю ночь в поисках последнего трупа. Джек, пошли домой спать.
Было ровно пять часов утра, когда я отвернул пододеяльник и забрался в постель. Я уснул раньше, чем выпустил дым последней затяжки. Телефон разбудил меня в четверть шестого. Говорил Фиск:
- Только что звонил Мики Линехан - полчаса назад твой Рыжий 0'Лири вернулся на насест.
- Пускай его арестуют, - сказал я и снова уснул в 5.17. В девять под звон будильника я выполз из постели, позавтракал и отправился в бюро уголовного розыска, чтобы узнать, что у них с Рыжим. Оказалось, ничего хорошего.
- Вывернулся, - сказал мне капитан. - Что касается налета и ночных дел - у него алиби. Не можем обвинить даже в бродяжничестве. Имеет заработок. Торгует Универсальным энциклопедическим словарем полезных и повседневных сведений Хампердикеля - так, кажется. Начал таскаться с книжонками за день до налета - и во время налета звонил в двери и уговаривал людей купить свой дурацкий словарь. По крайней мере, у него есть свидетели, которые это подтвердили. Ночью был в гостинице с одиннадцати до четырех тридцати, играл в карты, имеет свидетелей. Ни черта не нашли ни на нем, ни в его номере.
Тут же, из кабинета, я позвонил Джеку Конихану.
- Ты бы смог опознать кого-нибудь из тех, кого видел ночью в машинах? спросил я, когда он вылез наконец из постели.
- Нет. Было темно и шли они быстро. Свою-то гориллу едва разглядел.
- Не узнает, да? - сказал капитан. - Ну что ж, я могу продержать его двадцать четыре часа, не предъявляя обвинения, и сделаю это, но если ты ничего не отроешь, придется отпустить.
- А что, если отпустить сейчас? - предложил я, покурив с минуту и подумав. - У него кругом алиби, и прятаться от нас незачем. Оставим его на день в покое - пусть убедится, что за ним не следят, - а вечером сядем ему на хвост и не слезем. Есть что-нибудь по Большой Флоре?
- Нет. Парень, убитый на Грин-стрит, - Берни Бернхаймер, он же Маца, вероятно, карманный вор, крутился среди фирмачей, но не очень...
Его прервал телефонный звонок. Он сказал в трубку:
- Алло. Да. Одну минуту, - и придвинул аппарат ко мне.
Женский голос:
- Это Грейс Кардиган. Я звонила вам в агентство, и мне сказали, где вас найти. Мне надо с вами увидеться. Можно прямо сейчас?
- Где?
- Телефонная станция на Пауэлл-стрит.
- Буду через пятнадцать минут, - сказал я.
Позвонив в агентство, я вызвал к телефону Дика Фоули и попросил его сейчас же встретиться со мной на углу Эллис- и Маркет-стрит. Затем я отдал капитану его телефон, сказал: "До скорого" - и отправился на свидание.
Дик Фоули уже ждал меня на углу. Этот маленький смуглый канадец, ростом под полтора метра - на высоких каблуках, - весил минус сорок килограммов, разговаривал как телеграмма скопца, и мог проследить за каплей соленой воды от Сан-Франциско до Гонконга, ни разу не выпустив ее из виду.
- Анжелу Грейс Кардиган знаешь? - спросил я его.
Он сэкономил слово, помотав головой.
- Я встречусь с ней на переговорном пункте. Когда мы расстанемся, иди за ней. Не думай, что тебя ждет легкая прогулка: девушка шустрая и знает, что за ней идет хвост, но ты постарайся.
Дик опустил углы рта, и у него сделался один из редких припадков разговорчивости:
- Чем они шустрее на вид, тем с ними проще.
Я направился к переговорному, он - за мной следом. Анжела Грейс стояла в дверях. С таким мрачным лицом никогда ее не видел, и поэтому она показалась мне менее хорошенькой, чем обычно; в зеленых глазах, правда, было слишком много огня, чтобы говорить о мрачности. Она держала свернутую трубкой газету. Она не поздоровалась со мной, не улыбнулась, не кивнула.
- Пойдем к Чарли, там можно поговорить, - сказал я, проводя ее мимо Дика Фоули.
Она не проронила ни звука, пока мы не уселись друг против друга в кабинете ресторана и официант не принял заказ. Тогда она дрожащими руками развернула газету.
- Это правда? - спросила она.
Я взглянул на то место, по которому постукивал ее дрожащий палец, репортаж о находках на Филмор- и Арми-стрит, но осторожный. Я сразу заметил, что имена не названы, полиция подстригла заметку. Сделав вид, будто читаю, я прикинул, выгодно ли будет сказать ей, что газета все выдумала. Но никакой отчетливой пользы в этом не увидел и решил не отягощать душу лишней ложью.
- В целом все верно, - ответил я.
- Вы туда ездили? - она скинула газету на пол и подалась ко мне.
- С полицией.
- Был там.. - слова застряли у нее в горле. Белые пальцы скомкали скатерть посередине между нами. - Кто был?.. - удалось ей выдавить на этот раз.
Молчание. Я ждал. Она опустила глаза, но раньше я успел заметить, что вода в них притушила огонь. Пока мы молчали, явился официант, поставил еду, ушел.
- Вы знаете, что я хочу спросить, - наконец сказала она тихим, севшим голосом. - Он был? Он был? Скажите ради Бога!
Я взвесил их - правду против лжи, ложь против правды. И снова правда восторжествовала.
- Пэдди Мексиканца убили - застрелили - в доме на Филмор-стрит.
Зрачки у нее стали как булавочные головки... снова расширились, превратив глаза из зеленых в черные. Она не проронила ни звука. Лицо ее ничего не выражало. Она взяла вилку, поднесла ко рту салат... и еще раз. Я протянул руку через стол и отобрал у нее вилку.
- Все ведь на платье падает, - проворчал я. - Рта не откроешь - ничего не съешь.
Она потянулась через стол к моей руке, схватила ее дрожащими руками пальцы подергивались так, что она меня оцарапала.
- Вы мне не врете? - не то всхлипнула, не то выпалила она. - Вы всегда честно себя вели. В Филадельфии вы были человеком. Пэдди всегда говорил, что из легавых вы один порядочный. Вы не обманываете?
