- Так он, ко всему прочему, ещё и гомик... - произнес Леня с отвращением гетеросексуала к гомосексуалам.
- Ну, даже если ты ничего не заметил, значит, точно сойдет за правду, - обрадовалась Алла.
- А что нужно было заметить? - Он повнимательней вгляделся в фотографии, но ничего особенного не углядел и пожал плечами.
Верная боевая подруга достала из пакета пачку фотографий и рассыпала их на сиденье.
- Видишь, это снималось в одном и том же месте, и персонажи одни и те же.
- Так здесь же парни! - Сыщик показал на "газету скандалов".
- Нет, это те же девицы, но творцы скандалов творят чудеса. Если и Виталька, который все это снимал, не узнает собственных фоток, тогда остается им лишь поаплодировать. Класс, верно?
- Отлично сработано, - признал сыщик. - Ни за что бы не подумал, что это женщины. Гляди, вот здесь у фигуранта даже щегольские усики имеются.
- Знают газетные скандальщики свое дело!
- А их за это не привлекут?
- Им это только на руку. Они с удовольствием признают в суде свою вину, мол, простите, что задели вашу честь и достоинство, выплатят жертве скандального материала назначенную судом сумму, зато с тех, кто не желает предстать героем следующей статьи, слупят гораздо больше. Каждый зарабатывает как умеет.
Сыщик передал ей папку с документами. Боевая подруга быстро проглядела содержимое и обрадовалась:
- Отлично!
В папке было достаточно материалов, доказывающих преступную деятельность Эдуарда Савватеева и его связь с бандой, с помощью которых можно при умелом использовании привлечь каширского прокурора к уголовной ответственности.
- Устроим Эдику место у параши, - ликовала Алла. - Глядите-ка! воскликнула она, обнаружив в папке ещё кое-что интересное. - А ведь подтвердилась моя догадка, что паршивец Яшка Паршин разделался с Димой Феоктистовым.
- Жлоб Паршин нашел в Ярославле дебила-алкоголика Тюрина, который за пару пузырей согласился испортить тормоза в машине Дмитрия. Яков пообещал Тюрину в случае успеха заплатить сумму, которой хватит на цистерну водки, а сам ради алиби вернулся в Москву. Тот и не знал, что заказчик не местный, ждал обещанного вознаграждения, а не дождавшись, по пьяни плакался своим собутыльникам, как его обманули. Я съездил в Ярославль, разыскал его, и этот дебил за ящик дешевой водки все мне выложил и опознал Якова по фотографии.
- Ленчик, ты наверняка знаешь больше, чем я почерпну из твой папки. Давай сделаем так. Сейчас Толян отвезет меня домой, а то скоро придет мой лечащий врач и всыплет мне по первое число, что я не соблюдаю предписанный режим. А ты по дороге расскажешь мне все, что нарыл. Идет?
- Идет, - согласился сыщик.
- Толян, когда доставишь меня, купи справочник "Вся Москва" и развези наш "киллерский набор" по всем важным инстанциям. Если до конца рабочего дня не успеешь всех охватить, в остальные адреса разошли по почте. Есть мнение, что Эдик скоро перестанет быть прокурором города Каширы.
По дороге Леня рассказал все, что ему удалось выяснить. Многое пока было из области предположений и ничем документально не подтверждалось, но общая картина сложилась.
Изыскания сыщика подтвердили ещё одну догадку Алла - о связи Эдика с Саввой. Они и в самом деле оказались дальними родственниками - Савва приходился ему троюродным дядей. Родился он в Москве, с родственниками не знался, поскольку первую половину жизни преимущественно топтал зону, так что об их родстве в Кашире было неизвестно и на Эдикову репутацию не повлияло. После очередной отсидки Савва лишился московской прописки рецидивистов раньше в столице не прописывали, не то что сейчас, - и он обосновался в Кашире. Когда сопутствующие "перестройке" негативные социальные явления выпестовали преступников новой формации, Савва сколотил банду из таких же оголтелых уголовников, тогда ещё малочисленную, но сразу же прославившуюся своей жестокостью, и стал промышлять рэкетом, похищением людей с целью выкупа и прочими типичными для нового времени преступлениями. Яков Паршин в то время жил в Кашире и тоже был в его банде. Познакомились они на зоне много лет назад, а случайно встретившись, поняли, что дальнейший славный, вернее, бесславный, путь, им лучше пройти вместе.
Психопат Савва был ко всему прочему, ещё и садистом. Шесть лет назад он лично истязал, а потом зарезал Глеба Захарова, коммерсанта, не пожелавшего платить ему дань. Улик было много, ему грозил новый срок и, скорее всего, высшая мера за убийство с отягчающими обстоятельствами, уже третье на его уголовном счету. И тогда Савва вспомнил, что в прокуратуре работает его троюродный племянник.
Карьера Эдуарда Савватеева стремительна шла в гору, и ему совсем не хотелось, чтобы начальство узнало о том, что его дядя - тот самый Савва, который держит в страхе жителей Каширы. По предположению сыщика, от имени Саввы парламентером выступил Яков и шантажировал Савватеева, - мол, дядя не будет скрывать их родства, если тот его не отмажет. Яков Паршин взял это убийство на себя - пришел и сделал "чистосердечное" признание - мол, застал Захарова со своей дамой сердца и в аффекте убил его. Дело вел не сам Эдуард Савватеев, а другой следователь, но, видимо, Эдику удалось с ним договориться. А может быть, коллеге хотелось поскорее закрыть дело, и на все несостыковки он закрыл глаза. Тем более, есть чистосердечное признание Паршина. Яков подробно живописал, как бил и колол ножом жертву, - мол, хотел поучить, что ни к чему лезть в чужой огород, - нашлась и лжесвидетельница, подтвердившая, что спала и с Паршиным, и Захаровым. Яков отсидел в СИЗО шесть месяцев, а потом отказался от своих показаний, мотивировав тем, что оговорил себя на спор с приятелем. Нашлись свидетели, подтвердившие его алиби, "дама сердца" сказала, что и в глаза его не видела, а приятель, тоже член их банды, подтвердил, что такое пари действительно было. И Паршина выпустили. За это время куда-то "подевались" все вещдоки, у свидетелей, видевших, как Савва пришел к Захарову, напрочь отшибло память, сам Савва тоже обзавелся алиби. И все затихло.
Савва не забыл услуги. Лет пять назад он потребовал у Петра Емельянова, очередной похищенной жертвы, миллион долларов, но такой суммы наличными у бизнесмена не оказалось, найти её в недельный срок, как требовал Савва, возможности не было, и измученный пытками Емельянов расплатился принадлежащим ему особняком, стоившим гораздо больше. А после составления дарственной коммерсант пропал без вести - живыми своих жертв Савва не отпускал. В особняке бандит поначалу решил обосноваться сам и велел отделать его по высшему разряду. Однако новорусских замашек Савва не приобрел, как был уголовником, так им и остался, а поселиться в центре Москвы вместе со своими головорезами побаивался.
Яков ныл, чтобы он подарил дом ему, мол, хочет заняться бизнесом и устроит там офис, но Савва решил, что это слишком жирно даже за оказанную ему услугу. Хитрый Яков обратился к Эдику, и тот провел с уголовным дядей разъяснительную работу: пусть он завещает особняк ему и Якову, - детей у Саввы нет, так и так наследовать некому, - а пока сдает его в аренду какой-нибудь фирме. Тот так и сделал. То, что будет после его смерти, главаря банды не волновало, на данный момент особняк принадлежал ему, а завещание в любой момент можно уничтожить и продать собственность, если возникнет такое желание.
А Яков с шурином довольно потирали руки - удалось урвать солидный куш. То, что Савва уже не жилец, обоим было ясно. Время беспредельщиков давно прошло, но от природы не отягощенный умом, да к тому же, пропивший свои скудные мозги уголовник Савва никак не мог осознать, что сколько веревочке ни виться... Обнадеживало их и то, что уже пять лет бандитский главарь жил на кокаине, у него не раз был кокаиновый психоз, и тогда он хватался за нож и гонялся за любым, кто попадется на глаза, а однажды сиганул из окна. Правда, лететь было невысоко - второй этаж, и Савва лишь сломал ногу, но в следующий раз, если им повезет, возможно, пожелает прыгнуть с десятого этажа или повыше.
О своем завещании уголовный авторитет в кокаиновом угаре давно забыл, а дальновидный Яков, улучив удобный момент, стащил у него документ.
Четыре года назад Паршин организовал фирму и занялся "кидаловом", но связи с Саввой не терял и потому ощущал себя безнаказанным. Если обманутый партнер проявлял излишнюю активность, требуя вернуть деньги, Паршин с иезуитской улыбкой сообщал, что в таком случае им займется сам Савва, и тот сразу же отказывался от своих финансовых притязаний - садистские наклонности этого отморозка всем были известны.
Лишь однажды Яков подставился, обманув начинающую бизнес-леди Ларису Ивлеву, не зная, что её опекает другой влиятельный авторитет Слава Миронов, - единственный человек, которого Савва боялся. Долг пришлось вернуть, да ещё с огромными процентами. Мало того, по вине его подельщика Геннадия Марченко чуть не началась перестрелка между представителями двух враждующих группировок, присутствовавших на стрелке. Савва боялся открытой войны с Мироном - у того было гораздо больше отлично обученных бойцов, которые быстро разделались бы с пропившимися уголовниками, членами Саввиной банды. В тот же день Марченко нашпиговали свинцом, дабы изобразить лояльность Мирону, а Якова Савва велел для острастки хорошенько проучить, но оставил в живых. Полгода Паршин провалялся на больничной койке, а потом зарекся трогать московских коммерсантов - а вдруг они тоже под Мироном! - и перекинулся на иногородних - и безопаснее, и проще, и скрываться от них легче.
