Пристроив мешок поудобнее, он взял в правую руку пистолет и двинулся по коридору. Кожаные подошвы его ботинок лишь легким звуком обозначали шаги по керамической плитке пола. Он заметил, что Лукас не смотрит в его сторону. Он пустит одну пулю ей в голову. Потом убьет охранника.
И все. Путь домой будет свободен.
Топ, топ, топ.
Он неспешно приближался к своим жертвам.
Идеально!
Маргарет Лукас смотрела на новогоднюю елку в вестибюле, потягиваясь, как кошка.
Она слышала шаги в коридоре у себя за спиной, но они не тревожили ее.
Ей вспомнилось, что две недели назад этот зал был буквально весь уставлен подарками, которые агенты ФБР и гражданские служащие собрали для семей бездомных. Она сама хотела принести кое-какие игрушки, но в последний момент все пришлось отменить, и двенадцать часов в рождественский праздник она проработала над раскрытием убийства двух чернокожих мужчин двумя белыми подонками.
Топ, топ, топ…
Сейчас Лукас жалела о пропущенном празднике, но в тот момент посчитала, что «серьезная» работа гораздо важнее радостной церемонии вручения игрушек. Лишь подсознательно понимала она в тот момент, что видеть довольные мордочки чужих детей для нее труднее, чем вламываться в дом вооруженных преступников в Манассас-парке.
«Да, я струсила», — призналась она себе теперь.
Топ, топ, топ…
Она посмотрела наружу через большое окно. По улице шли толпы людей, возвращавшихся из Молла. Она подумала о Диггере. Ей интересно было бы услышать сейчас подробности перестрелки, узнать, кто именно выпустил пулю, прикончившую его. За время своей службы ей самой пришлось участвовать в серьезных перестрелках дважды, и впечатления остались самые сбивчивые. Насколько же это отличалось от того, что показывают в фильмах! Ни намека на ощущение замедленности движения. В реальной жизни стрельба сводилась к пяти размытым секундам полнейшего хаоса, после чего все было кончено.
Самые сильные ощущения испытываешь потом — когда помогаешь раненым и смотришь, как увозят убитых.
Топ… топ…
Звонок телефона заставил ее вздрогнуть.
Сидевший перед ней Арти с недовольным видом снял трубку.
— Пост охраны слушает… О, здравствуйте, агент Кейдж!
Внезапно охранник нахмурился. Он взглянул сначала на Лукас, а потом куда-то мимо нее. Глаза его округлились.
— Детектив Харди? — недоуменно переспросил Арти. — Кто он, вы говорите?.. Что все это значит? Он сейчас прямо здесь, он… О Господи!
Арти выронил трубку телефона и стал доставать оружие.
Топ, топ, топтоптоп…
Инстинктивно Лукас уже понимала, что легкие, но теперь участившиеся шаги — это приближающийся враг. Она метнулась вперед ровно за секунду до того, как пули из пистолета с глушителем прошили насквозь спинку кресла, в котором она только что сидела, выбив наружу куски поролона и обрывки обивки. Она нырнула за кадку с живым растением, одновременно резко развернувшись и посмотрев назад.
И увидела… Нет, этого просто не может быть! Харди! И он ведет бешеный огонь.
— Это он! — выкрикнул Арти — Он — убийца. Он… О Боже, нет!
Охранник посмотрел на свою грудь, куда угодила пуля, и упал сначала на колени, а потом замертво распростерся возле своего стола.
Еще одна пуля пропорола обшивку кресла рядом с головой Лукас. Она лежала, свернувшись, как могла, позади анемичной пальмы, которая была постоянным объектом шуток всех сотрудников Бюро, и только еще больше съежилась, когда очередная порция свинца срикошетила о покрытую хромом кадку.
У Лукас был автоматический пистолет. Сейчас она даже не пыталась понять, что происходит и кто этот человек на самом деле. Она лишь бросила беглый взгляд вверх в поисках цели. Но ей тут же вновь пришлось припасть к полу, потому что еще одна пуля продырявила стреловидные листья в нескольких сантиметрах от ее лица. Тогда она откатилась влево к стене, поднялась и навела пистолет. За долю секунды она оценила обстановку, заметила, что позади Харди никого нет, и быстро выстрелила трижды подряд.
Тяжелые 10-миллиметровые пули немного разминулись с его телом, выщербив крупные куски облицовки стены. Харди в ответ послал два заряда по ней, а потом снова исчез в коридоре, которым пришел.
Она перебежала к стене рядом с входом в коридор и спиной прижалась к ней.
Были отчетливо слышны удалявшиеся шаги.
Какой-то другой голос донесся из дальнего конца коридора:
— Что здесь такое? Что происходит?
Одновременно где-то захлопнулась дверь.
Лукас быстро выглянула в коридор и снова укрылась. В конце прохода она видела мужчину, который издали был едва различимым силуэтом. Она упала плашмя на пол, взяла его на мушку с криком:
— Я федеральный агент! Назовите себя, или буду стрелять!
— Тед Йен, — откликнулся мужчина. — Я из отдела программного обеспечения.
Лукас знала его. Это был приятель Геллера, еще один молодой агент. Но в то же время ей подумалось с горечью: «Лучше не придумаешь, у меня „ботаник“ из компьютерного отдела в качестве напарника!»
— Вы один? — выкрикнула она.
— Я…
Тишина.
— Тед?
— Нет. Нас двое. Со мной Сьюзан Нэнс.
Тут же донесся перепуганный голос девушки:
— О, Маргарет! Он стрелял в Луизу из службы безопасности. Она мертва. И Тони Фелпс тоже.
Боже милосердный! Что же все-таки происходит?
— Мы находимся у… — начал Тед.
— Тихо! — рявкнула на него Лукас. — Нельзя выдавать своей позиции. Мимо вас кто-нибудь проходил?
— Нет, — ответил Тед. — Мимо меня ему никак было не проскочить. Но я слышал, как закрылась дверь рядом в коридоре. Он где-то между нами.
— Прикрой меня! — крикнула Лукас.
Постоянно оглядываясь, она подбежала к посту охраны. Арти был без сознания, хотя крови потерял не много. Она взялась за трубку, но Кейджа на линии уже не было. Она быстро набрала 911, назвала пароль министерства юстиции и попросила активизировать код сорок два для здания штаб-квартиры ФБР.
Насколько ей было известно, никогда и никому прежде не приходилось прибегать к подобной мере. Это означало, что здание ФБР подверглось нападению. Зато она нередко слышала популярный среди сотрудников анекдот — если этот код когда-нибудь прозвучит, значит, Бюро пора распускать.
— Вы вооружены? — вернулась потом Лукас к коридору.
— Да, табельным, — ответил Тед. — Мы оба.
То есть у них были «глоки» или «ЗИГ-зауэры», полагавшиеся каждому агенту. Она с тоской подумала о ручном пулемете «МП-5», который лежал у нее в пикапе. Как бы он ей сейчас пригодился! Но времени, чтобы добраться до мощного оружия, не было.
Она осмотрела коридор, который оставался пустым.
В него выходили восемь дверей. Пять справа, три — слева.
Он находился сейчас за одной из них.
Вот вам задачка, Паркер Кинкейд. Какая из дверей приведет прямиком к нашему Иуде?
Три ястреба постоянно уносили у фермера кур…
Держа пистолет перед собой на вытянутых руках, она медленно пошла по коридору и вскоре смогла различить фигуры двух других агентов в его противоположном конце. Жестами она приказала им укрыться, зайдя за угол. Если бы Харди внезапно выскочил из одной из дверей, ей было бы трудно стрелять в него с Тэдом и Нэнс на линии огня. И у них возникла бы такая же проблема — они не стали бы открывать по преступнику огонь из опасения попасть в нее. Оставшись одна, она потеряла огневую поддержку, но зато могла пользоваться оружием свободно, если бы ему пришло в голову атаковать ее.
Лукас продолжала двигаться вдоль коридора.
Которая из дверей — мучительно пыталась понять она.
«Думай… Давай же, думай!»
Если Харди вообще ориентировался в здании, он наверняка знал, что пять комнат справа выходили к внешней стене, и ни в коем случае не выбрал бы дверь слева, потому что рисковал в таком случае оказаться изолированным внутри.
Хорошо, уменьшаем количество вариантов до тех, что справа.
На двух из этих пяти дверей висели таблички «Приемная» — что на самом деле означало комнату для допросов, подобную той, где они беседовали с Чизманом. Следуя простой логике, Харди мог сообразить, что в ФБР едва ли имелись обычные приемные для гостей. Эти помещения, решил бы он, имеют какое-то отношение к системе безопасности, и из них нельзя выбраться наружу — и такое умозаключение было бы абсолютно верно: комнаты вообще не имели окон.
Дверь точно по центру обозначили вывеской «Для служебного пользования». Лукас не знала точно ее назначения, но догадывалась, что скорее всего это обычная подсобка для уборщиц, а значит — тоже тупик. Харди наверняка пришел к такому же выводу.
Стало быть, оставались только две двери.
