- Какая причина? - мрачно хмыкнул Игорь. - Заложил этот Лычкин всех нас, вас доставил на место... А при разборке и... того... Паскудой он оказался, этот Лычкин... И шустрый, как выяснилось... Хотя..., - пристально поглядел он на Красильникова. - А, ладно, - махнул рукой.
- Ты не человек, а клад... Держись этой версии, я убежден, что она правильная... Если спросят, разумеется, сам на рожон не лезь. А защищать Лычкина будет хороший адвокат, изумительный, я его знаю - Цимбал его фамилия. Профессионал, эрудит, он в Париже самого Сержа Заславского защищал. И фактически одержал победу. Тот только червонец получил, а для такого человека это цацки, тем более в цивильных условиях... И о показаниях свидетелей он мне обязательно в подробностях сообщит... Так что будь, дружище, оставайся тут...
Он хлопнул по плечу Игорька, сел в машину Алексея, и тот тронул её с места. Две другие машины поехали вслед за ними.
- Вот, Инночка, знакомься, это мои друзья, которые помогли мне в такой сложный момент, - произнес Алексей. - Это, ты уже знаешь, мой тезка Алексей, служивший в Афгане под началом покойного Сереги, человек горячий и непримиримый, прекрасный снайпер и гонщик, появляющийся всегда в самый нужный момент... Это Кирилл Игнатьевич Петрицкий, большой специалист по азиатским овчаркам и ... другим опасным хищникам... Ну а это Витя Иванов, специалист по всему на свете...
Инна обернулась, с благодарностью поглядела на троицу, сидящую сзади и слабо улыбнулась.
- Милости просим ко мне в мой дом, когда оправитесь от этих впечатлений, - пригласил её к себе Барон. - Собачек моих славных посмотрите, могу презентовать породистого щенка...
- Это только тогда, когда расширим жилплощадь, - произнес Алексей.
- Расширишь, расширишь, - пообещал Красильников. - Мы теперь себе по особняку можем купить...
- Неужели ты думаешь, что я возьму себе хоть копейку из этих поганых денег? - покачал головой Алексей. - На них же кровь человеческая...
- А в качестве компенсации за семь лет, проведенных за решеткой? Тебя кто туда упрятал? Гнедой! Живоглот! Лычкин! Комар! Мойдодыр! Сидельников! А? - свирепым голосом спрашивал Красильников.
- Я получил свою компенсацию, - тихо ответил Алексей. - Мне хватит. А на хлеб мы с Инной себе заработаем...
- Экой ты принципиальный, - покачал головой Красильников. - Впрочем, дело твое... А я, например, найду применение этим деньгам. Ребята, участвовавшие в операции возьмут каждый, сколько захочет. А на остальные откроем наши предприятия... На пользу все пойдет... Впрочем, ещё с братом посоветуюсь, он лучше сообразит, куда их девать...
- Только чтобы не в другой общак, - попросил Кондратьев. - Хотя бы ради наших погибших друзей... Я прошу тебя, тезка...
- Да ладно, ладно, не нагнетай... У брата и без этого средств хватает... Разберемся... А чтобы ты мог заработать себе и своей будущей жене на хлеб, предлагаю тебе работу. Я тебя приглашаю своим заместителем в охранное агентство. Это тебе не ветчиной торговать, тут ты ас, даже меня переплюнул...
- Не знаю, подумаю, - тихо произнес Алексей. - Устал я от всего этого, честно говоря... Не хочу я больше никакой крутости, пальбы, разборок и толковищ... Тишины хочется...
- Так у меня крутые бабки вертятся, - недоумевал Красильников. Клиенты, дай Боже... Платят сумасшедшие гонорары... Особняк скоро себе купишь и без воровских денег...
Инна поглядела на Алексея и едва заметно отрицательно покачала головой.
- Нет, Алексей, спасибо за предложение, - отказался Кондратьев. Разве что внештатным... Для особых поручений, - смягчил свои слова он. - Но заместителем, зависящим от "крыши" не пойду. Да и не нужен мне вовсе особняк, - вздохнул он. - Нам бы квартиру двухкомнатную, и все... Хлопот меньше...
- Как знаешь, - буркнул недовольный его отказом Красильников. - Не тороплю с ответом... А вот мне особняк нужен, я с десяти лет детдомовский... Намыкался по железным койкам в палатах, потом казармах, а потом и в тюремных бараках... Дом свой хочу... И сам хочу заработать, без братухиной помощи...
Алексей отвез троицу на Рябиновую улицу и они с Инной поехали домой.
- Боже мой, Боже мой, - рыдала Инна, войдя в квартиру и прижимаясь к плечу Алексея. - Как все это страшно, как я боялась за нас...
- Не плачь, дорогая, - прошептал он и взял её на руки. - Теперь все будет хорошо. И у нас впереди целая жизнь...
17.
... Адвокату Цимбалу, которого пророчил Красильников для защиты Лычкина, защищать оказалось некого. Прибывшая на место происшествия оперативная группа нашла там только несколько трупов. Четверых в предбаннике, одного в первой комнате, а другого - во второй. Они поначалу ничего не поняли, а потом стали обыскивать покойников. В кармане у первого нашли паспорт на имя Глотова Николая Андреевича, того самого, кого по сообщению анонима убил Михаил Лычкин. Но второй труп оказался именно тем предполагаемым убийцей Михаилом Лычкиным. Он был убит двумя выстрелами - в сердце и контрольным в голову. Было заведено уголовное дело, которое, однако, велось вяло и вскоре заглохло совсем. Совершенно очевидной была внутренняя разборка. Только что перед этим погиб главарь группировки Шервуд по кличке Гнедой и его телохранители, теперь же погибли бригадир его банды Живоглот и управляющий казино, контролируемого Гнедым Лычкин. Звонивший же явно был из их банды.
Допрашивались многие подозреваемые, близкие к кругу Живоглота и Гнедого, в том числе и младший брат Живоглота Игорь. Но никто ничего толком рассказать не мог. Игорь показал, что его похитили прямо из казино, а потом накачали чем-то и выкинули на трассе. А потом он, провалявшись неизвестно сколько, поймал машину и приехал на дачу, где находилась его мать. Она подтвердила на следствии неожиданное появление на даче младшего сына, избитого и ошалелого. Они с помпезностью богато похоронили Живоглота на Хованском кладбище и впоследствии поставили ему роскошный памятник из черного гранита. Михаила Лычкина похоронила мать, ужасно постаревшая за это время, уже не имеющая ни дачи, ни машины, ни молодого любовника Эдика, бросившего её поскольку её источник иссяк, и потихоньку начинающая спиваться... Ларисы на похоронах не было, измученная угрожающими звонками братвы, поверившей в то, что Лычкин убил Живоглота и требующей за это всего им нажитого имущества, она за день до похорон повесилась в шикарной квартире на Ленинградском проспекте. А следствие зашло в тупик...
А через несколько дней после происшедших событий Игорю Глотову позвонил Алексей Кондратьев.
- Здорово, Игорек, - сказал он. - Много говорить не стану, и вопрос не для протокола - Михаила ... это ты?
- Я, - коротко ответил Игорь.
- За брата отомстил?
- Да, за брата и за себя. Это же я его привел... А он... заложил всех..., - Он издал какой-то нервный гортанный звук и добавил: - А то, что он Коляку застрелил, в это только дурак поверит... Куда ему?
Алексей промолчал.
- А ему так и лучше. Все равно бы его в СИЗО забили..., откашлявшись, сказал Игорь. - А так полусонный получил свою пулю за предательство, и кранты... Толком и не понял ничего...
- Тоже верно, - согласился Алексей. - Я и сам хотел его... Не люблю постановок, не привык... Да, вижу, не в покойного братца ты пошел, по совести все сделал, хоть и рисковал сильно, сам ведь в милицию-то звонил... Но успел... Извини за напоминание о братане твоем... А тачки мы забирать не стали, так что и бээмвуха братанова, и "Ауди", и его квартира, и дача теперь ваши с мамашей. Живите и радуйтесь, пока другие не отберут... Только обязательно отберут, это уж будьте уверены. И все же - судьбы Лычкинской Ларисы я тебе не желаю - не в одних деньгах счастье...
И положил трубку. Он был рад, что так получилось, грядущая страшная судьба Михаила лежала каким-то камнем и тяготила и его, и Инну. Они не говорили об этом, но это как-то подразумевалось. Он сообщил Инне о разговоре с Игорем, та ничего не ответила, только вздохнула. И больше об этом разговоров не было. Как и о покончившей с собой Ларисе. На её похороны Инна не пошла. Да мать особенно и не настаивала.
К этому времени Алексей уже знал от свидетельницы по его делу Виктории Щербак, что душил Мойдодыра именно Михаил Лычкин, фотографию которого он ей показал. Фотографию дала Инна. Щербак хорошо видела и сразу опознала на ней того человека, которого видела утром около лежащего на земле человека и который потом сел на зеленую "Ниву" и уехал. Вика рыдала и просила у него прощения, что дала ложные показания. Он, понятно, зла не неё не держал, ведь её шантажировали жизнью ребенка.
Так что с этим делом было ясно. Именно Лычкин и был тем человеком, который убил Мойдодыра, и за которого Алексей отсидел в колонии усиленного режима семь долгих лет...
Но мстить больше он не хотел. И был рад тому, что его враг умер такой легкой смертью...
... А спустя месяц Алексей Красильников сообщил ему, что по его сведениям, когда Ферзю сообщили о гибели Гнедого и его сообщников и похищении общака, он холодно ответил, что эти люди его вообще не интересуют, и что с подобными особями, как выяснилось, связанными с уголовным миром, он никаких отношений поддерживать не желает. И к их преступно нажитым деньгам никакого отношения не имеет... И это было вполне обоснованно - Гнедой давно уже отвалил ему львиную долю. А это были лишь жалкие остатки, предназначенные для поддержания братвы и личных потребностей покойного Гнедого. Также Красильников сообщил, что адвокат Петр Петрович Сидельников потерял доверие шефа, провалив с треском одно важное дело и что коммерческий банк, в котором он хранил свои капиталы, лопнул, и его руководство исчезло от праведного гнева вкладчиков в неизвестном направлении.
