Я посмотрела на десять пар детских глаз и сказала:
— Спасу.
— Знаете, почему мы решили, что это не Андрей убил? — спросил мальчик в очках.
Они называли моего мужа очень ласково, просто по имени — Андрей.
— Дима хотел рассказать все Андрею. Мы не знали, кто за ним ходит, он нам ничего не говорил, но догадывались, что с ним что-то нехорошее происходит. Он был раньше нормальный, а теперь, если кто подходил к нему неслышно или со спины, начинал кричать. Если до него кто-то дотрагивался — дрожал всем телом. Они ходили втроем — Дима, Алеша и Тимур. Когда нашли Диму, мы играли в школьном дворе. Лешка ревел, а Тимур сказал: «Мы знаем, кто это сделал». И добавил: «Жаль, что он ничего Андрею не успел рассказать. Андрей бы помог. Ему только Андрей помочь мог, никто больше». Потом они ушли содвора и больше не появлялись, а через день их нашли. На Белозерской. А в мае мы ездили на Белозерскую с экскурсией — там есть военная батарея. Мы три дня жили в поселке и облазили весь лес вдоль и поперек.
Экскурсии организовал наш классный с каким-то мужиком из коммерческой фирмы.
— Андрей ездил?
— Нет. Только классный и тот мужик. Вернувшись, мы рассказывали о поездке Андрею, и Андрей сказал: «Вот здорово, а я ни разу в жизни не был на Белозерской».
— А к классному как вы относитесь?
— Никак. Он хитрый, изворотливый и жутко злопамятный. С ним лучше не связываться. Он всегда делает так, как ему надо. Он Димку не любил, зуб на него имел, потому что Димка когда-то давно его обхамил. Все время Димку к директору таскал, мамашу вызывал, отчитывал постоянно, оставлял после уроков. Димка его тоже терпеть не мог.
— А тот мужик?
— Его классный привел, сказал, что его приятель — президент коммерческой фирмы и в целях благотворительности оплатит и организует нам поездку на Белозерскую. Мы ехали туда на импортном автобусе.
— Как его фамилия? Как он выглядел?
— Высокий, черный такой. Глаза злые, уши торчат. Морда белая. Фамилия со страной связана: Норвегии… Швецарин… Швеции… Финляндии… Да, вот: Филядин.
— И классный сказал, что это его приятель?
— Да. Они, мол, много лет знакомы, и его друг занимается благотворительностью.
— А Дима ездил? Тимур с Алешей?
— Все ездили.
— И познакомились с этим мужиком?
— Конечно, как и мы все.
В коридоре послышались шаги, мы замолчали. Дети были безумно счастливы-тем, что участвуют в таком таинственном приключении.
— Ну, мне пора идти. Спасибо вам.
— Мы помогли?
— Очень. А вы не помните, чьей идеей была поездка?
— Сикорова! Он все время только и говорил о том, как хорошо он придумал.
На прощание какой-то мальчик (он молчал на протяжении нашей беседы) крикнул:
— Так вы спасете Андрея? Мы без него скучаем!
И я повторила:
— Спасу.
Дети не понимали, что такое смерть.
Я вышла из школы. Кровь стучала в висках: Филядин — Сикоров, Филядин — Сикоров. Сикоров знаком с Филядиным. Неужели Сикоров поставлял мальчиков из школы Филядину? Сикоров — в этой банде. Тогда почему он не выдал меня убийце?! Я не сомневалась, что со временем найдется ответ и на этот вопрос. Я бродила по улицам, пытаясь разобраться в своих мыслях. Начинало темнеть.
Дверь в квартиру Вики была приоткрыта по-прежнему. Вика так же лежала на кровати, запрокинув голову. Правда, теперь дышала она тяжело, с присвистом и, кажется, вставала (каким бы нереальным это ни было). Тапки лежали на середине ковра, а стул возле стены был перевернут. Я обошла всю квартиру и решила спрятаться в стенном шкафу в коридоре. Шкаф находился в передней, прямо напротив распахнутой двери — из него все было видно и слышно. Я влезла внутрь, забилась среди каких-то тряпок, прикрыла за собой дверцу, оставив только крошечную щель, и принялась ждать. Но уже через пару секунд (влезла в шкаф вовремя) послышался скрежет ключа в замке. Входивший не знал, что дверь открыта, поэтому сначала запер квартиру, потом долго ругался, потом наконец до него дошло. Голос, произносящий ругательства, показался мне знакомым.
А вскоре я разглядела лицо человека, входившего в квартиру. Чтобы не вскрикнуть (потрясение было огромным), я закрыла рот рукой. Он сразу же бросился в комнату, принялся трясти за плечи Вику и закричал:
— Он здесь был? Отвечай! Он уже здесь был?!
И тогда она чуточку приподнялась, прохрипев:
— Никого… не… бы… ло…
Он ударил ее наотмашь:
— Сука! Ты проглотила все сразу! Ведь было же на несколько дней!
— Не твое дело…
— Если я узнаю, что он был здесь и ты ему сказала, я тебя убью!
— Он знает, что ты ее прячешь…
От посыпавшихся на нее ударов мне стало нехорошо.
— Ты сказала ему, что она у меня? Ты, сука?! Ты?!Несмотря на побои, она продолжала хрипеть:
— Он знает… Он знает: ты прячешь ее, чтоб расправиться с ним, потому что он ее ищет. Она найдет убийцу… Все же было понятно с самого начала… Ты же специально меня к ней послал… Она хорошая, лучше, чем вы все…
Он бил ее до тех пор, пока хрипение не смолкло, потом выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Они говорили обо мне. Обо мне и Филядине. Я выползла из своего шкафа и подошла к ней. Несмотря на большую потерю крови, она была жива. Он полностью разбил ей лицо, превратив в кровавую маску, сломал руку. Наверное, ее спасло только то, что она была напичкана наркотиками — это сохранило ей жизнь. Увидев меня, прохрипела:
— Уходи, он придет. Уходи скорее…
— Я могу помочь?
— Нет, уходи… быстрее…
Потом она назвала мне имя убийцы. Выходя из квартиры, я слышала, как она шепчет его мне вслед.
Забегая вперед, скажу, что Вика умерла ровно через три месяца от передозировки наркотиков. Ей было двадцать пять лет. Обнаружили ее в ванной соседи. Следствие квалифицировало смерть от несчастного случая, хотя на самом деле это было самоубийство. Я знаю. Я больше не держу на нее зла.
Приближался конец. Я знала, кто убийца, и знала, почему он это сделал. Знала, что Андрей не был виновен. В темноте и неясности оставался самый главный вопрос: что же мне делать дальше? И куда идти? Воскреснуть из мертвых и поднять шум в прессе? Я утешала себя мыслью, что впереди осталось не так много тупиков, которые мне следует пройти. А пока я возвращалась в подвал.
Ночь была совершенно безлунной. Войдя во двор, я вдруг почувствовала что-то удивительно тревожное в окружающей обстановке. Ярко светились окна домов. Я видела крышу над входом в подвальчик. Все было как прежде — только щемящее чувство опасности возрастало и вскоре заставило меня окончательно Замереть, будто прирасти к земле. Я принялась осматриваться по сторонам. Говорят, в минуту смертельной опасности в душе человека просыпается шестое чувство — инстинкт самосохранения. Где-то здесь, в этом дворе, ждала меня смерть. Подворотни были освещены лампочками — спрятаться в них было невозможно, и вдруг меня осенило — свет! Из маленького окошка подвала вровень с землей бил сноп ослепительного, яркого света! И это в то время, когда Сикоров всеми правдами и неправдами запрещал мне зажигать по вечерам свет, не заложив картонкой окно так, чтоб наружу не пробивалась ни одна полоска. В то время, когда в подвале никого не должно быть, потому что Нонка ушла днем, Сикоров приходит только утром, а ключ лежит в левом кармане моей куртки! Сикоров никогда не приходил в такое время.
Я быстро метнулась к освещенному пролету близлежащего парадного. Все же я заметила внутри подвала мужскую тень, буквально через несколько секунд тень исчезла. Я решила посмотреть, кто находится внутри. Стараясь двигаться бесшумно, я выползла из подворотни и, прижимаясь к стене дома (к счастью, с этой стороны стенки не было окон), медленно поползла к лестнице, ведущей к двери подвала. Спустилась на ступеньки. Донеслись мужские голоса — их я узнала. Это были Сикоров и Филядин. Необходимо было проникнуть внутрь, чтобы услышать, о чем они говорят. Замок на двери был заперт. Следовало срочно что-то придумать. Они не собирались спешить, потому что ждали меня.
С треском распахнулось стекло — чья-то рука открыла форточку. В полосу света, отбрасываемого подвальным окном, вошла пятнистая кошка. Я позвала «кис-кис», и она подошла ко мне. Дальше все произошло мгновенно — я ушла с лестницы, взяла на руки кошку, потом схватила несчастное животное за лапу и, размахнувшись, швырнула ее в форточку и в ту же секунду бросилась обратно в подворотню. Эффект был потрясающий! Животное издало дикий вопль, но два моих противника перепугались гораздо больше кошки: я услышала, как опрокинулись стулья, потом распахнулась дверь настежь, первым выскочил Сикоров, выбросивший из подвала кошку (животное затрусило обиженной трусцой), за ним — Филядин с пистолетом в руке, и оба бросились в подъезд. Нескольких секунд мне хватило, чтобы заскочить внутрь и спрятаться в туалете, закрывшись изнутри на задвижку.
